На ней красовалось гораздо более изысканное платье, чем в другие дни. По-видимому, надев его сегодня, она решила перещеголять английскую гостью герцога.

В ее ушах блестели бриллианты, а на шее сверкало великолепное колье. Ее глаза тоже блестели, но Фионе этот блеск говорил лишь о ненависти.

— Добрый вечер, мисс Уиндхэм! — воскликнула леди Мораг, когда Фиона отвесила ей реверанс. — Как поживает маленькая Мэри-Роуз? Делает успехи в изучении наук? Вы, вероятно, любите проводить время на улице. Я часто вижу вас из своих окон.

— По утрам мы с Мэри-Роуз занимаемся в классе, — спокойно ответила Фиона. — Но и на улице она многое узнает. Моя племянница — очень способный ребенок. Все схватывает на лету, причем развивается не по годам.

— Хорошо, что учительница у нее настолько умная. Ей просто повезло, — съязвила леди Мораг.

Чтобы подчеркнуть вложенный в свои слова сарказм, она оглядела Фиону с головы до ног. Наверное, по ее мнению, красивые и одетые со вкусом женщины просто не могли отличаться еще и умом.

Фиона шагнула к герцогу и пробормотала:

— Добрый вечер, ваша светлость.

Не смотреть в его глаза было чрезвычайно трудно.

Но она знала: если их взгляды встретятся, прятать свои чувства станет невозможно. И наблюдательная леди Мораг обо всем догадается.

— Добрый вечер, мисс Уиндхэм, — обычным серьезным тоном ответил герцог.

Фиона слышала — или просто очень хотела услышать — нотки нежности и любви в его голосе.

Повернувшись к графу, она принялась оживленно расспрашивать о рыбалке, радуясь внутренне возможности переключить внимание с герцога.

— Сегодня я был более удачлив, чем вчера! — довольно потирая руки, сообщил граф. — Даже более удачлив, чем герцог! Поймал целых два лосося, а он — одного!

— Я за вас ужасно рада. Обязательно расскажу об этом Мэри-Роуз.

Она поведала, как узнала об их рыбалке: о том, как они с Мэри-Роуз ходили к конуре Ролло и о разговоре с Малькольмом.

— Прошу вас, не приближайтесь к этому псу, он опасен, — с искренней тревогой воскликнул граф. — Что если этот зверь нападет на вас? Признаюсь честно: я это не переживу!

— Надеюсь, Мэри-Роуз меня защитит, — ответила, улыбаясь и пожимая плечами, Фиона.

По его взгляду, по голосу она поняла вдруг, что герцог прав: граф действительно влюблен в нее.

Сознавая, что обходится с ним жестоко, давая ложную надежду, она продолжила непринужденный разговор. Беседовать с герцогом представлялось ей опасным: они могли выдать своим видом вызванные друг в друге чувства, а леди Мораг использовала бы их как оружие против нее.

Несмотря на все предпринятые меры предосторожности, леди Мораг все же что-то заподозрила. Когда они с Фионой перешли после ужина в гостиную, она сказала:

— Мне не очень приятно вновь заводить этот разговор, мисс Уиндхэм, но у меня создается такое ощущение, что вам ужасно скучно и одиноко здесь. Когда вы собираетесь возвращаться на Юг?

— В Англии у меня нет близких родственников, — сообщила Фиона. — Я жила с сестрой и зятем, а теперь, когда их не стало, Мэри-Роуз — все, что осталось от моей семьи.

— Я понимаю ваши чувства к этой девочке, — притворно сладким голосом пропела леди, Мораг. — Но ее положение здесь может кардинально измениться, если герцог женится.

— Я знаю, что это невозможно. По крайней мере при существующем положении вещей, — невозмутимо ответила Фиона.

— Тело погибшей герцогини могут обнаружить в любой момент, — сказала леди Мораг. — Тогда герцог автоматически станет свободным человеком.

В ее голосе прозвучало нечто такое, что заставило Фиону резко взглянуть ей в глаза.

«А не знает ли чего-нибудь важного эта хитрюга?» — неожиданно подумала она.

— Вы здесь давно живете, леди Мораг. Может, вы что-нибудь знаете о той невероятной истории. Что произошло с супругой его светлости? — произнесла она вслух. — Все очень странно.

