— Я не желаю настраивать вас враждебно против себя, ведь собираюсь остаться здесь с Мэри-Роуз, но разговаривать спокойно и размеренно просто не в состоянии. То, как вы обошлись со своим братом, не перестает возмущать меня.

Наступило очередное молчание. Герцог вновь уставился в пустоту.

«Наверное, я наговорила лишнего, — с сожалением подумала Фиона. — Сейчас мне придется уйти отсюда. Теперь он определенно выгонит меня из своего замка!»

Стоявшие на камине часы громко тикали. Но ее сердце, которое стучало сейчас словно где-то в горле, заглушало эти звуки.

Герцог молчал на протяжении еще нескольких минут, показавшихся Фионе нескончаемыми, потом медленно, будто обдумывал каждый слог, заговорил:

— Мне кажется, мисс Уиндхэм, нам следует отложить наш разговор. Сейчас мы можем высказать друг другу такое, о чем впоследствии будем оба сожалеть. А нам необходимо думать лишь об одном — о счастливом будущем Мэри-Роуз.

— Это единственное, ради чего я готова на все, что угодно, — сказала Фиона, немного успокоившись.

— Но взаимные обвинения приведут нас в тупик, мисс Уиндхэм, — воскликнул герцог. — Надеюсь, вы понимаете, что таким образом мы не сможем решить, как нам обустроить дальнейшую жизнь девочки.

Фиона знала, что герцог прав.

В то же время, ее распирало от желания высказать ему все, что скопилось в ней по отношению к нему за долгие годы.

«Нет, ты не должна это делать, — твердо сказала себе она. — Давать волю эмоциям неразумно. К тому же он ведет себя сейчас вполне рассудительно».

Поднявшись со стула, Фиона посмотрела ему в глаза.

— Позвольте принести вам свои извинения, ваша светлость. — Ее голос прозвучал учтиво и спокойно. — Возможно, я разговаривала слишком дерзко. Если мое поведение показалось вам наглостью, я еще раз прошу простить меня. Я искренне любила вашего брата. Его мне не хватает так же, как не хватает сестры. Я безумно скучаю по ним.

Фиона старалась держать себя в руках. Несмотря на это ее голос дрогнул, а к глазам подступили слезы. Она опустила темные ресницы, желая скрыть свою слабость, и склонилась перед герцогом в реверансе.

— Спокойной ночи… ваша светлость.

Она попрощалась с ним очень тихо, почти шепотом.

— Спокойной ночи, мисс Уиндхэм.

Дорога до двери показалась ей невероятно длинной.

Она шла медленно, спиной чувствуя на себе его обжигающий взгляд.

После ленча Мэри-Роуз прилегла отдохнуть, а Фиона спустилась вниз и вышла на улицу.

Она пересекла внутренний двор и ступила на мягкую ухоженную траву, покрывавшую зеленым ковром землю у высокой защитной стены.

Погода стояла чудесная: солнце окутывало ярким, прозрачным, ласковым сиянием, дул освежающий ветерок. Он нежно трепал волосы Фионы, даря приятные ощущения.

С первого дня пребывания в Шотландии она чувствовала себя заключенной, заточенной в тюремные стены. Лишь вольный ветер напоминал ей о том, что где-то рядом живут свобода и буйная природа, не ведающие жестких законов клана Рэнноков.

В первые дни после поездки Фиона не позволяла Мэри-Роуз удаляться от замка, а вчера и сегодня утром они решили выйти за его пределы, чтобы прогуляться и осмотреть окрестные места.

Фионе давно хотелось взглянуть на шотландские пейзажи: холмы, сосновые леса на горизонте.

Сегодня их не окутывал туман, и стройные темные сосны на фоне ясного неба походили на неподвижных часовых.

Фиона мечтала увидеть небольшие серебряные водопады — зять не раз говорил ей, что они представляют собой неотъемлемую часть природы Шотландии.

Они с Мэри-Роуз шли вдоль небольшой речушки, вглядываясь в прозрачную поверхность в надежде увидеть рыбу. Хотя Фиона прекрасно помнила, что главная река, в которой ловят лосося, находится на удалении мили от замка.

— Мы обязательно сходим туда, — пообещала Фиот Мэри-Роуз. — Но имей в виду: такая прогулка требует терпения и выносливости.

