Она вскрикнула от удивления. Так он, значит, уже тогда знал, кто она такая?!

Джеймс прочел ее мысли.

— Да, я о вас уже знал. В то утро я впервые после возвращения с Ближнего Востока позвонил в яхт-клуб. Стив рассказал мне о вас, и я помчался туда, чтобы вас перехватить прежде, чем вы уедете.

Так вот почему он мчался как сумасшедший. Какая ирония судьбы!

— Вы, конечно, помните, какой я вас увидел впервые. Вы лежали на дороге — слабая, беззащитная. Во всяком случае, так мне показалось. Впоследствии Я понял, что это не так. Но тогда… мне показалось, сам ангел устроил нашу встречу. В тот же момент, как я вас увидел, я понял, что вы должны мне принадлежать.

У нее дыхание перехватило от такого поворота разговора. Ангел! Это не ангел, а сам дьявол свел их вместе.

Она не знала, что отвечать… Но отвечать не пришлось. Он возвышался над ней в темноте, как грозовая туча. Руки его протянулись к ней, как две молнии. Он закрыл ее рот своими жадными губами. И Николь, к собственному изумлению и отчаянию, почувствовала, что отвечает. Губы ее поддались. Руки, двигаясь как бы по собственной воле, гладили его крепкий торс.

Он притянул ее так, что она задохнулась, и в ответ обхватила руками его широкую спину. Поцелуи его становились все настойчивее. Он раздвинул ей губы.

Где-то глубоко внутри ее существа остатки благоразумия подавали голос, приказывали остановиться. Но голос благоразумия был слишком слаб, а его натиск слишком силен. Изнутри подымался жгучий огонь желания, прожигая ее насквозь. Она прижималась к нему с отчаянной страстью, вдавливалась грудью в его грудь. Руки ее комкали рубашку у него на спине.

Она больше не слышала плеска волн, не чувствовала порывов ветра. Ноги как будто оторвались от земли. Во всей вселенной не существовало никого, кроме них двоих, слившихся в тесном объятии, навечно соединенных страстью.

Позже Николь не могла припомнить, что привело ее в чувство. Может быть, просто необходимость вдохнуть воздух. Однако что бы это ни было, оно положило конец колдовству. Она внезапно осознала, что происходит. Руки безвольно упали. Она отстранилась от него.

— Нет… нет… пожалуйста, не надо…

Он ее не слышал. Нежно ласкал губами ее шею. Она изогнулась, откинула голову назад. Каждый нерв в ней трепетал от возбуждения. Она на краю пропасти. Еще секунда — и она полетит вниз.

Неимоверным усилием воли она вырвалась из его рук, повернулась и, не помня себя, побежала прочь.

Вокруг стояла кромешная тьма. До города было несколько миль. А для Николь было ясно одно — она не может вернуться к нему. Слишком велика его власть над ней.

Никогда еще она не теряла контроль над собой до такой степени. Напуганная неизведанным ощущением, которое все еще жило в ней, она бежала, не останавливаясь. Наконец, выбившись из сил, перешла на шаг.

Луна снова показалась из-за облаков. Николь поняла, что уже вышла на дорогу, но больше ничего не могла различить. Глаза застилала туманная пелена. Ее охватило чувство нереальности происходящего. Такие вещи случаются с другими, но не с Николь Тэннер. Не могла она остаться одна в темноте поздно вечером, на незнакомой дороге…

Почти бесшумно подъехал «Мерседес». Николь отступила к обочине дороги. Дверца машины открылась, и Николь услышала повелительный голос Джеймса:

— Садитесь.

— Нет.

— Ну почему я всегда должен чуть ли не силой усаживать вас в машину? — Теперь голос его звучал необычно мягко. — Садитесь. Пешком вы все равно не дойдете, да и дороги не знаете.

«Это правда, — подумала Николь, — другого выхода у меня нет».

Она забралась на сиденье, захлопнула дверцу. И, к стыду своему, почувствовала облегчение.

Обратно они ехали в полном молчании. Николь без помех могла предаваться своим мыслям. И мысли эти были не из приятных.

Ее влечет к нему, отрицать это бесполезно. Несколько минут назад она жаждала его так же, как он ее. Каким-то образом ему удалось пробить броню ее благоразумия. Он сделал это намеренно, и она поддалась, не сопротивляясь. Выход один — держаться от него подальше. Но возможно ли это? Он открыто заявил о своих намерениях. А кроме того, он ее шеф, он собирается руководить ее работой, а значит, они постоянно будут в контакте.