— Крайне странно! — согласилась леди Мораг. — Но они были несчастны вместе.

Фиона опять почувствовала, что в словах ее собеседницы кроется второй смысл. Создавалось впечатление, что она тоже не сомневается в причастности герцога к убийству жены.

— Граф поведал мне о том, в чем местные жители подозревают герцога, — сказала Фиона. — Я очень хорошо знала своего зятя и сильно сомневаюсь, что кто-то из его близких родственников способен совершить столь отвратительное преступление.

— Наверное, вы не видели мужчин и женщин, доведенных ненавистью друг к другу до настоящей ярости. — Леди Мораг многозначительно повела бровью.

Глаза Фионы расширились.

— Вы допускаете такую возможность? Полагаете, герцог избавился от ненавистной супруги? — спросила она.

Леди Мораг рассмеялась.

— Мисс Уиндхэм, дорогая! Какой необычный вопрос! Неужели вы полагаете, что я способна думать нечто столь ужасное о нашем замечательном герцоге? — Она выдержала многозначительную паузу. — В то же время, если вас что-то пугает, вы можете покинуть это место. Наверное, здесь вам неуютно и страшно.

Теперь рассмеялась Фиона, более живым, искренним смехом.

— Вы меня удивляете, леди Мораг. Считаете, — я боюсь, что меня убьют? Какие глупости! А что касается Мэри-Роуз… Я была бы только счастлива новой женитьбе герцога. Я твердо убеждена, что почетное звание старейшины целого клана не вполне подходит для женщины.

В глазах леди Мораг промелькнуло нечто такое, что лишь подкрепило зародившиеся в душе Фионы подозрения.

Ей в голову вдруг пришла блестящая мысль: если леди Мораг действительно знает что-то о местонахождении сестры, то она откроет секрет лишь в одном случае — если будет уверена в том, что, обретя свободу, герцог женится на ней.

Позднее тем же вечером, уже лежа в кровати, Фиона воспроизвела в памяти разговор с леди Мораг! Она старалась вспомнить каждую мелочь, не упустить ни одной детали, обдумывала интонации собеседницы и менявшееся выражение ее лица.

Чем больше она размышляла, тем сильнее становилась ее уверенность в том, что леди Мораг многое известно. А еще в том, что основная ее задача — заполучить герцога.

— Нет! Он никогда не будет твоим! — упрямо прошептала Фиона, уставившись в темноту. — Я вступила в эту опасную игру не только для того, чтобы освободить его от оков неудачного супружества. Я люблю его и сделаю его своим! Навсегда!

Миссис Мередит помогла ей высвободиться из мягких оков вечернего платья.

— Сегодня вы выглядели несказанно красиво, мисс, — сказала она. — Внизу все только о вас и болтали.

— Спасибо, — ответила Фиона, улыбаясь.

Экономка направилась с платьем к шкафу.

— Была ли дружна леди Мораг со своей сестрой, герцогиней, что исчезла при непонятных обстоятельствах? — неожиданно спросила у нее Фиона.

Миссис Мередит остановилась как вкопанная, потом медленно повернула голову.

— Конечно. О них говорили: не разлей вода. Именно поэтому после смерти супруга ее милости старый герцог позволил ей остаться в замке.

Фиона задумалась. Могла ли испытывать леди Мораг искреннюю привязанность к младшей сестре? Было в ее характере нечто жесткое, непробиваемое. Казалось, все ее интересы сводятся к одному: завладеть герцогом.

— Если вам любопытно, — продолжила миссис Мередит, угадывая мысли Фионы, — я скажу больше: ее милость и герцогиня проводили вместе столько времени, что бедняга его светлость частенько оставался в стороне. Было даже странно. Моя покойная матушка говаривала: двое — пара, трое — ничто! Так оно и вышло! — Миссис Мередит сокрушительно хлопнула ладонью по массивному бедру и наконец повесила платье в шкаф.

— Как вы думаете, что произошло с герцогиней, миссис Мередит? — спросила Фиона. — Кто-то ведь должен был видеть ее в день исчезновения?

— Я ее видела, мисс. Я ухаживала за ней, это входило в мои обязанности, — ответила экономка.

— Вы не заметили в ней ничего странного? Может, она была расстроенной или напуганной? — расспрашивала Фиона.