– Викентий Петрович… – начал Карев, но дальнейшие слова застряли у него в горле, когда он увидел взгляд шефа.

Своими холодными серыми глазами тот словно пришпилил дознавателя к стене.

– С выпивкой… – медленно проговорил Петрович тоном, не терпящим возражений. – Тебе надо завязывать.

– Да! Я понимаю это каждой клеточкой своего тела! Искренне приношу извинения за свое вчерашнее…

– Я надеюсь, мы поняли друг друга? – еще более внушительным тоном произнес шеф. – Насчет выпивки?

– Да! Обещаю, что больше ни капли, ни грамма!

– Я это запомню. На первый раз прощается, на второй раз увольнение в тот же день. Так, с этим покончили. Халл мне сказал, что ты занялся делом Сато. Как успехи?

Покрасневший следователь начал отчитываться и в конце попросил командировку на Тират для допроса свидетеля.

– На Тират? – протянул Петрович. – В последнее время там вроде затишье. Но все равно опасно. Ты уверен, что это необходимо?

– Абсолютно! Кажется, там единственный человек, которого облагодетельствовал мой подследственный, без его показаний дело развалится.

– А почему бы ему просто не позвонить?

– Это армейские. Вы ведь знаете, по телефону из них ничего не вытянешь. Только в личной беседе.

– Ну да. – Петрович знал, так как когда-то и сам был простым следователем. – Ладно, полетишь завтра. Организуем тебе сопровождение.

– Большое спасибо!

– Хотя на Тирате давно нет активных действий, – проговорил лейтенант Ронгу сквозь мерный гул, – я не рекомендую вам долго находиться на открытой местности. Допрос лучше вести в блиндаже.

– А? – Карев дернулся, повел взглядом по сидящим вдоль стен фигурам в камуфляже, остановился на скуластом азиатском лице офицера, реплика которого вырвала его из раздумий. – Хорошо.

– Не беспокойтесь, если что, мы вас прикроем.

– Спасибо… – он запоздало сообразил, что лейтенант решил, будто… – Я не боюсь. Во всяком случае, не настолько, чтобы нуждаться в утешении, – Павел криво усмехнулся.

– Простите, – лейтенант отстранился.

– Ничего, – следователь невольно поморщился.

Узкий полутемный салон насквозь провонял машинным маслом. Чернеют стволы автоматов на коленях солдат. Эти люди так плотно вливаются в окружающее, что собственный серый костюм кажется Кареву неприличным. Зря он перед вылетом не надел форму… Внизу желудка, под комком завтрака все сильнее потягивает.

Карев вздохнул.

– От меня жена ушла… – признался он.

– Серьезно?

– Похоже на то, – Павел уже сам был не рад, что заговорил.

– Вы ей изменили? – поинтересовался лейтенант.

– Что? Нет, конечно!

– Бьете?

– Нет!

– Тогда вернется.

– Хотелось бы верить… – Павел вяло кивнул.

Он летит на Тират, и в значительной степени для него это бегство от проблем. По крайней мере, сегодня ему ни с кем не надо будет объясняться и извиняться.

Страха перед «горячей точкой» он действительно не чувствовал. Петрович дал взвод этих крепких молодцев, каждый из которых, казалось, может легко завязать узлом следователя Карева. Лейтенант Ронгу, судя по орденским планкам, знаток своего дела. Павел, правда, так и не уяснил, в каких случаях Ронгу и солдаты подчиняются ему, а в каких – он им.

– Приготовьтесь, – с легким акцентом проговорил лейтенант, глядя на часы. – До высадки пять минут.

Карев кивнул:

– Понял!

– Хорошо.

Ронгу махнул рукой. Крепкий солдат с горбатым носом вскинул на спину металлический ранец, усеянный дырочками.

Геолет пошел на снижение. Солдаты закрестились. Карев, поразмыслив, тоже сложил пальцы в щепоть и осторожно коснулся лба, живота, правого и левого плеча. Пол вздрогнул. Люди в камуфляже и с застекленными забралами шлемов повскакивали, затопали к выходу. Словно пасть откинулась на другом конце металлического брюха. Карев приподнялся, но Ронгу знаком приказал ему сидеть. Солдаты по двое начали выпрыгивать на изумрудную траву. Наконец лейтенант кивнул следователю. Карев вскочил и подбежал к выходу. Пахнуло свежестью. Трава стала ярче. Сырое утреннее небо, густой лес вдалеке, рядом какие-то ямы да холмы. Прыжок – и вот он уже на земле, в плотном кольце солдат.