Внезапно ей пришло в голову еще кое-что. Он уверяет, что принял ее на работу только за профессиональные качества. Но может быть, все обстоит совсем не так? Может быть, дело в том, что его влечет к ней? Эта мысль вызвала в ней негодование, и по мере того, как оно росло, Николь припомнила все случаи, когда он ее унижал, все его трюки, все ловушки, которые он ей расставлял. Теперь ситуация представилась ей совсем с другой точки зрения. Если он хочет использовать свое служебное положение, чтобы ее совратить, то это уже граничит с уголовно наказуемым деянием — сексуальным домогательством.

Машина остановилась у дома Петерсонов. Николь взялась за ручку дверцы, но Джеймс удержал ее.

— Куда вы бежите? Или бойтесь, что я снова наброшусь на вас?

Николь лишь сверкнула глазами, не в состоянии сдержать гнев. Он же в противоположность ей выглядел спокойным до умопомрачения. На красиво изогнутых губах играла улыбка. Его все это забавляло!

— Еще час назад мое общество не вызывало в вас отвращения.

Опять он пытается ее унизить.

— Это было до того, как вы переступили границы допустимого.

— Ну-ну, не настолько же вы старомодны. В наше время вполне позволительно целовать девушку, к которой испытываешь влечение.

— Но не в том случае, если эта девушка — ваша подчиненная и зависит от вас.

— Ах, вот оно что! Злонамеренный хозяин, принуждающий беззащитную подчиненную к сексуальным отношениям? — Он выпустил ее руку, откинулся на сиденье. — Думаю, вам лучше как следует подумать, прежде чем обращаться к адвокату. Я ведь не угрожал вам увольнением, если вы не подчинитесь. И более того, я что-то не заметил особого сопротивления с вашей стороны.

Он прав, с огорчением подумала Николь. Никто ее ни к чему не принуждал. Щеки ее вспыхнули при воспоминании о том, как она прижималась к нему, как отвечала на его поцелуи.

— Возможно, я и требовательный начальник, — спокойно продолжал он, — но не тиран. А в отношениях с вами у меня и не было необходимости использовать служебное положение. Я с самого начала заметил вашу уступчивость.

Николь гневно вскинула голову. Наглость этого человека просто невыносима!

— Но вы можете не беспокоиться, — продолжал он все тем же небрежным тоном. — Никому не запрещено влюбиться даже в собственного босса.

— Что?! — Николь задохнулась от возмущения. — Я в вас не влюблена! И никогда не влюблюсь.

— На вашем месте я бы не был таким самоуверенным, — неожиданно он наклонился к ней совсем близко. Николь откинулась назад, однако руки почему-то отказывались открыть дверцу машины. — Поймите меня правильно, Николь, — произнес он хриплым полушепотом. — Я человек целеустремленный, В наш первый вечер я заметил, что вам недостает опыта. Но это дело поправимое. Я дам вам этот опыт.

Наконец она собрала всю свою волю. Выпрыгнула из машины, хлопнула дверцей что было сил. Взбежала на крыльцо, со страхом оглядываясь, не идет ли он за ней.

Но нет. Его автомобиль уже выехал на дорогу, устрашающе сверкая красными фарами.

К счастью, на следующей неделе начались занятия, и вскоре события этого вечера отошли в прошлое. Джеймс за это время ни разу не появился, а Николь занималась лодками — отчищала, красила и оснащала свой флот.

Затем наступили два бурных дня регистрации студентов. Их распределяли по трем группам — начинающую, среднюю и «продвинутую». Занятия с последними будут целиком сконцентрированы на гонках. Наплыв желающих был немалый, однако, к своему огорчению, Николь обнаружила, что из сорока пяти подростков лишь шестеро годятся для «продвинутого» класса. Всего шесть потенциальных защитников Кубка Бентона… Она уже слышала от Стива, что в прошлом году здесь собралась большая группа необыкновенно способных молодых яхтсменов, но сейчас все они уже перешли возрастной барьер. Придется набирать команды из «середнячков». И все же Николь связывала основные свои надежды с этой драгоценной шестеркой.