– Хорошо. Приподнимись, я поднесу чашку к твоим губам.

Вульф послушался и выпил настой залпом. Затем он снова лег и немного подвинулся, освобождая ей место.

– Иди сюда, ты мне обещала, – сказал он, увидев, что она замешкалась.

Рейна решила не спорить и легла рядом с ним, собираясь уйти, как только он заснет. Однако она уснула раньше него, а когда проснулась, солнце уже стояло высоко в небе.

Благодаря правильному лечению оба пациента Рейны быстро выздоравливали. Вульф встал на ноги раньше матери, так как хотел побыстрее восстановить былую силу, хотя Рейна и рекомендовала ему еще полежать. Рейна продолжала лечить Тору травами, пока кашель почти исчез, а легкие очистились. Постепенно к Торе возвращались силы, и спустя некоторое время она снова вернулась к хозяйственным делам.

Теперь Рейна точно знала, что не беременна от Вульфа. Она боялась себе признаться, что сомневается в своей способности зачать ребенка вообще. Весна уже наступила, и члены семейства Вульфа засаживали огород и предвкушали участие в альтинге, народном вече, во время летнего солнцестояния. Проводить его должны были на голом поле недалеко от портового города Каупанг.

Рейна решила выждать момент, когда они с Вульфом окажутся наедине, чтобы сообщить ему о том, что она не ждет от него ребенка. Она собиралась развестись с ним и вернуться домой вместе с братьями.

И вот этот момент настал: однажды Вульф появился в бане, когда там была Рейна.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула Рейна, схватила полотенце и прикрылась им. – Я думала, ты со своими братьями.

– Я видел, как ты вошла сюда, и решил присоединиться. Я хотел сказать тебе, что уже вполне здоров и могу вернуться в свой дом, я жду, что ты переедешь вместе со мной. Ты моя жена, и я хочу, чтобы ты спала в моей постели. Мама уже тоже достаточно хорошо себя чувствует, так что тебе больше нет нужды жить в доме Хагара.

– Нет никаких причин сохранять наш брак, Вульф, – заговорила Рейна, отстраняясь от него и надевая сорочку. – Я не ношу твоего ребенка. Я просто выжидала подходящий момент, чтобы сказать тебе об этом.

Вульф прищурил свои серебряные глаза, и выражение его лица стало почти жестоким.

– Ты прекрасно разбираешься в травах. Сознайся: ты приняла какое-то снадобье, чтобы избавиться от моего ребенка!

Рейна побледнела: обвинение в таком преступлении ужаснуло ее. Уперев руки в бока, она набросилась на Вульфа:

– Как ты смеешь обвинять меня в том, что я использовала свои знания для того, чтобы совершить подобную мерзость! Если я не зачала ребенка за все то время, что мы были вместе, то с чего ты взял, что это произойдет теперь? И вообще, можешь быть доволен, ведь ты больше не обязан оставаться мужем ненавистной датчанки, – съязвила она. – А теперь выйди, пожалуйста, я хочу одеться.

Эта неожиданная вспышка озадачила Вульфа. Да чего она от него хочет? Он назвал ее женой в присутствии всей ее родни. Датчанка она или нет, беременна или нет, она его жена, а слово норвежца – его честь.

– Ты моя жена. Я прикажу рабу отнести твой сундучок с лекарствами и сундук с вещами в мой дом. Я больше не желаю ничего слушать об этом.

– Ты любишь меня, Вульф? Ты поэтому не отпускаешь меня?

Вульф изумленно уставился на нее.

– Мои чувства тебе известны. Речь идет не о любви, а о клятвах.

– Зачем же ты женился на мне, не зная наверняка, что я беременна?

Вульф не мог бы дать на этот вопрос вразумительного ответа, кроме того, что она лекарь и ее помощь была нужна его матери. И он просто пожал плечами, вместо того чтобы отвечать.

Но Рейна не сдавалась.

– Ты любил Астрид, когда женился на ней?

– Что за глупый вопрос! Конечно любил.

В голосе Рейны прорезалось раздражение.

– Неужели любовь к датчанке для тебя ненавистное чувство? Неужели тебе ненавистна даже мысль полюбить меня?

Вульф выпрямился, а потом наклонился вперед, так что они чуть не столкнулись носами.

