— Она была удивлена? — спросила принцесса.

— Сначала да. Но я объяснил, что в замке нет никого, кто бы умел хорошо изъясняться по-гречески.

— Если все пойдет так, как мы задумали, это будет просто великолепно! — воскликнула принцесса.

Она не подозревала, что всю прошлую ночь принц Холден не сомкнул глаз, обдумывая, как бы отговорить принцессу от задуманного.

В конце концов он решил, что в этом ему поможет жена викария. Он был абсолютно уверен, что она откажется принять участие в обмане.

Принцесса же была необыкновенно взволнована тем, как все пройдет.

Она положила руку принцу на колено и произнесла:

— Я люблю тебя, Холден. И клянусь, что никто и ничто не помешает нам пожениться на следующий день после окончания траура.

— Если даже наш план сорвется, то мы просто сбежим, — весело сказал принц. — Давай поженимся во Франции или еще где-нибудь. Тогда королева Виктория, какой бы могущественной она ни была, ничего не сможет нам сделать.

— Думаю, она найдет нам какое-нибудь наказание, — ответила принцесса. — Но ей не удастся помешать мне стать твоей женой!

— И никому не удастся, — добавил принц.

Он был так же сильно влюблен в принцессу, как и она в него.

Конечно, он понимал, насколько будет почетно для его княжества родство с британским троном.

В прошлом у него было много женщин, но ни к одной он не испытывал того, что испытывал к принцессе.

Однако принц старался не терять головы.

Он пытался отговорить принцессу от поступка, который явно вызовет гнев ее величества.

Принц Холден прекрасно понимал, что все боятся королеву Викторию, даже принц Уэльский.

При первой встрече с королевой принц Холден испытал благоговейный трепет перед этой могущественной женщиной.

И теперь он осознавал, что его отец будет крайне расстроен, если так случится, что королева прервет все отношения с их княжеством.

Если их с принцессой перестанут принимать в Виндзорском замке, для обоих это будет просто катастрофой.

Но сейчас в этот яркий солнечный день с ним рядом была принцесса!

И ничто не предвещало неблагоприятного поворота событий.

Они достигли поместья, которое было лишь в шести милях от замка.

Герцог был владельцем нескольких домов, но раскинувшийся на пяти тысячах акров земли Честер-Парк был одним из самых великолепных.

Поместье принадлежало этой семье несколько веков. Каждое поколение привносило в него что-то свое.

Экипаж въехал в ворота, и принцу показалось, что Честер-Парк напоминает скорее дворец, чем загородный дом.

Герцогиня тепло поприветствовала принцессу Мэриголд:

— Какой приятный сюрприз видеть вас здесь, ваше королевское высочество! — воскликнула она.

— Мне рассказывали, что у вас чудесный сад, — ответила принцесса. — Я воспользовалась свободным днем, чтобы приехать сюда с принцем.

Принц Ходден поклонился и поцеловал герцогине руку.

Затем к ним присоединился герцог и все направились к столу.

За обедом герцогиня обратилась к принцессе:

— Принц Холден говорил мне, что вы хотели побеседовать с миссис Грандел.

— С огромным удовольствием, — ответила принцесса, — если только это несложно устроить. Я боюсь, что после смерти моих родителей я успела изрядно подзабыть греческий. Теперь я практикуюсь по книгам, но разве это может сравниться с живым общением!

— Я с вами абсолютно согласна, — ответила герцогиня. — Я уже написала миссис Грандел, что вы заедете к ней в три часа.

— Это очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила принцесса. — Скажите, а когда миссис Грандел приехала из Греции?

Принцессе показалось, что этот вопрос застал герцогиню врасплох.

Она взглянула на мужа, сидящего рядом, и тот быстро ответил:

— Миссис Грандел — женщина очень замкнутая и не любит рассказывать о тех временах, когда она жила в Греции.

И тут же герцог перевел разговор на другую тему: он принялся обсуждать достоинства лошадей, которых недавно приобрел.

Разговор о миссис Грандел неожиданно прервался.

