4006 {30-й день 4-й луны} Песня, в которой выражаю свои думы и с трудом сдерживаю печаль, так как приближается время отбытия в столицу {Песня Отомо Якамоти, посланная Отомо Икэнуси} Счет ведется нынче с двух… На горе Футагами, Словно дерево цуга, Что стоит, как божество, Неизменно, навсегда, Не меняя цвет ветвей,— Неизменно мы с тобой Были вместе, милый друг, Даже утро не пройдет, Как встречаемся с тобой И беседуем вдвоем, А лишь вечер настает, Мы опять рука в руке Отправляемся с тобой К быстрой Идзуми- реке, К чистым берегам ее Любоваться блеском струй. А повеет ветер там Вдруг с восточной стороны, Сразу в гавани тогда Волны белые кругом Встанут в пене высоко. Видя это, Зашумят Птицы возле берегов, Станут звать Любимых жен, Станет грозным весел шум У рыбачьего челна, Что спешит приплыть скорей К бухты тихим берегам, Где срезают тростники. И бывало это все Так приятно видеть нам. И как раз в разгар любви, Дружбы нежной и забав К нам пришел его приказ — Повелителя земли. По приказу надлежит Мне в далекий путь идти, Ждет разлука нас с тобой. И останешься ты здесь В одиночестве, мой друг. Я же отправляюсь в путь — В путь, отмеченный давно Яшмовым копьем. И когда придется мне Перейти не раз с трудом Склоны горные в пути, Горы, где плывут грядой Белоснежной Облака, Как покажутся в тоске Долгими разлуки дни! И когда об этом я Думаю, Болит душа. Если был бы яшмой ты, Вместе с пеньем соловья Нанизал бы я на нить И в руках бы я унес… Вечерами, поутру Все бы любовался я. Жаль уйти, оставив здесь Одного тебя, мой друг… 4007 Каэси-ута О, когда бы друг милый Был бы яшмой прекрасной, С соловьиною трелью Нанизал бы я вместе и унес бы с собою, Жаль уйти — и оставить… 4008 {2-й день 5-й луны} {Песня Отомо Икэнуси, посланная в ответ Отомо Якамоти} Нара в зелени листвы Я оставил и ушел, И хотя живу сейчас Я в глуши, что далека, Словно неба дальний свод, Но, когда я видел здесь, Друг мой дорогой, тебя, Я всегда в печальный час Утешенье находил. Но теперь, приказы чтя, Что великий государь Отдал, Взял ты на себя Управление страной. И из молодой травы Сделал шнур и подвязал Нижние края одежд. И как стаи певчих птиц Улетают поутру, Так ушел ты поутру От меня в далекий путь. И, оставленный тобой, О, как был печален я, И, ушедший в дальний путь, Как наверно, ты грустишь! Небо горьких дум моих Неспокойно с этих пор. И когда не стало сил Горевать и слезы лить, Оглянулся я кругом И увидел: На горе Расцвели унохана, И кукушка вдалеке Громко плачет средь цветов. Словно утренний туман В сердце горестном моем, Рассказать словами все Страх не позволяет мне… Оттого и приношу Я священные дары Покровителям-богам Там, где горный перевал У горы у Тонами, И молю я об одном: С другом, сердцу дорогим, С глазу на глаз быть хочу, Будет счастлив пусть в пути И воротится назад. И когда пройдут, сменясь, Месяцы разлуки злой, Сразу, Лишь придет расцвет Алых полевых гвоздик, Дайте встретиться мне с ним! 4009–4010
Каэси-ута 4009 Боги всех дорог и всех путей, Что давно отмечены яшмовым копьем, Вам дары несу — О друге дорогом Я прошу вас позаботиться в пути! 4010 Мой милый друг, которого всегда Любил я в тайниках своей души, О, если бы гвоздикой мог ты стать, Чтоб утро каждое Смотрел я на тебя! 4011 {26-й день 9-й луны} Песня, сложенная, когда, тоскуя о пропавшем соколе, увидел сон и исполнился радости {Отомо Якамоти} И далек же этот край Государя моего! Далека, как свод небес, Глушь, в которой я живу, Что зовут страной Коси, Где идет чудесный снег. Высоки здесь склоны гор, Плавны здесь теченья рек, Широки кругом поля, И густа трава на них. В лета солнечный разгар, Когда юная форель Мчится в светлых струях рек, Собирается народ, Чтоб бакланов покормить — Птицу здешних островов. Разжигают вмиг костры На шестах меж чистых струй И, промокшие в реке, По теченью вверх плывут. А лишь осень настает, С белым инеем — росой Прилетает много птиц На пустынные поля, И охотиться зовут Рыцари своих друзей. И хоть соколов у нас Много есть, Лишь у него, У Окура моего, С пышным и большим хвостом, Словно оперенье стрел, Прикреплен был бубенец Из литого серебра. На охоте поутру Догонял он сотни птиц, На охоте ввечеру Тысячи ловил он птиц, Каждый раз, как догонял, Не давал им улететь. Выпустишь его из рук, Тотчас он летит назад. Он один на свете был, И, пожалуй, не найти Сокола другого мне, Равного во всем ему. Так я думал и, в душе Соколом своим гордясь, Проводил беспечно дни. В это время мой слуга — Отвратительный старик, Вовсе потерявший ум,— Мне и слова не сказав, В день, когда на землю лил Дождь и все заволокло, Под предлогом, что идет На охоту, Он ушел Вместе с соколом моим. И, вернувшись, рассказал, Кашляя, Что сокол мой, Глядя вдаль, Где перед ним Расстилалися поля Мисима, И пролетев Над горой Футагами, Скрылся в белых облаках И совсем исчез из глаз… Приманить его сюда Нету способов теперь. Оттого что я не знал, Что сказать ему в ответ, А в душе моей тогда Лишь огонь один пылал, Тосковал я и вздыхал. Думал я: А может быть, Снова встретимся мы с ним? И средь распростертых гор Тут и там расставил я Сети для поимки птиц, И расставил стражей я. В храмы славные богов, Сокрушающих миры, Вместе с тканями принес Зеркало сверкавшее. Поднеся, богов молил И все время ждал его. И тогда, придя во сне, Дева мне передала: “Слушай, Сокол дивный твой, О котором ты грустишь, Улетел на берега В Мацудаэ. Пролетел Бухту он Химиноэ, Там, где ловят Мелких рыб, Облетел кругом не раз Остров Таконосима И к заливу Фуруэ, Где в зеленых тростниках Утки стаями живут, Прилетал позавчера. Там вчера он снова был. Если близкий будет срок, С этих пор Пройдет два дня, Если дальний будет срок, Может быть, пройдет семь дней. Но вернется он к тебе. Не тоскуй же сильно так, Всей душою, глубоко”. Так сказала дева мне. |
