Каждый торопится вылезти первым, первым все осмотреть. Столпились у дверей. Каждому хочется вперед выскочить. Держатся друг за друга. Только вмешательство старших приводит все в порядок. Надя хотела ребят построить в колонну. Ничего не вышло! Пока она устанавливала первые ряды, задние уже ковыляли к дому. Тихий сад и пустая дача ожили. К голосам ребят прибавилось чириканье воробьев, карканье ворон. Надя старалась собрать малышей. Но они рассыпались по саду. В это время воспитатели распределяли ребят по комнатам. Из открытых окон кухни пахло так вкусно! Обед на свежем воздухе показался необыкновенным.
— Прибавки!.. И мне!.. И мне!.. — кричали со всех сторон дети.
Повара с удовольствием подливали горячий суп в тарелки. Их радовал хороший аппетит воспитанников. В городе приходилось уговаривать, особенно слабых детей.
Утомленные массой впечатлений, дети и спать захотели раньше. А завтра? Завтра опять все новое. И сколько будет таких дней, целое лето! Поставив около кроваток костыли, протезы, с наслаждением растянулись на мягких постелях. Такой счастливой, полной радости показалась им жизнь!
Уложив малышей, Надя пошла отыскивать свое новое жилище. Она не знала еще, где ее комната. Проходя мимо домика, где разместились старшие девочки, на ступеньках крылечка она заметила Лизу. Придерживая рукой раскрытую книгу, девушка не читала. Она сидела, подняв голову. Казалось, Лиза внимательно следит за последними лучами солнца. Когда Надя окликнула ее, девушка не отозвалась.
— О чем ты мечтаешь, Лиза? — подойдя ближе, спросила Надя.
— Я не мечтаю… Я просто думала. Осенью мне исполнится семнадцать. Здесь я дольше оставаться не могу. У меня нет родных… Где я буду жить? В техникуме или педагогическом училище есть общежития, и я могу поступить туда. Техникум меня не привлекает! С детства мечтаю об университете, и только о физмате. Я перешла сейчас в девятый класс. Считаюсь первой ученицей. Сделаю все, чтобы кончить с золотой медалью. Тогда меня наверное примут на физико-математический. Я уверена в этом. Меня так привлекает научная работа! Лучшего пути в жизни быть не может. И отсутствие руки тут не помешает… Надя, голубушка, помогите мне остаться здесь до окончания школы!
— Зачем ты так беспокоишься, Лиза! Тамара Сергеевна давно хлопочет о тебе в райсобесе. Если там откажут — райком комсомола сделает тебя моей помощницей. Отдыхай спокойно и не думай об этом. Ты при всех условиях будешь учиться в школе.
Большие глаза Лизы заблестели. Она крепко сжала руку Нади. Понимая состояние девушки, пионервожатая спросила о книге:
— Что ты читаешь, Лиза?
Та, задумавшись, не сразу поняла, о чем ее спрашивают.
— Читаю?.. Вы спрашиваете, что читаю? Это биография Лобачевского. Мне одноклассница дала… Ее отец профессор. Он советует нам еще в школе познакомиться с великими русскими математиками. «Жизнь замечательных людей» мне нравится читать больше, чем романы.
Надя давно наблюдала за Лизой. Уменье девушки заниматься в самых тяжелых условиях, ее целеустремленность, побеждающая все препятствия, желание знать и добиваться знаний — вот что привлекало в ней Надю.
«Путь таких, как Лиза, Слава — ясен, и они без колебаний идут по нему. Я тоже выбрала свой путь: это — воспитание детей. Сумею ли я работать так, как Слава?.. В детстве меня звали настойчивой. Я должна добиться, сделаться настоящим педагогом! И Люся верит в меня… Какое письмо я от нее получила!.. За последнее время я стала заниматься значительно лучше. Самое главное — привыкла работать и находить время для занятий. Не только сама подтянулась, а и Варе стала помогать. Та сейчас сдает экзамены. Перейдет в десятый класс. G осени поступлю в ту же вечернюю школу. Буду учиться вместе с ней. А за лето надо отдохнуть. Здесь очень хорошо! Я и не подозревала, что под Ленинградом есть места, похожие на наши. Лес от дачи совсем близко. А вот фруктовых садов не видно…» Погруженная в свои мысли, Надя не заметила, как к ней подошла Екатерина Каземировна.
— Надя, я давно вас ищу! Пойдемте устраивать нашу комнату. Мы будем жить вместе.