Лейтенант толкнул в плечо:

– Бегом! Быстро!

Шум дыхания. Шелест травы под сапогами. Ямы приближаются. Карев вдруг понял, что это окопы. Трава обрывается, земля раскрывает утрамбованный рот. Те, что впереди, уже спрыгнули, заняв окоп по обе стороны и ощетинившись стволами. Карев замешкался на бруствере: как бы не запачкать костюм… Носатый солдат с металлическим ранцем за спиной подает ему руку. Все! Неужто на месте? Ронгу деловито направляется в другой край окопа, к холмикам. Карев оглянулся. Геолет уже высоко – точка средь голубого неба. Вдалеке, на поле, чернеет остов сгоревшей машины. Среди травы то здесь то там чернеют воронки от разрывов.

Оглядев окоп, Карев приметил здешних солдат. Грязные, обросшие, с красными, будто проваленными, глазами. Молча курят. Неприветливо косятся на новоприбывших молодцев. Сплевывают при виде синих треугольников на рукавах: «Да это не подкрепление. Всего лишь взвод охраны из Предпоследнего дознания. Через час эти ребята улетят обратно, в теплый сытый город, к женам и детям, чистым постелям и супермаркетам, а мы так и останемся здесь тянуть кровавую лямку и молить о чуде».

От души посочувствовав бойцам, Карев отряхнул штаны, поправил усы и с интересом осмотрелся. Природа здесь – прямо загляденье! Если б не обугленная машина и не воронки от взрывов – почти все, как на голограмме в кабинете 1318. Только настоящее. Цвета сочные… да запахи травные, душистые. Надо будет как-нибудь выбраться с Инной на природу. Костер, речка, шашлыки, клеверные луга… Если удастся помириться.

– Пригните голову, пожалуйста, – сказал горбоносый. – В лесу может быть снайпер.

Ронгу возвращается. Все в порядке. Их ждут.

Под землей оказался настоящий дом. Стены из бетонных блоков, бревенчатый потолок. Какие-то карты, бумаги, чья-то гимнастерка на диване, немытые стаканы и чайник на столе, за столом – человек со знакомыми чертами лица. Прямой аристократический нос, вдавленные виски, впалые скулы. Полковник Сато выглядел помоложе, чем на фотографии, и как-то приятнее, что ли. Наверное, из-за взгляда. Чувствуется, что этот человек здесь на месте, у себя дома. «И, как ни странно, рад мне», – удивился Карев, отвечая на рукопожатие.

– Вы по поводу Петера? – осведомился Виктор Сато, едва они уселись друг напротив друга. – Да ты садись, лейтенант!

– Спасибо, постою, – Ронгу улыбнулся, прислонившись к косяку. – Я в геолете насиделся.

– Ну, как знаешь, – полковник снова повернулся к следователю.

– Так вы, значит, о Петере?

– Не совсем. Я хотел бы поговорить о вашем дяде, Мартине Сато.

Улыбка съежилась, взгляд охладел.

– Он теперь по вашему ведомству?

– Так точно.

– А как же Петер?

– Не слышал, чтобы такое имя фигурировало в нынешних делах.

– Вот как? – лицо полковника потемнело. – Значит, все-таки не довезли… Жаль. Это был исключительный человек. Столько жизней спас. О нем бы у вас замечательный отчет вышел. Даже лучше, чем о Кайрондере.

– Мне и самому жаль, – ответил Карев, поморщившись от набившего оскомину сравнения. – Но, как и вам, мне не дано выбирать задания.

– Понимаю. Что ж… Честно говоря, особого желания нет говорить об этом, но раз вы проделали сюда столь долгий путь… – Виктор откинулся на спинку стула и принялся разглядывать низкий потолок. – Мой дядя – человек целеустремленный. С большой администраторской хваткой. И художественным вкусом. Очень любил порядок. И свою коллекцию картин. В моей жизни он сыграл огромную роль. Я необыкновенно благодарен дяде за то, что он взял меня на воспитание и определил в отличное военное училище с добрыми традициями.

Молчание.

– А не могли бы вы рассказать, как произошло переселение к дяде, как он вас принял, как относился?