Воин Жизни хранит в копилке своих возможностей осознание всего, к чему он может прикоснуться, как прекрасного, так и отвратительного, и он выбирает гармонию и спокойствие не потому, что этого требуют его внутренние барьеры. Это – его сознательный выбор. Тот, кто в силу внутренних ограничений не может стать порочным ни при каких обстоятельствах, не способен сделать сознательный выбор. Он лишь слепо следует автоматическим указаниям, которые диктует ему подсознание. Лишь тот, кто умеет чувствовать и вести себя как порочный человек, может сделать сознательный выбор избегать пороков, но в случае, когда этого требуют обстоятельства, для него не трудно, воссоздав мыслеобраз порочности, сделать вид, что он на самом деле порочен, и, действуя так, добиться поставленных целей.

Извращения и пороки находятся у вершин треугольника жизни. Если мазохизм тяготеет к слиянию с жизнью, то садизм, особенно в его физических и сексуальных проявлениях, обычно характерен для вершины противодействия жизни.

Сумев испытать и осознать вкус наслаждения садизмом, ты ближе подойдешь к пониманию того, чем является вершина «сражения с большим драконом».

– Что же я должен сделать, чтобы почувствовать вкус наслаждения садизмом? – спросил я.

– Всего лишь использовать свои ресурсы, – ответил Учитель. – В зачаточном состоянии все виды пороков и извращений присутствуют в природе каждого человека. Обычно они подавляются или не получают дальнейшего развития, но так или иначе в тебе уже заложена склонность к садизму. Осталось лишь пробудить ее, отождествившись с внутренним опытом другого человека, зафиксировать соответствующий мыслеобраз и, приведя в движение потоки сексуальной энергии, направить их в нужное русло мыслеобразом, подкрепленным волевыми эманациями.

Ты должен вернуться обратно в свои воспоминания о мучительной смерти котов, но на этот раз ты увидишь все не своими глазами, а глазами убийц, и ты почувствуешь наслаждение, которое доставляло им издевательство над животными. Запомнив этот мыслеобраз, ты, подкрепив его волевыми эманациями, выполнишь упражнение «шаг вперед – зверь, шаг назад – человек» и, добившись сильного и почти неконтролируемого состояния «зверя», наложишь на него мыслеобраз от наслаждения мучениями других существ.

– Теоретически я понимаю, как это сделать, – сказал я. – Но как я могу почувствовать то же самое, что мальчишки из моего детства? Их психика и побуждения мне абсолютно чужды. Как же я могу понять их и, тем более, перевоплотиться в них?

– А это уже твоя проблема, дружок, – ответил Ли. – Не надо притворяться, что ты не знаешь, как это сделать. Ты имеешь все, что нужно для этого. Другое дело, что тебе неприятно перевоплощаться в мальчишек, потому что тебе кажется, что это представляет угрозу для твоей личности и индивидуальности. Ты боишься, что, став кем-то другим, ты перестанешь быть самим собой. Наслаждение от садизма – слишком сильное и слишком поглощающее ощущение. Но запомни – ты становишься зверем, когда делаешь шаг вперед. Для того чтобы вернуться к себе, тебе нужно сделать всего лишь шаг назад, и ты снова станешь человеком, но человеком, обогащенным неведомым тебе ранее опытом зверя. Ты ни в коем случае не утратишь себя, наоборот, познав глубины зла, ты укрепишь свою человечность.

У «Спокойных» есть изречение: «От человека всего один шаг до зверя и один шаг до небожителя. Знающий, куда идти, обретает истину».

Это изречение предназначено для медитаций интуитивного осознания, преследующих разные цели. Одно из его толкований относится как раз к управлению пороками. Знание о том, куда идти, предполагает понимание того, куда не надо идти. Это значит, что, чтобы осознанно выбрать свой путь, надо сначала побывать там, куда идти не следует. Лишь в этом случае уверенность в выбранном пути обретает силу.

Другая пословица с несколькими разными толкованиями также в одном случае применима к теме управления пороками.

«Втройне сильнее тот, в ком „я“ и „не я“ шагают вместе».

