Раз отважные мужи В древние года Воевали меж собой, Чтобы в жены взять себе Из села Асиноя Деву Унаи. И когда стою смотрю На курган ее теперь, Я мечтаю об одном: Чтоб на долгие года Шел о ней печальный сказ, Чтобы шел из уст в уста И заставил горевать Будущих людей. На дороге, на пути, Что отмечен был давно Яшмовым копьем, В твердой каменной скале Сделана могила ей. И со всех концов земли, Отовсюду, где лишь плыть Могут облака небес, По тому пути идя, Люди, что встречались мне, Все сворачивают к ней, К ней подходят и стоят, И стоят, горюя там… Люди из села ее Плачут в голос каждый раз, И идет, идет рассказ О любви печальной той Девы юной, что лежит, Успокоившись навек… Даже мне, Когда взглянул, О, как грустно стало мне, Когда вспомнил старину… 1802–1803 Каэси-ута 1802 Вот он, славный тот курган Юной девы Унаи, Что пытался в жены взять Юноша из Синуда Много лет тому назад! 1803 Даже слыша сказ о ней, Преисполнишься любви, Какова ж была любовь Двух героев молодых, Тех, что видели ее? 1804 Песня, сложенная в печали о навсегда ушедшем младшем брате Свято чтимый милый брат, И отец, и мать тебя Здесь растили… Ведь со мной Вместе хаси для еды Ты со мною здесь держал… Словно поутру роса, Быстро тающая жизнь… Повелению богов Ты противиться не смог. Разве нету у тебя Дома, здесь, в родной стране, Где колосья счастья, Где тростниковые поля?.. Не вернулся ты сюда! У границы той страны, Дальней, где царит покой, Как ползучая цута — Каждый путь имеет свой. Словно в небе облака, Ты уплыл, покинув нас. И теперь во мраке я, Все блуждаю я в тоске… Словно раненый олень, В сердце я почуял боль, Как плетень из тростника, Думы, полные тревог… Словно плач весенних птиц, Мой не молкнет нынче плач, Днем и ночью слышен он, Словно шум от адзи- птиц… Будто пламенем огонь, Сердце жжет мое тоска… О, как тяжко я скорблю! 1805–1806
Каэси-ута 1805 Когда бы думал я: Пускай расстались, Но после снова встречу я тебя,— О, разве тосковал бы я С таким отчаяньем на сердце! 1806 Когда увидел я, как проводив тебя И среди диких распростёртых Далёких гор оставив навсегда, Пошла домой безмолвная толпа, — Как было сердцу нестерпимо тяжко! 1807 Песня, воспевающая юную деву из Мама в Кацусика Там, где много певчих птиц, В той восточной стороне, В древние года Это все произошло, И до сей еще поры Сказ об этом все идет… Там, в Кацусика- стране, Дева Тэкона жила В платье скромном и простом Из дешевого холста С голубым воротником. Дома пряла и ткала Все, как есть, она сама! Даже волосы ее Не знавали гребешка, Даже обуви не знала, А ходила босиком. Несмотря на это все, Избалованных детей, Что укутаны в парчу, Не сравнить, бывало, с ней! Словно полная луна, Был прекрасен юный лик, И бывало, как цветок, Он улыбкой расцветал… И тотчас, как стрекоза На огонь стремглав летит, Как плывущая ладья К мирной гавани спешит, Очарованные ею Люди все стремились к ней! Говорят, и так недолго, Ах, и так недолго нам В этом мире жить! Для чего ж она себя Вздумала сгубить? В этой бухте, где всегда С шумом плещется волна, Здесь нашла покой она И на дне лежит… Ах, в далекие года Это все произошло, А как будто бы вчера Ради сумрачного дня Нас покинула она! 1808 Каэси-ута И когда в страну эту восточную придя, Взглянешь, как у берега катится волна, Сразу загрустишь О деве молодой, Что сюда ходила часто за водой. 1809 Песня, сложенная при виде кургана юной девы Унаи Там, в краю Асиноя, Где селенье Унаи, Дева юная жила, Это — дева Унаи. С самых юных лет, когда На две пряди волосы, И до той поры, когда Заплетают волосы, Даже в близких к ней домах — У соседей с двух сторон — Никогда за эти годы Не видал ее никто! Словно в коконе она, Словно куколка была, Взаперти всегда жила, Будто выглянуть боясь. И полны по ней тоски, На нее стремясь взглянуть, Словно изгородью дом, Окружали женихи! Был герои там из Тину, Был герой из Унаи… От зажженного огня Сажа в хижинах бывает! Лучше б им не состязаться Перед нею никогда! Стали сватать — И столкнулись На пороге судьбы их: Рукоять меча тотчас же Каждый в руки жадно взял. И надел колчан мгновенно… Каждый в воду и огонь За нее готов идти! И когда в тех состязаньях Друг для друга стал врагом, Дева, горько опечалясь, Матери сказала так: “Из-за девушки не знатной, А простой, такой, как я, Что прядет простые нити И не ведает шелков, Если знатные герои Вздумали себя губить, Значит, мне не быть счастливой С тем, кого хочу любить! Жив ли будет он, не знаю, Неизвестно это мне, Лучше ждать его я буду В лучшей, вечной стороне”. И, храня на сердце тайну, И не выдав ничего, Молча плача и горюя, Унаи ушла навек. Только юноша Тину Это все во сне увидел, И, тая на сердце тайну, Он ушел за нею вслед… Тут герой из Унаи, Что отстал теперь от них, В небеса свой взор направил, Словно там он их искал, Громким криком закричал он, Стиснув зубы, он упал,— Гневный крик его раздался, Словно он кому кричал: “Нет, не дам, чтоб мой соперник Победить меня сумел”. И схватил он меч свой острый, Что у пояса висел, Обнажил его — и после Не могли спасти героя Травы токородзура!.. И на долгие года, Чтобы память сохранилась, И на вечные века, Чтобы все передавали Этот сказ из уст в уста, В середине положили Деву юную тогда, А с боков — легли с ней рядом Два героя-удальца: Здесь нашли они покой. Мы о тех делах слыхали, Ну, а сами не видали,— Только кажется порой, Что при нас это случилось, Слезы катятся рекой!.. |
