Где-то за стенами замка Тхай-Кай жил своей жизнью. Где-то за стенами его военный флот готовился к грандиозному походу. Где-то за стенами… Я был внутри этих стен, и, даже когда пришла наша очередь погрузиться на корабль, Тхай-Кая я так и не увидел.

Мы снова воспользовались той подземной системой каналов, военное судно — уже не то, на котором мы прибыли, другое, раза в три больше прежнего, — ждало нас почти у самого берега.

Спустя всего несколько часов принявший нас на борт корабль присоединился к множеству других военных судов.

Флот Тхай-Кая произвел на меня сильное впечатление.

Сотни кораблей были под завязку набиты солдатами, оружием и провиантом на время плавания и первые дни кампании. Мне пришлось признать, что Великие Фанги основательно подошли к вопросу вторжения.

— Тхай-Кай — чума для вашего континента, — молвил лорд Вонг, любуясь многочисленными парусами. — Если мы победим в этой битве, ты сможешь вернуть себе Тирен, но он все равно не надолго останется твоим. Рано или поздно, но мы приберем к рукам весь материк. Стоит только зацепиться, а там… Знаешь, ведь ты оказал своей родине очень плохую услугу, принц. Тхай-Каю постоянно требуются новые земли, а у вас их куда больше, чем на юге.

— Ты же знал об этом плане с самого начала?

— В общих чертах, — признался лорд Вонг.

— И почему говоришь мне об этом только сейчас?

— Это же очевидно, — сказал лорд Вонг. — Я тхаец. Ты хороший парень, Джейме, но моя страна важнее.

— Тогда зачем ты вообще мне об этом говоришь?

— А ты уже все равно ничего не сможешь изменить. Процесс запущен, его не остановить, — тхаец облокотился о борт и уставился на воду. — Население Тхай-Кая быстро растет, нам постоянно нужны новые земли, и те, что мы добываем на юге, с каждым годом обходятся нам все дороже. Мы готовы платить за них любую цену, но дело в том, что их нам в любом случае надолго не хватит. Ли уже давно предлагал обратить свои взоры на Срединный континент, однако Дану удавалось отстоять свои позиции. Перед очередной военной экспедицией на юг этот вопрос возник снова, и тут появился ты. Появился удивительно вовремя для того, чтобы склонить чашу весов в пользу Ли. Все сложилось так удачно, как мы и рассчитывать не могли: решение проблемы Гарриса, — а эту проблему все равно рано или поздно пришлось бы решать, — Брекчия в качестве временного союзника и конечно же новые земли. Все это мы можем получить в результате одного маневра, одной победоносной войны. У идей Дана не оставалось ни единого шанса.

— Но ведь на самом деле Ли нужна власть, — заметил я. — Самостоятельная власть над новыми землями, которые лежат за океаном, и власть Запретного Города до них просто не дотянется.

— Да, — согласился лорд Вонг. — Я опасаюсь, что со временем эти новые земли смогут составить конкуренцию старому Тхай-Каю. Меня утешает лишь то, что я до тех времен не доживу, да и мои дети тоже. А вот у внуков могут возникнуть настоящие проблемы.

— Если твои внуки сами не эмигрируют на континент, — заметил я.

— Как бы там ни было, проблемы будут у многих, — сказал лорд Вонг. — Власть — это не та вещь, которую принято делить надвое. Нам довелось жить в интересные времена, принц Джейме. А времена, которые идут за нашими, обещают стать еще более интересными.

— Это у вас такое проклятие, да? — уточнил я. — Чтоб ты жил в интересные времена — это ведь очень недоброе пожелание? Друзьям ведь обычно так не говорят?

— Да, — согласился лорд Вонг. А я подумал о Гаррисе.

Он был человеком, который сам сделал свое время интересным, и не только для себя, а для еще очень многих людей.

Ведь, по сути, все мы здесь только из-за того, что Черный Ураган предпочитал жить в интересные времена.