— Я хочу поймать такую рыбу, какую ловил папа, когда был маленьким! — воскликнула девочка.

— Нам стоит поговорить об этом с твоим дядей, — ответила Фиона. — Может, он распорядится сделать для тебя маленькую удочку, тогда и поучишься рыбачить.

Она видела по восторженному выражению глаз Мэри-Роуз, что ей загорелось осуществить задумку, и решила как можно быстрее побеседовать с герцогом.

Вообще-то видеться с ним Фионе доводилось лишь по вечерам, за ужином.

Днем, после ленча, он отправлялся на прогулки верхом. Сегодняшний день не отличался от других. Граф поехал вместе с герцогом.

Провожая их, скачущих по направлению к средним воротам, взглядом, Фиона невольно залюбовалась герцогом. Он прекрасно смотрелся в седле и был великолепен в клетчатых штанах шотландских горцев, плотно обтягивающих ногу. Такие одежды носили его предки на протяжении сотен лет.

Лошадь, на которой ехал герцог, отличалась необыкновенной резвостью, но он искусно управлял ею.

Неожиданно перед ее глазами возник образ тощих кобыл Иана и Роузмэри, и ненависть к герцогу с новой силой обожгла сердце.

Фиона стиснула зубы, в который раз дивясь его безразличию к брату, его самодовольству, спокойствию и черствости.

«Как несправедлива жизнь! — с чувством подумала она, продолжая идти вперед по мягкой траве. — Старший брат владеет всем, а младший — более добрый, более человечный и справедливый — мучается в бедности и погибает молодым!»

Услышав чей-то голос за спиной, она вздрогнула и остановилась.

— Я так и думал, что вы выйдете на улицу в столь чудесный день, мисс Уиндхэм!

Фиона повернула голову и в полном недоумении уставилась на стоявшего у нее за спиной графа. Она несколько минут назад собственными глазами видела, как он выехал за ворота.

— Я думала, вы отправились на прогулку с его светлостью, — пробормотала Фиона.

— Верно, я намеревался составить Эйдену компанию. Но моя лошадь захромала, и ему пришлось ехать без меня.

— А куда вы направлялись? — полюбопытствовала Фиона.

— В одно из удаленных местечек, принадлежащее Рэннокам, — ответил граф. — Эйден хочет проверить, как идут дела у ткачей тартана.

— Ткачей тартана? — удивилась Фиона.

— Разве вам не рассказывали о том, как наш герцог нанес удар по безработице? Практически в каждой из расположенных на его землях деревушке он организовал небольшое производство. Теперь все необходимое для жизни изготавливается на его территории. Клан получил большую независимость от посторонних, а деревенские люди — работу. — Граф улыбнулся.

— Я об этом не слышала. — Фиона пожала плечами. — Должна признать, идея замечательная!

— Согласен с вами, — кивая, ответил граф. — Открою вам маленький секрет: я собираюсь воспользоваться примером герцога. Попробую применить ту же тактику в организации жизни собственной земли.

Они медленно пошли вперед по траве.

— Оказывается, интересы герцога выходят за рамки этого замка, — задумчиво воскликнула Фиона. — Мне очень приятно об этом узнать. У меня начало складываться впечатление, что жизнь герцога изолирована от внешнего мира, и я забеспокоилась о Мэри-Роуз.

Граф ничего не ответил, и она продолжила:

— Не хочу осуждать герцога. Просто, пробыв здесь неделю, я не увидела ни одного посетителя. Кроме вас и леди Мораг, конечно. Герцогские дворы всегда представлялись мне шумными, гостеприимными, ассоциировались с массой людей и увеселительными мероприятиями.

Опять последовало молчание, и она вопросительно взглянула на графа.

Тогда он медленно заговорил:

— Я был уверен, что по пути в Шотландию мистер Мак Кейт вам все объяснил.

— Что вы имеете в виду?

Граф внимательно посмотрел на нее, и ей показалось, в его взгляде отражается сильное удивление.

— Неужели вы ничего не знаете?

— Признаться честно, я не имею и малейшего понятия, о чем идет речь, — Фиона смущенно пожала плечами.

— Тогда мне следует рассказать вам обо всем, — сказал граф. — Хотя я в полной растерянности…