С одной стороны, здесь речь идет о разрешении внутренних конфликтов, а с другой – в принятии и использовании всех тайных и явных сторон своей личности, без отторжения, неприятия, угрызений совести или стыда.

А теперь вернись в свое видение и научись входить в вершину противодействия жизни без страха, сомнений и сожалений.

Слова Учителя смели последние остатки неуверенности и колебаний. Я вдруг понял, что в глубине души я действительно боялся потерять себя, перестать быть человеком, вступая в самые темные и отвратительные для меня области человеческой природы. Но теперь я знал с абсолютной уверенностью, что мне нужно будет сделать всего лишь шаг назад для того, чтобы вновь обрести человеческий облик, а то, что меня страшит, – всего лишь далекая и пока неведомая часть меня самого, которую мне предстоит познать, и эта возможность новой ступени познания наполняла меня радостью и энтузиазмом.

Я расслабился и, прикрыв глаза, воссоздал ощущения ужаса от происходящего во дворе убийства. Прежние чувства захлестнули меня, и я вновь превратился в трехлетку, наблюдающего за садистами-мальчишками. Опять я обнаружил в себе два сознания – ребенка и взрослого. Взрослое сознание сфокусировалось на мальчишках. Я слушал их слова, впитывал в себя их эмоции. Сознание ребенка отключилось, и теперь только сегодняшний я находился в крохотном детском теле, начиная подражать мимике, телодвижениям и интонациям мальчишек.

Неведомые мне раньше любопытство, наслаждение и возбуждение прорастали в моей душе, заглушая мои собственные чувства. Я не сопротивлялся, помня, что мне достаточно сделать шаг назад, чтобы снова стать самим собой. На мгновение меня окутала темнота, и я понял, что нахожусь в другом теле. Я был гораздо выше, агрессивнее и сильнее. В руке я сжимал окровавленный нож, глядя на изрезанного, окровавленного, с выколотыми глазами кота. Кот еще дышал. Он уже не мог кричать, а только тихо хрипел. Волна оргазмических ощущений, возникшая в половых органах, заставила напрячься мой член, а затем, стремительно рванувшись вверх, разбилась о макушку головы и разлилась по телу, заставив каждую его клеточку трепетать от наслаждения. Запах крови пьянил меня. Я казался себе небожителем, держащим с своих руках ключи от жизни и смерти. Взрезая кожу и мясо кота, я приближался к самому великому таинству на земле – к тому неведомому убежищу, где скрывалась сама жизнь, сама душа. Душа хотела уйти, и я был готов отпустить ее.

Одной рукой я прижал кота к земле. Воткнув нож ему в задний проход, я резким движением вспорол ему живот и вскрыл грудную клетку. Отвратительный запах изрезанных кишок ударил мне в ноздри, но почему-то он не был мне противен.

– Интересно, кто я сейчас – зверь или небожитель? – мелькнула мысль, на сей раз принадлежащая мне, а не мальчишке.

– Сделай шаг назад, – услышал я голос Учителя.

Автоматически я отступил и вновь очутился в своем детском теле, с ужасом и отвращением наблюдая за сценой убийства.

Содрогнувшись, я открыл глаза, и видение исчезло.

– Вспомни мыслеобраз наслаждения от убийства и соедини его с волевыми эманациями в упражнении «шаг вперед – зверь, шаг назад – человек». Когда ты будешь готов таким же образом убить котенка, ты дашь мне об этом знать.

Учитель достал из мешка котенка и сел на землю, поглаживая его. Рядом с собой он положил нож.

– Господи, неужели я все-таки это сделаю? – с ужасом подумал я, шагая вперед.

Мне было трудно сосредоточиться. Я воссоздал мыслеобраз, с каждым шагом вперед накручивая себя до истерического возбуждения. Энергетические потоки бушевали в дань-тянях и хаотически метались по телу. Агрессия и жажда убивать переполняли меня, стремясь выплеснуться наружу, но последний крохотный островок сознания удерживал меня от того, чтобы целиком отдаться всепоглощающему напору агрессии.

Собрав в кулак волю, я сконцентрировался на мысли, что у меня нет выбора и я должен отбросить все, что мне мешает. Холодная ярость поднялась изнутри, уничтожив последний островок человечности.