— А это возможно? — воодушевленно спросила Гардения.

— Конечно. Ведь вам интересно?

— Еще как! — Гардения радостно улыбнулась. — Не сомневаюсь в том, что она мне понравится. Но главное, чтобы вам в ней было удобно.

— Ошибаетесь, моя милая глупышка. Главное, чтобы квартира пришлась по вкусу вам. Я ведь не смогу постоянно находиться с вами рядом.

Гардения на мгновение задумалась.

— Верно, вы ведь должны ходить на работу. Я все понимаю. По утрам я буду готовить вам завтрак. Я неплохой повар, вот увидите.

Между бровей лорда Харткорта образовалась небольшая складка.

— Но, Гардения… Быть с вами каждую ночь у меня не получится. Раз в неделю, возможно. А еще по выходным. Но на выходные лучше вообще уезжать из города. На расстоянии двадцати — тридцати миль от Парижа есть множество милых отелей…

Он резко замолчал, обратив внимание на то, что Гардения смотрит на него как-то странно.

— Но… — начала было говорить она, но тоже смолкла, увидев поразительно красивую женщину, покинувшую своего кавалера, с которым только что вошла в ресторан, и решительно направившуюся к их столику.

Приблизившись, дама бесцеремонно уставилась на лорда Харткорта.

Гардения смотрела на нее во все глаза. Зеленое платье, экстравагантная накидка из шифона и кружева, огромная шляпа со страусовыми перьями! А какая белая кожа у этой женщины.

Ее ресницы, накрашенные тушью, были очень длинными и пушистыми, а глаза — необыкновенными.

Лорд Харткорт медленно поднялся на ноги.

— Нам не о чем разговаривать, — процедил он сквозь зубы.

— Как это не о чем? Я должна объяснить тебе, что произошло. Выслушай меня хотя бы раз. Ты отказался встречаться со мной, не ответил ни на одно из моих писем. Это жестоко, Вейн!

Голос женщины звучал как дивная мелодия. Гардения не могла понять, почему на лорда Харткорта не действуют чары этой красавицы.

— Нам не о чем разговаривать, Анриэтта, я уже сказал, — заявил он безапелляционным тоном.

У Гардении все замерло внутри.

«Значит, эта обольстительная фея и есть та самая Анриэтта, — подумала она с горечью. — Та Анриэтта, о которой мне рассказывал Бертрам Каннингхэм…»

— Прощай, Анриэтта! — сказал лорд Харткорт и вновь опустился в кресло. — Наш разговор окончен.

— Окончен? — переспросила Анриэтта резко изменившимся голосом. Теперь в нем звучали неприятные, злобные нотки. — Больше ты ничего не хочешь мне сказать? Да как ты смеешь обращаться со мной как с грязью, прилипшей на улице к ботинкам? — визгливо прокричала она. — Сегодня утром ко мне приходил твой поверенный. Сказал, что я должна освободить дом. Я освобожу его, но только тогда, когда соберу вещи. Можете подавать на меня в суд, ваша милость, я все равно не потороплюсь! — Ее губы искривились в усмешке. — Но до суда дело не дойдет! Тебе ведь не хочется стать главным участником крупнейшего в Париже скандала?

Лорд Харткорт спокойно смерил бывшую подругу презрительным взглядом. Судя по всему, ее крик и угрозы абсолютно на него не действовали.

— Уходи, Анриэтта, или я велю позвать хозяина ресторана, — сказал он невозмутимо.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Анриэтта пыхтела от негодования и не двигалась с места.

— Я оставил тебя с изумрудным ожерельем, — вновь заговорил лорд Харткорт. — Но до сих пор за него не заплатил. Если ты только попытаешься разжечь скандал или не выселишься из дома как можно скорее, я свяжусь с ювелиром и сообщу ему, что отказываюсь покупать эту побрякушку. Поняла?

Анриэтта продолжала вызывающе и с ненавистью смотреть на лорда Харткорта, но по выражению ее лица было видно, что она сдалась. Он не имел ни малейшего желания возвращаться к ней и ясно дал это понять. На поиски очередного любовника, готового тратить на нее сумасшедшие деньги, ей предстояло затратить немало сил и времени, и оставаться ни с чем она явно не желала. Поэтому, боясь лишиться и ожерелья, резко развернулась, намереваясь уйти, но задержалась еще ненадолго — ее взгляд упал на Гардению.

