АНГЛО-ФРАНЦУЗСКАЯ ВОЙНА ПРОТИВ РОССИИ[264]

Лондон, 17 августа. Англо-французская война против России будет бесспорно фигурировать в военной истории как «непостижимая война». Хвастливые речи наряду с ничтожной активностью; огромные приготовления и жалкие результаты; граничащая с робостью осторожность, сменяемая безрассудной смелостью, объясняющейся полным невежеством; исключительная посредственность генералов и наряду с ней — исключительная храбрость войск; как бы умышленные поражения, чередующиеся с победами, одержанными по недоразумению; армии, гибнущие вследствие небрежности и вновь спасенные благодаря удивительной случайности, — целый клубок противоречий и непоследовательности. И все это так же характерно для русских, как и для их противников. Если англичане погубили образцовую армию благодаря плохому управлению гражданских чиновников и бездарности офицеров, если французы подвергали себя бесполезным опасностям и несли огромные потери только потому, что Луи Бонапарт претендовал на то, чтобы руководить войной из Парижа, то русские несли подобные же потери вследствие плохого управления и глупых, но решительных приказов из Петербурга. Военный талант императора Николая со времени турецкой войны 1828–1829 гг. старательно «замалчивался» даже его самыми подобострастными панегиристами. Если у русских есть Тотлебен, который, кстати сказать, не русский, то, с другой стороны, у них имеется Горчаков и другие с фамилиями на ов, которые по своей бездарности нисколько не уступают Сент-Арно и Раглану.

Казалось бы, что по крайней мере теперь, когда так много умов занято разработкой всевозможных планов наступления и обороны, когда с каждым днем все увеличивается количество войск и материалов, должна возникнуть какая-нибудь идея, которая принесет победу. Однако ничего подобного не произошло. Война затягивается, и дальнейший ход ее способствует лишь расширению театра военных действий. Чем больше открывается театров военных действий, тем меньше происходит действий на каждом из них. В настоящее время мы имеем шесть театров войны: Белое море, Балтийское море, Дунай, Крым, Кавказ и Армения. Но рассказ обо всем, что происходит на этом необозримом пространстве, может уместиться на одном газетном столбце.

О Белом море англо-французы вообще благоразумно умалчивают. Здесь союзники могут преследовать лишь две военные цели: помешать каботажному и прочему торговому судоходству русских в этих водах и при благоприятном случае взять Архангельск. Первую задачу они попытались осуществить. но лишь частично. Соединенные эскадры как в прошлом, так и в этом году явились слишком поздно и отплыли обратно слишком рано. Осуществить вторую задачу — взять Архангельск— они даже не пытались. Вместо того, чтобы сделать попытку выполнить эту основную свою задачу, блокирующая побережье эскадра союзников занялась беспорядочными атаками на русские и лопарские деревни и уничтожением скудного имущества бедных рыбаков. Эти позорные действия английские корреспонденты оправдывают досадой и раздражением, которыми была охвачена эскадра, чувствующая, что она не в состоянии сделать ничего серьезного! Ничего себе оправдание!

На Дунае ничего не происходит. Устье этой реки не очищается даже от пиратов, делающих его небезопасным. Австрия владеет ключом к воротам, которые с этой стороны ведут в Россию, и, очевидно, решила крепко держать его в своих руках.

На Кавказе полное затишье. Грозные черкесы, как и все дикие и независимые горцы, видимо, вполне удовлетворены отступлением походных русских колонн из их долин и не проявляют никакого желания спускаться на равнину, кроме как с целью грабежа. Они умеют сражаться только на своей собственной земле, и, кроме того, перспектива присоединения к Турции, по-видимому, отнюдь не приводит их в восторг.