Принцесса сообразила, что здесь, должно быть, есть какая-то тайна. И хотя она не собиралась выяснять правду, ей было любопытно, что же могло произойти на самом деле.

Ей удалось казаться увлеченной, когда после обеда герцогиня повела ее осматривать сад. Однако в душе принцесса считала минуты, пока можно будет уйти.

По пути к дому викария, принцесса вздохнула с видимым облегчением.

— Никогда еще время не тянулось так медленно! — пожаловалась она.

— Не расстраивайся, дорогая, — утешал ее принц, — даже если миссис Грандел не согласится нам помочь, мы найдем кого-либо еще, чтобы осуществить наш план.

— Не думаю, что в мире так уж много девушек, похожих на меня, — ответила принцесса.

— А вдруг я ошибся, — поколебавшись, сказал принц. — Ведь в церкви я видел девушку только мельком. Но это мы сейчас узнаем.

Когда экипаж остановился у ворот дома викария, принцесса предложила леди Вед-стоун не утомлять себя нанесением визита:

— Герцогиня сказала, — обратилась принцесса к фрейлине, улучив момент, когда их никто не мог услышать, — что миссис Грандел — женщина очень замкнутая. Не желаете ли остаться здесь?

— С огромным удовольствием, мадам, — отозвалась леди Бедстоун. — Признаться, прогулка по саду и необходимость постоянно выходить из экипажа необыкновенно утомили меня.

— Тогда отдохните в тени. Мы не задержимся надолго, — проворковала принцесса.

Когда принц и принцесса вышли из экипажа, их уже ожидал преподобный Патрик Грандел.

Как того требовал этикет, он вежливым поклоном поприветствовал принцессу и пожал руку принцу.

— Моя жена ждет вас в гостиной, мадам, — обратился он к принцессе. — Пока вы будете заняты беседой, я покажу его королевскому высочеству мою новую площадку для игры в шары и только что установленные мишени для состязания в стрельбе.

— С удовольствием посмотрю и то, и другое, — отозвался принц.

Викарий прошел в гостиную, где его жена и дочь были заняты шитьем, и представил дам друг другу.

Мать и дочь грациозно поклонились принцессе. Когда Мэриголд увидела девушку, она едва не вскрикнула. Сомнений в правоте принца не было: дочь викария была похожа на принцессу как родная сестра.

У нее были такие же чудесные светлые волосы, что вполне понятно, так как сам викарий был голубоглазым блондином.

А темные глаза, унаследованные от матери-гречанки, казались огромными для небольшого личика, с сосредоточенным выражением.

Она действительно так была похожа на принцессу, что в это с трудом верилось.

Правда, она была двумя годами моложе и в ее красоте было что-то, чего недоставало самой принцессе.

По мнению принца Холдена, в ней было что-то неземное. Казалось, она не принадлежит этому миру, как все обычные люди.

Затем викарий весело произнес:

— Мы с принцем собираемся покинуть вас, Люсия. Я никогда особенно не был силен в греческом. Думаю, его королевское высочество тоже находит этот язык довольно сложным.

— Боюсь, это правда, — согласился принц. — В итальянском и французском я значительно сильнее.

Викарий рассмеялся, и они оба вышли из комнаты.

Миссис Грандел вежливо обратилась к принцессе по-гречески:

— Вы предпочитаете сесть на солнце или вам будет удобнее на кушетке в тени?

Она жестом предложила ее высочеству место у камина.

Принцесса села и тихо заговорила:

— Я приехала сюда, миссис Грандел, чтобы просить вашей помощи в деле, которое чрезвычайно важно для меня.

Миссис Грандел, которая, по мнению принцессы, обладала красотой и достоинством, была несколько удивлена:

— Конечно! Это будет честью для меня помочь вашему высочеству, если это в моих силах.

Посчитав, что она лишняя, Авила направилась к двери.

— Нет, нет, пожалуйста, не уходите! — остановила ее принцесса. — Ваше присутствие необходимо, так как дело касается вас.

Несколько удивившись, Авила остановилась и присела в кресло рядом с матерью.