Лорд Харткорт закрыл дверь и вернулся к дивану.

— Вам не следовало подниматься. Я велел принести еду.

— Но я не могу продолжать лежать здесь, — ответила Гардения. — Мне необходимо разыскать тетю и сообщить ей, почему я была вынуждена приехать.

— Неужели вы и вправду племянница герцогини? — полюбопытствовал лорд Харткорт.

— Да, это так, — сказала Гардения. — Хоть ваш друг и не поверил мне. А почему он вел себя столь странным образом?

Вероятно, потому что находится в нетрезвом состоянии?

— Скорее всего, — согласился лорд Харткорт. — На вече ринках люди, как правило, выпивают.

Гардения понимающе кивнула.

Вообще-то ей очень редко доводилось бывать на каких бы то ни было увеселительных мероприятиях. Но ни на одном из них она, естественно, не видела ни столь пьяных кавалеров, ни дам, позволяющих носить себя на руках по лестницам.

— Вы предупредили тетю о том, что приедете сегодня? — спросил лорд Харткорт.

— Нет, — ответила Гардения. — Видите ли… — Она на мгновение замолчала, подбирая нужные слова. — Понимаете, некоторые обстоятельства вынудили меня приехать к ней без предупреждения.

— Осмелюсь высказать предположение, что герцогиня удивится, когда увидит вас. — Лорд Харткорт многозначительно повел бровью, и Гардения горячо заявила:

— А я уверена, что тетя обрадуется моему появлению!

Лорд Харткорт приоткрыл было рот, определенно намереваясь возразить, но ему помешал раздавшийся стук в дверь.

— Войдите! — крикнул он.

Лакей в бордовых одеждах внес в комнату поднос с множеством блюд и поставил его на стол у дивана. Здесь были и заливные трюфели, и дичь со спаржей, и омары под майонезом нежно-желтого цвета, и много других яств, одного взгляда на которые хватало, чтобы загореться желанием их съесть.

Правильных названий большинства из них Гардения не знала.

— Здесь слишком много всего! — воскликнула она.

— Съешьте то, что вам больше нравится, — настоятельно посоветовал лорд Харткорт. — Это сразу придаст вам сил.

Он неторопливыми шагами пересек комнату и остановился у столика, заставленного письменными принадлежностями и разнообразными безделушками.

«Интересно, почему он отошел? — подумала Гардения. — Настолько тактичен? Или вид человека, набрасывающегося на еду в столь поздний час, вызывает в нем приступ тошноты?»

Вообще-то в данный момент это было для нее не столь важно: от голода уже мутило рассудок. Она съела приличного омара и трюфели. И, насытившись, почувствовала значительный прилив сил.

К счастью, на подносе, кроме блюд с деликатесами, стоял и стакан с простой водой. Запив ею съеденное, Гардения повернула голову и взглянула на лорда Харткорта.

— Премного вам благодарна, — сказала она. — Теперь мне лучше.

Лорд Харткорт неспешно приблизился к ней и, остановившись напротив дивана на коврике у камина, внимательно и серьезно посмотрел ей в глаза.

— Мне бы хотелось дать вам один совет, — изрек он.

Услышать подобное Гардения никак не ожидала. Поэтому изумленно моргнула и переспросила:

— Совет?

— Да, совет. Будет лучше, если сейчас вы уйдете из этого дома и появитесь здесь опять только завтра.

Увидев удивление, отразившееся на лице Гардении, лорд Харткорт быстро добавил:

— Ваша тетя очень занята. На встречу родственников, пусть даже самых дорогих, у нее сегодня нет времени, ведь она развлекает гостей.

— Я не могу уйти, — ответила Гардения.

— Почему? — спросил лорд Харткорт. — Переночуйте в каком-нибудь приличном отеле. Или считаете, что это неприемлемо для молодой благовоспитанной особы? Тогда я провожу вас до монастыря, расположенного недалеко отсюда. Монашки крайне гостеприимны ко всем, кто обращается к ним с той или иной просьбой.

У Гардении все напряглось внутри.

— Уверена, лорд Харткорт, вы говорите мне все эти вещи из лучших побуждений. Однако следовать вашему совету я не стану. Наверняка тетя, узнав о моем приезде, обрадуется и с удовольствием примет меня.