В Азии Турция выступает такой, какова она и есть на самом деле: ее армия в Азии полностью отражает состояние разложения всей империи. Оказалось необходимым призвать на помощь франкского гяура; но франки [распространенное на Ближнем Востоке название жителей Западной Европы. Ред.] ничего не смогли здесь сделать, кроме полевых укреплений. Все их попытки принудить войска к цивилизованным методам ведения войны ни к чему не привели. Русские осадили Карс и, видимо, готовятся вести на него планомерное наступление. Трудно найти какую-либо возможность прийти на выручку городу, разве только Омер-паша высадится у Батума с армией в 20000 человек и ударит по русским с фланга. Остается непонятным, и отнюдь не лестным для русских, то обстоятельство, что они, располагая армией в 20000—30000 хороших солдат, так медленно и так нерешительно действовали против столь мало дисциплинированного противника. Каких бы успехов они ни добились на этом театре военных действий, самое большее, чего они могут достигнуть, это овладеть Карсом и Эрзерумом, ибо возможность похода на Константинополь через Малую Азию совершенно исключена. Поэтому война в Азии имеет пока больше местное значение, а поскольку издалека и при наличии несовершенных карт вряд ли можно вынести правильное суждение о тактической или стратегической обстановке, мы не будем подробно касаться этой темы. Остаются два главных театра военных действий: Крым и Балтийское море.

Лондон, 18 августа. В Крыму осада идет вяло. Весь июль французы и англичане были заняты новым продвижением своих осадных сооружений к Редану и Малахову, и, хотя мы все время слышали, что они «совсем вплотную» придвинулись к русским укреплениям, теперь мы узнаем, что 4 августа голова сапы находилась на расстоянии не ближе, а возможно и дальше 115 метров от главного рва русских. Конечно, хорошо уже и то, что удалось заставить пылкого Пелисье признать, что его «система штурмов» потерпела крушение и только планомерные осадные работы могут проложить путь его войскам. Тем не менее, чрезвычайно своеобразным является способ военных действий, при котором 200000 человек разрешают преспокойно лежать в палатках в ожидании окончания сооружения траншей и умирать от холеры и лихорадки. Если Черную, как утверждают парижские газеты, нельзя форсировать ввиду неприступности русских позиций, расположенных по ту сторону реки, то морская экспедиция в Евпаторию и попытка с этой стороны заставить русских выйти в открытое поле и показать свои наличные силы и состояние своих вспомогательных средств могла бы дать в известной мере положительные результаты. При нынешнем положении дел турецкие, сардинские войска и половина французских и английских обречены на роль пассивных наблюдателей. Значительную часть этих войск можно было бы использовать для различных диверсий, однако единственные диверсии, о которых мы узнаем, происходят в цирке Астли и на сценах театров Сарри и Креморн-гарденс, где каждый вечер под громкие аплодисменты патриотических cockney [кокни (лондонских обывателей). Ред.] русские терпят ужасные поражения.

Русские в данный момент должно быть уже получили все свои подкрепления и на ближайшее время довели численность войск до максимальных размеров. Англичане посылают еще несколько полков, французы уже отправили 10000—15000 человек, еще больше следует за ними; в общей сложности союзники в Крыму должны получить свежие подкрепления в количестве 50000—60000 человек. Кроме того, французское правительство зарегистрировало или закупило большое количество речных пароходов (по разным данным — от 50 до 60), которые предполагается использовать для экспедиции в Черном море. Предназначены ли они для Азовского моря или для входа в устья Днепра и Буга, где объектами нападения станут Очаков, Кинбурн, Херсон и Николаев, пока неизвестно. Мы уже говорили, что в середине августа дело дойдет до кровопролитных схваток, так как к этому времени русские, получив подкрепления, снова возьмут инициативу в свои руки [См. настоящий том, стр. 393–394. Ред.]. И в самом деле, русские под командованием генерала Липранди совершили нападение на французские и сардинские войска, расположенные у реки Черной, но были отброшены с большими потерями. Потери союзников не приводятся, должно быть они очень значительны. Чтобы подробнее остановиться на этом событии, надо располагать более полными сведениями, чем те, которые переданы по телеграфу.