1739 Каэси-ута И когда к железным воротам Приходили люди и стояли там Даже среди ночи,— Не щадя себя, Выходила с ними встретиться она. 1740 Песня, воспевающая Урасима из Мидзуноэ В час, когда туман затмит Солнца лик весною, Только выйду я на берег В бухте Суминоэ, Посмотрю, как челн рыбачий По волнам плывет,— Древнее сказание В памяти встает. В старину в Мидзуноэ Раз Урасима- рыбак, Ловлей рыбы увлечен — Кацуо и тай,— Семь ночей не возвращался На село домой, Переплыв границу моря На челне своем. Дочь морского божества Водяных долин Неожиданно он вдруг Встретил на пути. Все поведали друг другу И судьбу свою Клятвой навсегда скрепили, В вечную страну уйдя… Во дворец владыки дна Водяных долин, В ослепительный чертог, В глубину глубин Парой юною вошли, За руки держась, И остались жить, забыв Горе, старость, смерть. И могли бы вечно жить В светлой стороне, Но из мира суеты Странен человек! Раз, беседуя с любимой, Так промолвил он: “Ненадолго бы вернуться Мне в мой дом родной! Матери, отцу поведать О своей судьбе, А назавтра я пришел бы Вновь к тебе сюда”. Слыша эту речь его, Молвила в ответ она: “Только в вечную страну Ты вернись ко мне! Если хочешь, как теперь, Вечно жить со мной, Этот ларчик мой возьми, Но не открывай”. Так внушала рыбаку, Поглядела вслед… И вот прибыл в край родной Юноша-рыбак. Он взглянул на дом, а дома — Смотрит, — нет как нет, Поглядел он на селенье — И селенья нет. И так странно показалось Все это ему,— Ведь всего назад три года Он покинул дом! Нет ни кровли, ни ограды, Нету ничего,— Не открыть ли этот ларчик, Может, в нем секрет? Может, все еще вернется, Дом увидит он? И свой ларчик драгоценный Приоткрыл слегка. Струйкой облачко тотчас же Вышло из него И поплыло белой дымкой В вечную страну. Он бежал и звал обратно, Рукавом махал… Повалился, застонал он, Корчась на земле! И внезапно стала гаснуть Юная душа, И легли морщины вдруг На его чело, Черный волос вдруг покрыла Сразу седина, Все движенья постепенно Стали замирать… Наконец и эту жизнь Смерть взяла себе! Так погиб Урасима Из Мидзуноэ, И лишь место, Где родился, Видно вдалеке… 1741
Каэси-ута В бессмертном мире он Мог жить за веком век, Но вот по воле сердца своего Он сам пошел на лезвие меча,— Как безрассуден — этот человек! 1742 Песня, сложенная при виде юной девушки, что шла одна по большому мосту в Кавати Над рекой Катасива По огромному мосту, Крашенному в алый цвет, Платья красного подол Алый волоча, Горной крашенный травой Плащ накинув на себя, О дитя, что здесь идешь, По мосту совсем одна, Есть ли у тебя супруг, Словно вешняя трава? Иль как в желуде у дуба Косточка, Ты спишь одна? Не придется мне тебя спросить… Мной желанная, любимая моя, Даже дома я не знаю твоего… 1743 Каэси-ута Если бы в конце огромного моста, Вдруг бы у реки стоял мой дом, Деве юной, Что идет совсем одна, Сердцем пожалев, приют бы предложил! 1744 Песня, сложенная при виде утки над болотом Одзаки в провинции Мусаси В Сакитама, На болоте Одзаки, Утка громко хлопает крылом, Верно, для того, чтоб белый иней, Что на хвост попал, Смести долой! 1745 Песня, сложенная у источника Сарасии, где белят полотно в уезде Нака Там, где три каштана, — середина… Серединой названа страна, В той стране Сарасии — источник, где девицы белят полотно. Нет конца его прозрачным струям — без конца течет вода окрест, Так же без конца хожу туда я нынче — хочется жену из этих мест! 1746 Песня, сложенная на берегу Ищи Ты, далекая моя жена, Если б только ты была в Така, Пусть не знал бы я туда дорог, Я на берег бы пришел Ищи, И тогда бы там искал тебя! 1747–1750 |