Они поднялись на второй этаж. И когда Надя увидела, что комната их с балконом, с видом на реку, — она очень обрадовалась: о лучшей нечего и мечтать. Пока она раскладывала вещи, застилала постель, Екатерина Каземировна уснула. Наде хотелось посидеть на балконе. Светлая, теплая ночь была так хороша! Необычайная тишина успокаивала, настраивала мечтательно. Так хотелось сидеть долго, ни о чем не думать и чего-то ждать. — Луна выглянула. Соловьи по-весеннему заливаются. Повеяло запахом сосны и полевых трав. Как легко здесь дышится!..
«Завтра пойдем на речку… Может лучше в лес?.. Может сейчас спуститься?..»
Скрипят ступеньки старого дома. Надя старается идти тихо. Это ей удается с трудом. Она даже туфли сняла. Боится детей разбудить. Осторожно открыла дверь. Вот и сад, а дальше лес. Бегом пустилась по тропинке. Чья-то тень мелькнула.
«Может здесь опасно ходить ночью?..» — подумала Надя. На миг остановилась. И снова — бегом туда, где видела тень. Там что-то белеет. Кто-то шевелится, ползет по земле белая полоска. Надя за ней… Догоняет.
«Ребята!.. Что они здесь делают?»
Брошена простыня. Кто-то шарахнулся в кусты.
— Остановитесь! Все равно догоню. — Она разглядела прижавшуюся к стволу фигурку, узнала. Это — Ваня Буренков из старшей группы.
Раньше он был в компании Окунева и старался подражать ему. Ребята не раз высмеивали Ваню. Он сердито говорил:
— Пионеры везде нос суют!
Детдомовцы не обращали внимания на воркотню мальчика и старались втянуть его в жизнь коллектива. Последнее время и Ваня стал хорошо учиться. В сапожном деле не было мастера лучше его.
— Что ты здесь делаешь, Буренков? — строго спросила Надя.
Он молчал. Вдруг совсем близко из-за куста раздался тоненький детский голос:
— Ваня не виноват… Это я попросил его сделать палатку.
— Какую палатку? — допрашивала пионервожатая, глядя на Витю, лучшего воспитанника младшей группы.
— Надежда Павловна, мой папа был военный. Он рассказывал, что солдаты летом живут в палатках. Очень мне захотелось пожить, как они Когда мы ложились спать, я подошел к окну, и так меня манил лес, так тянуло поспать в палатке! Ваня не хотел идти со мною. Он согласился только палатку сделать. Мы едва начали натягивать простыню, вы и пришли. Простите нас или накажите меня одного. Это я…
Больше Витя не мог говорить. Первым намерением Буренкова было удрать или спрятаться. Слова маленького Вити, бравшего всю вину на себя, смутили Ваню. И совсем несердитым голосом Буренков сказал:
— Не распускай нюни, Витька, я больше тебя виноват. — Немного помолчав, он добавил: — Надежда Павловна, мне и самому хотелось провести ночь в лесу.
Витя стоял на полянке, залитой лунным светом. Какой он худенький, маленький! На голове шапочка с предохранительной пластинкой. В дни войны он выпал из окна идущего поезда, когда его бомбили фашистские самолеты. В госпитале удалили часть черепной кости, поэтому Витя, не снимая, носит свою предохранительную шапочку.
Наде тяжело его наказывать, но вместе с ним был старший, да еще такой озорной мальчишка. Что-то надо сделать.
Наступило молчание. Еще ярче светила луна. Еще лучше было кругом. Еще больше тянул к себе лес, и как странно было Наде чувствовать себя в роли судьи, именно сейчас. Она сама бежала в лес, чтобы полюбоваться этой ночью.
«А это — дети. За что же я их буду наказывать? Но нарушать правила нельзя. Как же поступить с ними?..»
И, глядя на усталое личико Вити, она мягко сказала:
— Даете слово больше не делать так?
— Да! Честное пионерское!
— Ну, иди и ложись скорее в постель!
— А Ваня тоже?..
Надя колебалась. Строго сказала:
— Пусть идет. Да живее в постель!..
Довольные счастливо окончившимся приключением, мальчики побежали к дому. Надя вернулась вместе с ними.
Рано проснулись дети. В незавешенные окна радостно ворвалось солнышко. Оно скользнуло по подушкам, заглянуло в глаза. Спать невозможно, когда так светло и петухи кричат. В городе их будили звонком. Здесь часом раньше все уже были на ногах.
