Джеймс ждал ее в холле.

— Поехали, — скомандовал он.

Они направились к морю. По дороге Николь изо всех сил старалась привести мысли в порядок. Только бы не потерять эту работу… Но пресмыкаться перед ним она все равно не станет.

Между тем трудно было сохранять присутствие духа, когда он сидел так близко. Николь пыталась разглядывать окрестности, однако в замкнутом пространстве машины ни одно даже самое малейшее движение не могло остаться незамеченным. Вот он чуть двинулся, переместил тяжесть тела, и заскрипела обивка сиденья. Громко тикали часы, и это тоже вселяло нервозность.

Они проехали несколько миль вдоль берега. Наконец Джеймс остановил машину. Пляж был совершенно пуст. Солнце уже село, и небо успело потемнеть.

Джеймс выключил мотор, обернулся к Николь.

— Как я уже говорил раньше, на мой взгляд, нам не мешает еще раз обсудить вопросы тактики. А именно: тактики старта. Большинство начинающих спортсменов с ней не знакомы, так что наша команда будет иметь преимущество перед другими, если…

Николь тряхнула головой, чтобы убедиться, что не ослышалась. Он начал разговор в точности с того места, на котором они прервались из-за ее взрыва! Он говорит так, как будто никакого состязания не было… Значит, он не собирается ее увольнять?!

Однако эта мысль почему-то не рассеяла ее тревогу.

— Вы меня слушаете?

— Я… нет… то есть…

— Что, не поспеваете за мной? — В голосе его послышался сарказм.

— Нет… то есть да. Простите, но я ожидала совсем другого.

Он поднял брови.

— Конечно, интересно было бы угадать, чего именно вы ожидали. Но лучше скажите мне сами.

— Честно говоря, я ждала, что вы меня уволите.

— Но почему?! — В голосе его звучало неподдельное удивление. — Подождите, я сам угадаю. Из-за того, что я победил вас в этом импровизированном состязании, в незнакомых для вас водах, на яхте, которую вы видели в первый раз? Так, что ли? Вы решили, что я сочту вас недостаточно компетентной?

— Да… я…

— То есть вы считаете, что я во всем гонюсь только за совершенством и на меньшее не согласен?

— Да…

Теперь ее страхи показались ей необоснованными, и, более того, нелепыми. Действительно, не надо каждый раз ожидать от него самого худшего. А теперь он вообще сочтет ее глупым ребенком.

— Да, я вижу, моя репутация снова сыграла со мной злую шутку. Послушайте, Николь, сегодня не было практически никакой вероятности, что вы меня победите.

— А, так вы сознательно заманили меня в эту ловушку?

— Конечно. Хотя вы не можете не согласиться с тем, что сами меня на это вызвали. И тем не менее должен признать, что намерения у меня были самые что ни на есть злостные. Мне захотелось посмотреть, какой из вас яхтсмен.

— Ну и?…

— Ага, теперь ждете комплимента? Ну что ж, примите мои поздравления. Вы меня заставили попотеть, особенно на первом этапе.

Это было настолько неожиданно… Она не знала, что сказать.

— Удивлены? Только не задирайте нос. Меня вам победить вряд ли удастся. В конце концов опыта у меня намного больше.

Опыт… Опять это слово! Оно вызывало в ней неприятные воспоминания.

Николь поспешно попыталась переменить тему:

— Я боялась, что вы предубеждены против меня. У вас ведь даже не было возможности познакомиться со мной заранее.

— Должен признаться, я был недоволен, когда узнал, что комитет принял вас на работу без моего согласия. Хотя, надо сказать, особого выбора у них не было. Но, прочитав ваше резюме, я понял, что они поступили правильно. И теперь вижу, что не ошибся.

Николь окончательно смешалась. Совсем недавно она претерпела невероятное унижение от этого человека, а сейчас он разговаривает с ней вежливо, даже с уважением. Такая разительная перемена…

— Давайте выйдем на свежий воздух, — предложил Джеймс.

Они ходили по берегу, наверное, не меньше часа. Обсуждали планы будущих занятий. Николь осторожно выдвинула несколько предложений, к которым он отнесся с большим вниманием. С некоторыми согласился, другие отверг, но очень дипломатично.