— Может, все дело в тебе? — прошипела она с той же злобой в голосе. — Не из-за тебя ли он так настойчиво пытается от меня отделаться? Учти: через несколько недель ты до смерти ему надоешь. Ты не в его вкусе, это я точно знаю.

Можешь передать это и своей потаскухе-тетушке!

— Анриэтта! — рявкнул лорд Харткорт.

Но Анриэтта его не слушала. Она уже шагала к выходу, где ее ждал мужчина, вместе с которым они пришли.

— Пойдем отсюда! В этом заведении я встретила пренеприятных личностей! — воскликнула она как можно громче. — Не могу находиться с ними под одной крышей!

Немногочисленные посетители, не привыкшие слышать брань в подобных местах, удивленно повернули головы, но Анриэтта уже вышла, сопровождаемая кавалером и длинным шлейфом изысканного аромата.

Лорд Харткорт с облегчением вздохнул.

— Ради Бога, простите меня, Гардения! — пробормотал он. — Я и подумать не мог, что встречусь здесь с Анриэттой. Если бы я предвидел, что она придет сюда и устроит сцену, ни за что на свете не подверг бы вас этой пытке.

Гардения не отвечала. Ее лицо было белым как полотно. Видя это, лорд Харткорт уже не знал, что делать.

— Наверное, вам следует чего-нибудь выпить, чтобы расслабиться. — Он сделал жест рукой, подзывая официанта, — Откройте нам, пожалуйста, шампанское.

Официант ловко откупорил бутылку с игристым вином и наполнил бокалы.

Лорд Харткорт взял свой и одним глотком опустошил его наполовину.

Гардения даже не пошевелилась. А когда официант отошел от их столика, произнесла неестественно тихо и спокойно:

— Насколько я поняла, мне можно въезжать в квартиру, о которой вы рассказали, уже завтра?

— Да, да, завтра, — оживленно ответил лорд Харткорт.

Перевести разговор на другую тему и забыть об Анриэтте — он мечтал в данную минуту только об этом.

— Но разве до завтра мы успеем пожениться? — спросила Гардения все тем же тихим голосом.

Наступило напряженное молчание. Лорд Харткорт изменился в лице, крепче сжал пальцы вокруг ножки бокала и уставился на его содержимое — светло-желтую жидкость с поднимающимися вверх пузырьками. Потом сдавленно ответил:

— Давайте поговорим об этом позднее, Гардения.

Гардения пошевелила рукой, задевая бокал с шампанским, к которому так и не притронулась. Бокал со звоном ударился о столешницу и разлетелся на куски, а вино мгновенно залило скатерть;

— О Боже! Какая я неуклюжая! Простите меня… — пробормотала Гардения.

— Не беспокойтесь, — принялся утешать ее лорд Харткорт. — Сейчас все это уберут, а скатерть поменяют. Официант!

Гардения взглянула на свое платье и ахнула.

— Наверное, мне следует сходить в уборную.

— Конечно, конечно, — согласился лорд Харткорт. — Там вам помогут привести себя в порядок.

Гардения поднялась со стула и прошла в уборную, располагавшуюся правее кухни. Женщина средних лет встретила ее у двери и предложила свою помощь.

— Я плохо себя чувствую, мадам, — пробормотала Гардения по-французски. Ее лицо выглядело болезненно бледным, и женщина помогла ей добраться до стула и сесть.

— Может, принести вам немного бренди, Ma'm'selle? спросила она.

Гардения вяло кивнула.

Несколько глотков горячительного напитка придали ей сил.

Ее щеки порозовели.

— Мне необходимо отсюда уйти, мадам, но так, чтобы Monsieur об этом не узнал, понимаете? — сказала она. — Со временем ему, конечно, все станет понятно…

Женщина кивнула. Выполнять странные просьбы посетителей давно вошло в ее каждодневные обязанности.

— Через ту дверь вы можете выйти во двор, Ma'm'selle.

Сверните налево и увидите стоянку для наемных экипажей.

— Большое вам спасибо, — произнесла Гардения, поднимаясь со стула и доставая из сумочки купюру в пять франков.

Взяв деньги, женщина просияла.

— Я ничего не скажу вашему Monsieur, — заверила она. — Он узнает о том, что вы ушли, только когда сам о вас спросит.