– Любовь не имеет к нам с тобой никакого отношения, Рейна. Достаточно и страсти, чтобы жить вместе до конца жизни. Когда мы рядом, мы просто пылаем. И прямо сейчас я сгораю от желания. Забудь об остальном. Мы женаты и страстно хотим друг друга. В любви необходимости нет.

Рейна невольно сделала шаг назад: его слова сильно обидели ее.

– Говори за себя, Вульф. Между тобой и Астрид тоже была лишь страсть?

– Зачем ты меня дразнишь? Я уже сказал: Астрид я любил. Но в нашем браке места страсти не было.

Сердце Рейны сжалось, будто пронзенное смертельным ударом, она резко отвернулась. Вульф какое-то мгновение смотрел на нее, а затем обхватил за талию и перебросил через плечо. Рейна брыкалась и визжала, а он, не обращая на это внимания, нес ее к себе домой. Если удары ее кулачков по недавней ране и причиняли ему боль, он этого не показал. И никто, заметив их, не сделал ни единого движения, чтобы остановить Вульфа.

Вульф распахнул дверь и вошел в дом, по-прежнему неся Рейну на плече, как мешок с зерном. Невольники Ума и Лорн прервали свои занятия и молча уставились на него.

– Вон! – рявкнул Вульф, не давая повода усомниться в своих намерениях.

Увидев, что они не сдвинулись с места, а лишь продолжают смотреть на него, он добавил:

– Немедленно! Найдите, чем заняться во дворе, пока я не позову вас.

Рабы поспешно вышли.

Вульф влетел в свой альков, задернул занавеску и поставил Рейну на ноги.

– Ты с ума сошел! – возмутилась она.

– Точно: я без ума от тебя, – согласился он и потянулся к завязкам ее сорочки.

Но она хлопнула его по рукам.

– Я больше не твоя раба, Вульф. Я не обязана подчиняться твоим приказам. Дай пройти – я ухожу.

Сказать по правде, Рейна хотела Вульфа ничуть не меньше, чем он ее, но сначала ей нужно было услышать желанные слова, и лишь потом она могла полностью покориться ему. Однако, судя по всему, этих слов она никогда не услышит.

– Смирись, Рейна: ты же знаешь, я все равно получу, что хочу. Мы – две страстные натуры, и мы хотим друг друга. Ты моя жена, мы можем удовлетворять любые наши желания.

На этот раз, когда он потянулся к завязкам ее сорочки, ему удалось распустить их. Рейна слабо протестовала, когда он снял ее серебряный пояс, хоть и знала, что это бесполезно.

Сорочка упала на пол, скользнув по ее бедрам. Затем он обхватил ее за талию и положил на кровать.

Рейна уже собралась с силами, чтобы заставить себя спрыгнуть с кровати, но когда подняла глаза и увидела, как Вульф срывает с себя одежду, мысли о бегстве оставили ее. Ее взгляд ласкал его мужественное тело. Его обнаженная фигура была великолепна: мощный торс, руки, подобные стволам деревьев, узкая талия. Несмотря на недавно полученную рану, он выглядел удивительно крепким. Ее взгляд переместился ниже, к его чреслам, где уже гордо возвышалось его массивное и необузданное мужское достоинство.

Она снова посмотрела на лицо Вульфа. Он нагло ухмыльнулся, явно заметив, как пристально она рассматривала его.

– Я тебе нравлюсь?

Рейна фыркнула.

– Ты это и так знаешь. Неужели все норвежцы такие самодовольные?

– У нас, у норвежцев, есть право на самодовольство, – ответил он и, забравшись в постель, накрыл собой ее тело. – Можно, докажу?

В действительности не было необходимости что-то доказывать Рейне – она уже и так обо всем знала. Не будь Вульф так глуп, он бы уже давно понял, что убеждать ее нужды нет, однако он еще не был готов сказать Рейне те слова, которых она так ждала от него. Затем рот Вульфа накрыл ее губы, и все мысли разом вылетели у нее из головы. Все, что она могла сделать, – это ответить на его поцелуй.

Она приоткрыла губы и запрокинула голову, принимая его жгучие поцелуи, откликаясь на них со всей любовью, заполонившей ее сердце. Губы его не были мягкими или нежными, а только откровенно голодными. И она отвечала ему с той же страстью. Их языки сплелись, дыхание смешалось. Когда она уже почти задыхалась, он прервал поцелуй, посмотрел на ее груди, и его мозолистые руки скользнули вниз и обхватили их, прикоснулись к болезненно напряженным соскам.