В конце концов они исчерпали эту проблему и заговорили на более общие темы. Джеймс оказался очень внимательным собеседником. Замечания его были умными и глубокими. Совсем не тот тип властного толстокожего босса, которым он представлялся ей вначале.

Они повернули обратно по пляжу. На небе показалась луна.

— Теперь вы понимаете, почему я трачу столько времени на усовершенствование программы обучения вместе с вами? — говорил Джеймс. — Если мы беремся учить чему-то детей — будь то ручной мяч или геометрия, — наша обязанность добиться от них наилучших результатов. Иначе они никогда не смогут ожидать самых высоких результатов от самих себя.

— Боже, какой идеализм! — шутливо поддела его Николь. — А что, Кубок Бентона вообще не имеет значения? Держу пари, каждый раз, когда «Уотч-пойнт» выигрывает приз, вы испытываете немалое удовлетворение.

— Сдаюсь! У вас удивительная способность вытаскивать на свет мои недостатки. Не стану этого отрицать. И все же программа обучения подростков — для меня нечто большее, чем удовлетворение личных амбиций. У клуба давняя репутация, и он должен ее удержать. Так же, как и я сам. Хотя это не всегда доставляет мне удовольствие.

— Мне кажется, в большинстве случаев это все-таки доставляет вам удовольствие. Особенно то внимание, которым вас постоянно окружают благодаря вашей репутации. Разве не так?

— Вас это, возможно, удивит, но в славе кинозвезды для меня нет ничего привлекательного.

— Даже в отношениях с женщинами?

Слова эти вырвались помимо ее воли, сами собой.

Джеймс резко обернулся к ней.

— А вы очень откровенны…

— Простите… мне не следовало этого говорить. Ваши личные дела никак меня не касаются.

— Конечно, нет. И не стоит делать поспешных выводов. Наверное, нет смысла убеждать вас в том, что рассказы, которые вы наверняка обо мне слышали, не имеют под собой почвы. Однако кое-что мне все же хотелось бы объяснить.

В темноте Николь не могла разглядеть его лица. Налетел порыв ветра. Она поежилась. Становилось действительно холодно.

— Я готов признать, что снискал известную славу. Но это для меня ничто. Мало радости в том, что тебя постоянно окружают заискивающие фанаты. И не важно, какого они пола.

— Но я не имела в виду…

— Да-да, знаю. Позвольте мне закончить. Поверьте, Николь, гораздо больше радости в том, чтобы тебя понимали и принимали таким, как ты есть. Вот почему вы кажетесь мне такой… освежающей.

— Я?!

Да ведь она же первая неправильно о нем думала, с самого начала… Кроме того, Николь сейчас совсем не хотелось привлекать его внимание к собственной персоне. Теперь она уже сожалела о том, что поддалась желанию слегка поддразнить его.

— Да, вы. Временами вы своим поведением ставите меня в тупик, но одно по крайней мере ясно — вы не судите обо мне по одним только внешним признакам. Ну и, кроме того, вы очень неплохо разбираетесь в парусном спорте.

— Но… я уверена, среди ваших знакомых женщин таких немало.

— Вот теперь я вижу, что вы мало вращались среди людей нашего круга — тех, кто в любой момент готов сесть на самолет и лететь в любой конец земного шара на престижное мероприятие. Действительно, на большие океанские гонки собирается множество красивейших женщин. Но у большинства из них уже на пристани начинается морская болезнь. Однако это не единственная причина, по которой вы меня интересуете.

Паника охватила Николь. Она разрывалась между странным возбуждением и желанием убежать.

— Я… я не понимаю…

— В самом деле? — В голосе его зазвучали нотки сарказма. — Невинность, конечно, придает вам очарование, только не надо перебарщивать.

— Но я не притворяюсь!

— Нет? Ну что ж, возможно. Хотя я уже не раз давал вам понять. Если хотите, могу сказать и открытым текстом, для вашего собственного блага. И моего тоже. Вы очень привлекательная и желанная женщина, Николь. Даже слишком желанная. Когда я нашел вас на дороге, такую беспомощную…