Обычно рабочий стол императора был завален бумагами — проектами законов, ожидающими высокой подписи указами, картами со схематичным изображением уже выигранных или только предстоящих сражений. Но в последние дни этот самый стол оказался заставлен пробирками, колбами, ретортами и горелками, в центре стоял огромный перегонный куб, а вокруг стола на отдельных пюпитрах были открыты три гримуара — два по алхимии, один магический.

Император работал сутками. Еду ему приносили прямо в кабинет, а про сон он вообще забыл. В любое время дня и ночи можно было разглядеть полоску света, выбивающуюся из-под двери, и услышать недовольное бормотание Черного Урагана.

Еще он постоянно курил. Он так надымил, что на расстоянии нескольких метров видимость была практически нулевая. Пару раз за все это время Гаррис открывал окно и проветривал помещение, но этих мер хватало ненадолго.

Гаррис никого не принимал: ни советников, ни генералов, ни даже сестру Ирэн. По дворцу поползли слухи о проводимых им чудовищных экспериментах со стихиями, попытках вызвать древних демонов и колдовстве таком страшном, что о нем небезопасно даже просто говорить вслух.

Слухи сии множились день ото дня и обрастали новыми, леденящими душу подробностями.

В полдень пятых суток добровольного заточения в кабинете Гаррис откинулся на спинку кресла и вызвал к себе капитана Хилла, начальника личной императорской охраны с широкими полномочиями, и штурм-генерала Рейнгарда.

— Доложите обстановку, генерал, — сказал Гаррис. — Произошли ли в мире за последнее время какие-то принципиальные изменения, или все идет по-прежнему?

— Наша армия все еще занимает свои позиции на границе Брекчии, сир, — сказал штурм-генерал.

— Брекчианцы пытались развить свой успех?

— Нет, сир. Они не торопятся в атаку, прекрасно понимают, что сил для полномасштабного наступления у них нет.

— Разве победа не воодушевила их на новые воинские подвиги? — удивился Гаррис.

— Они сидят на своих укрепленных позициях, и оттуда их в любом случае будет трудно выковырять. Они готовы драться за каждый метр своей земли, вцепившись в него зубами, осыпая нас тучами стрел, поливая «жидким огнем» и уповая на то, что при соотношении потерь десять к одному, как было в прошлой битве, у нас скоро иссякнут силы и желание атаковать, — ответил штурм-генерал. — Но как только они вылезут из своих укреплений, ситуация кардинальным образом изменится, и они не могут этого не понимать. Мы по-прежнему обладаем многократным численным перевесом, и столкновение «в чистом поле» станет для них самоубийством, потому что даже преимущества, которые дает им «жидкий огонь», вряд ли смогут оказать решающее воздействие на исход битвы.

— Я это понимаю, генерал, — сказал Гаррис. — Просто я думал, вдруг они все-таки совершат такую глупость и сами отдадут нам победу.

— Насколько нам известно, даже самые упертые церковники не настаивают на немедленном наступлении, сир, — отозвался капитан Хилл.

— Ситуация патовая, — сказал штурм-генерал. — Две армии сидят на позициях, и совершенно очевидно, что та, которая полезет в атаку первой, потеряет куда больше людей. Вопрос в том, что мы можем себе это позволить, чисто технически, а они — нет.

— То есть, если мы не проявим инициативу, сами они ничего делать не будут? — уточнил Гаррис. — Вы именно так считаете, генерал?

— Да, сир. По крайней мере, в ближайшее время.

— Мы можем позволить себе ждать, — сказал капитан Хилл. — За нами — ресурсы целого континента. У них же, учитывая, что все силы они положили на подготовку к войне, скоро начнется голод.

— Как скоро?

— Полгода — год. Какие-то запасы у них все-таки есть. Они вывезли кучу ресурсов с еще недавно подвластных им территорий.

— Ага, — сказал Гаррис. — Значит, я вижу ситуацию так. Мы не можем атаковать, потому что у них есть «жидкий огонь», которым они выжгут нашу армию. Они не могут атаковать, потому что у них нет необходимого количества людей. То есть, пока ситуация каким-то образом не изменится, все останется на своих местах.

— Да, сир, — подтвердил штурм-генерал.

— А что там с моральным духом?