Договорив последнее слово, Гардения почувствовала пугающую неуверенность. На протяжении всего путешествия в Париж она упорно твердила себе, что тетя Лили будет счастлива видеть ее в своем доме. Сейчас же от этой убежденности осталась лишь жалкая меньшая часть.

Нельзя показывать лорду Харткорту вызванное его странными словами смятение, твердо решила Гардения.

В любом случае она не могла себе позволить идти на ночлег куда бы то ни было. В ее кошельке лежали несчастных пара франков — все, что осталось от английских денег, поменянных в Кале8.

— Я останусь здесь, — сказала она. — Мое состояние значительно улучшилось, поэтому я могу сама подняться наверх и поискать тетю. Дворецкий… или… не знаю точно, кто это был… В общем, наверное, он до сих пор не сообщил ей о моем приезде.

Лорд Харткорт нахмурил брови.

— Не делайте этого.

— А кем вы доводитесь ее светлости? Ближайшим другом? — спросила Гардения.

Лорд Харткорт покачал головой.

— Нет, такой чести я не удостоен. Но давно знаю вашу тетю. Ее знает весь Париж. Ведь она очень… — Он сделал паузу, словно желал подобрать наиболее подходящее слово. — Очень гостеприимная.

— В таком случае ее гостеприимства хватит и на единственную племянницу! — воскликнула Гардения, поднялась с дивана и, увидев на полу свою шляпу, торопливо подняла ее. — Безмерно признательна вам за то, что принесли меня в эту комнату и организовали столь чудесный ужин. Завтра я обязательно попрошу тетю выразить вам личную благодарность, — сказала она и протянула лорду Харткорту руку. — Насколько я помню, перед тем, как я так по-глупому упала в обморок, вы собирались уходить. Не смею задерживать вас дольше.

Он пожал ее руку и ответил странно изменившимся, как будто безучастным голосом:

— Позвольте я прикажу слугам проводить вас наверх и показать вам вашу спальню. Утром, отдохнувшая и выспавшаяся, ее светлость будет намного больше рада встрече с вами.

— Мне кажется, вы чересчур настойчивы, — произнесла Гардения ледяным тоном. — Я не намереваюсь тайком пробираться наверх по черным лестницам — ведь именно это вы собираетесь мне предложить? А сейчас же отправлюсь на поиски тети.

— Что ж, — ответил лорд Харткорт. — Поступайте как знаете. Но прежде чем вы совершите эту глупость, я все же скажу вам еще кое-что: если вы появитесь в наполненном гостями зале в этих одеждах, не исключено, что многие из них подумают о вас то же самое, что пришло в голову моему приятелю графу Андрэ де Гренэлю.

Он вышел в коридор и плотно закрыл за собой дверь.

Гардения смотрела ему вслед, оцепенев от неожиданности и негодования.

Его слова так обидели ее, что хотелось разрыдаться.

«Да как он посмел так со мной обойтись? — думала она, прикладывая к пылающим щекам прохладные ладони. — Обсмеять мой вид, мои одежды?»

Перед глазами вновь и вновь всплывал его образ: высокомерное аристократическое лицо, цинично скривленные губы, холодный взгляд. Она осознала вдруг, что ненавидит этого наглеца всем сердцем. Он оскорбил ее так, как никто и никогда не оскорблял: ясно дал понять, что, по его мнению, гости тети, так шумно и безудержно веселящиеся где-то наверху, достойнее и выше ее, что она не имеет права появляться перед ними в своем простом наряде.

Внезапно злоба, зародившаяся в душе так быстро, так же мгновенно ослабла. Гардения поняла, что больше оскорблена не самими словами лорда, а тем, как и в какой момент он их произнес.

Между ними произошло своеобразное сражение — она не хотела уходить из этого дома, а лорд настоятельно советовал ей сделать это. Он победил. И только потому, что прибегнул к верно действующему против любой женщины оружию — нелестно отозвался о ее внешности.

Ей вспомнился тот момент, когда граф обнял ее в холле за талию и чуть было не поцеловал. Страх и паника, пережитые в те мгновения, с пугающей силой вновь наполнили душу.