Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Так было в великом княжестве Литовском, но не так было в Галиции. Там с каждым годом увеличивалось число польских панов-помещиков, и в их руки переходили русские имения. И между тем как на Волыни, в Подолии и других областях, принадлежавших Литве, православные, наравне с латинянами, занимали и первостепенные должности, в Галицкой Руси все воеводства, кастелянства, староства король раздавал только полякам. Между тем как в литовских городах православные имели совершенно одинаковое с латинянами участие в городском управлении и суде, в городах Галиции, особенно во Львове, поляки и немцы захватили себе всю власть в магистратах, вытеснили оттуда русских и притесняли их. То же было и в отношении церковном. Киевский митрополит для управления делами бывшей Галицкой митрополии обыкновенно имел в разных ее поветах, или округах, своих наместников, из которых один заведовал собственно округом Галича, или Галичским, а также находившимся в Галиче митрополитанским домом-монастырем, называвшимся Крылос, с принадлежавшими ему имениями. И что же оказывается? Этих наместников в начале XVI столетия поставлял не сам митрополит, а избирали и ставили местные городские старосты по воле короля, может быть, только с согласия митрополита. По крайней мере, в 1508 г. галицкий староста маршалок Станислав Ходеч, очевидно латинянин, в своей договорной грамоте прямо говорил, что он получил «опекальничество», или попечительство, над монастырем Крылос от августейшего короля, и выражал свою волю отдать, за условленную плату, какому-то пану Роману Осталовичу этот митрополитанский монастырь с принадлежавшими ему селами (Подгродзье и Благовещение), землями и доходами, а равно со всеми пошлинами, какие издревле ежегодно собирались с попов Галичского округа на митрополита, и даже с правом духовного суда над попами, находившимися под ведением монастыря Крылоса, если только на это изъявит согласие король или этому не воспрепятствует митрополит. Король, однако ж, не изъявил согласия, потому что по вопросу о назначении наместников Киевского митрополита в Галиции произошел спор между старостою Станиславом Ходечем и тогдашним латинским архиепископом Львовским Бернардом. Вследствие чего Сигизмунд, желая, как сам выражается, по долгу христианского государя, чтобы схизматики в Галиции удобнее могли быть привлекаемы к истинной вере, предоставил (15 апреля 1509 г.) право назначать наместников Киевского православного митрополита в Крылосе, Львове и других местах Львовской епархии Львовскому латинскому архиепископу, не давая ему, однако ж, права назначать самих русских священников. Прискорбно было, конечно, такое распоряжение короля митрополиту Иосифу Солтану, но король дозволил ему в энаменование его духовной власти над Галицкою епархиею, бывшею некогда митрополиею, титуловаться митрополитом не только Киевским и всея Руси, но и Галицким, с этого, по крайней мере, времени и года и, без сомнения, не без воли короля Киевские митрополиты начали именоваться и Галицкими даже в официальных бумагах, хотя часто и опускали в своем титуле это последнее название, и сам король также начал называть их иногда Галицкими в своих грамотах. Притеснения православным в Галиции, особенно во Львове, более и более усиливались и дошли до того, что львовское церковное братство, состоявшее из почетнейших граждан, принуждено было принесть жалобу королю, и король по ходатайству за них князя Константина Ивановича Острожского назначил комиссию для обсуждения дела, и в 1521 г. издал следующее постановление: 1) русские в делах большей или меньшей важности имеют приносить присягу не в латинском костеле, но в своей церкви; 2) во всех делах могут быть свидетелями пред судом, к чему прежде не допускались; 3) священники их могут ходить в городе к больным со Святыми Дарами в церковном облачении, но без свеч, а в улице, называемой Русскою, и со свечами; 4) магистрат, состоящий из одних латинян, имеет право сам назначать православных священников, но должен обращать внимание на представление русского общества и от поставленного священника может брать рукавичного не более двух коп грошей; 5) тела умерших русских священник может провожать чрез город в церковном облачении, что дотоле возбранялось, но без свеч и колокольного звона, а в Русской улице можно и петь, и звонить, и зажигать свечи. Одно это постановление достаточно свидетельствует, каково было положение православных в Галиции.

Князь Константин Иванович Острожский («пан виленский, гетман найвысший, староста луцкий и браславский, маршалок Волынской земли»), принявший на себя ходатайство пред королем и за угнетенных галичан, был во дни митрополита Иосифа Солтана самым могущественным покровителем и благотворителем Западнорусской Церкви. Потомок знаменитого Даниила галицкого или, как ныне догадываются, древних князей туровских и пинских из племени святого Владимира, князь Константин Острожский оказал необыкновенные заслуги отечеству в звании полководца, не раз удостаивался редких почестей и триумфов за свои победы, пользовался всеобщим уважением соотечественников, и по воинским доблестям не было ему равного не в одной Литве, но и в Польше. Очень естественно, если голос такого человека имел особенную силу пред государем. И мы видели, что почти все милости и льготы более значительные, какие оказал Сигизмунд православному митрополиту, епископам, церквам и монастырям, были оказываемы преимущественно ради найвысшего гетмана Константина Ивановича Острожского, и сам король даже прямо свидетельствовал об этом в своих грамотах. Вместе с тем, отличаясь по примеру своих предков высоким благочестием и пламенною приверженностию к православной вере и обладая обширными имениями и богатствами, князь Константин не щадил для нее своих сокровищ, строил и обновлял церкви, наделял монастыри землями и угодьями, делал щедрые приношения архиерейским кафедрам и в этом отношении также превосходил всех своих единоверцев-соотечественников. Православные иерархи питали к нему глубокое уважение и доверие, особенно митрополит Иосиф. Последний, достигнув старости и подвергшись тяжкой болезни, просил у короля дозволения избрать себе опекуном по смерти князя Константина Ивановича. Просьбу старца-первосвятителя подкрепили своими письмами к Сигизмунду воевода киевский, и сам Константин Иванович Острожский, указывая на то, что, когда король по смерти митрополитов посылает для описи их оставшегося имущества своих дворян, дворяне обыкновенно расхищают имущество скончавшегося и опустошают митрополичьи имения, отчего бывает великий ущерб для его преемников и для Церкви Божией. Король согласился на просьбу митрополита и дал грамоту (26 сентября 1521 г.) князю Константину Ивановичу, чтобы он, когда скончается Иосиф, принял по его завещанию под свою опеку его достояние и все митрополичьи имения, велел собирать и хранить в целости куницы и все другие митрополичьи доходы, а также описать и хранить все вещи в митрополичьих дворах, пока не будет назначен новый митрополит. Митрополит Иосиф Солтан скончался после этого скоро, но князь Константин пережил его на несколько лет и оставался опорою Западнорусской Церкви еще почти во все время служения ей следующего митрополита.

29
{"b":"134713","o":1}