Авила поднялась в свою комнату и подошла к окну.

Отсюда открывался вид на море.

Оливковые деревья возле дома были усыпаны чудесными цветами. Лучи заходящего солнца окрашивали небо в темно-красный цвет. Это было завораживающее зрелище.

Но Авила не замечала этой красоты: перед глазами стоял образ удаляющегося принца.

«Завтра будет последним днем, когда я увижу его», — сказала она себе.

Все ее тело, казалось, возмущалось против такой жестокости.

Вошла горничная и предложила Авиле передохнуть на кушетке, пока она будет готовить ванну.

Налитая в купальню горячая вода источала тонкий аромат лилий.

Авила опустилась в воду и вспомнила роскошную ванную внизу. Принц собирался отреставрировать ее, чтобы однажды принять ванну, так как это делали его древние предки.

Ей подумалось, что в этот момент он будет необыкновенно похож на Аполлона.

Среди вещей, которые собрала для нее принцесса Мэриголд, были прелестные вечерние платья.

Все они были черного цвета, конечно, но сделаны с отменным вкусом — из легкого кружева и полупрозрачного шифона.

Она надела одно из них. Вырез показался ей довольно глубоким, но платье открывало ее руки и плечи, и Авила остановила свой выбор на нем.

До сегодняшнего дня она не думала о том, должна ли принцесса носить драгоценности.

Принцесса Мэриголд и принц Холден были помолвлены тайно и не носили обручальных колец. Авила не была даже уверена, знает ли Дарий об их помолвке.

Авила примерила ожерелье, решив, что оно должно удачно дополнять облик предполагаемой принцессы.

Взглянув на себя в зеркало, Авила решила, что принц не сможет не залюбоваться ею.

Ей хотелось услышать его комплименты, которые немного смущали ее, но в то же время были полны сладкой музыки, которую ей ранее никогда не приходилось слышать.

В дверь постучали, и горничная пошла открывать.

Авила услышала слова:

— С уважением от его королевского высочества.

Горничная вернулась с цветами в руках.

Авила взглянула на них и поняла, что мечтала именно об этом.

Это было прекрасное ожерелье, сделанное из небольших скрепленных друг с другом живых цветочков, которые были так малы, что их можно было принять за цветы из драгоценных камней.

Авила надела ожерелье. Она хотела именно такое украшение — сдержанное, но необыкновенно красивое.

Горничная прикрепила к волосам Авилы маленький букетик с точно такими же цветами.

Авила взглянула в зеркало и поняла, что выглядит прекрасно как никогда.

Испытывая смешанное чувство неловкости и радостного волнения, Авила спустилась вниз.

Она вошла в гостиную. Принц уже ждал ее. Авила не спеша направилась к нему, зная, что сейчас он любуется ею.

Авила взглянула Дарию в глаза только тогда, когда была совсем уже рядом.

Он молчал, и в ее взгляде появился вопрос.

Вдруг он мягко сказал:

— Теперь я знаю, что вы и есть Афина.

Его голос опять стал теплым и проникновенным, от чего сердце Авилы забилось сильнее.

— Леди Бедстоун просила передать, что так устала, что не сможет присоединиться к нам за ужином. Она принесла свои извинения. Надеюсь, вы поймете ее, — сказал принц.

— Дорога была для нее утомительной, — только и смогла произнести Авила.

— Мне сложно выразить словами, — сказал принц, — как я рад быть с вами наедине.

Чувствуя, что она должна что-то сказать, Авила произнесла:

— Я удивлена, что посол и лорд Кардифф не присоединятся сегодня к нам.

— Должен сказать, что они очень надеялись на это, — ответил принц. — Но я сказал, что на похороны приехало большое количество моих родственников.

Он заметил удивление в глазах Авилы и быстро добавил:

— Я не солгал. Я просто сказал, что родственники приехали на похороны, а они решили, что все гости остановятся в моем доме.

— Вы довольно уклончивы, — сказала Авила, — как же вы могли знать, что захотите, чтобы мы остались наедине?

— Я и не знал, до тех пор пока не увидел вас. Я сразу почувствовал, что вы — та, о ком я мечтал. Мне захотелось, чтобы, пока вы здесь, вы были лишь со мной. Я решил показать вам мой дом и не хотел, чтобы нам мешали.

— Вы хотите сказать, что все происходящее является результатом секундного озарения?

— Я считаю, что наша встреча была предопределена свыше. Может быть, даже мы оба уже были здесь, когда дом был только построен.

Каждое произнесенное принцем слово находило отклик в душе Авилы. Ее разум, ее сердце говорили, что слова принца — правда.

«Он не должен заметить моих к нему чувств», — быстро одернула себя Авила.

Это было нелегко, но она постаралась, чтобы ее голос звучал непринужденно:

— Вы не очень-то стараетесь помочь мне понять Грецию. Расскажите мне лучше о своих планах на будущее. Трудно представить, что вы все время проводите здесь один.

— Я редко бываю один, — ответил принц.

Выла ли это судьба или воля богов, только меня не было в Греции, когда умер дядя. Я приехал лишь три дня назад.

Он сказал это с каким-то странным торжеством в голосе.

— И чем вы занимаетесь, когда приезжаете сюда? — спросила Авила.

— В основном присматриваю за моей недвижимостью, иногда занимаюсь государственными делами. Сейчас же я увлечен одним проектом, с которым познакомлю вас завтра.

Авила запротестовала:

— Разве мы уже уезжаем? Я же не смогу спокойно уснуть, зная, что не успею всего осмотреть.

Принц, казалось, не обратил внимания на ее слова и спокойно сказал:

— Обед уже подан, ваше королевское высочество. Окажите мне честь и позвольте сопровождать вас к столу.

Он церемонно предложил ей руку.

Авила изящным движением, как ее учила мама, протянула в ответ свою.

Сквозь длинный сводчатый коридор они направились в обеденный зал.

У Авилы промелькнула мысль, что они с принцем — почти как муж и жена, которые навещают родовое гнездо и направляются вместе отобедать.

«Когда вернусь домой, — подумала Авила, — будет о чем вспомнить».

Именно вспомнить: ведь ей больше уже никогда не доведется снова увидеть принца.

Авила проснулась утром с каким-то смутным предчувствием, что сегодняшний день должен стать особенным.

Накануне она отправилась спать, не переставая думать о принце. Вечером он казался ей еще прекраснее, чем всегда.

В спальню вошла горничная и сообщила, что леди Бедстоун просит передать, что она себя неважно чувствует и хочет провести утро у себя в комнате.

Авила спустилась вниз, чтобы навестить фрейлину.

Как выяснилось, ничего страшного не произошло. Просто леди Бедстоун опасалась, что ее могут повести на утомительную прогулку или, что еще хуже, заставят карабкаться по крутому склону.

— Я знаю, на что способны мужчины, если они хотят чем-то похвастаться, — сказала она Авиле. — Боюсь, я слишком стара для этого.

— Думаю, это очень разумно, — согласилась Авила. — Я расскажу вам, где мы были, когда вернусь.

Авила пошла переодеться. Среди вещей принцессы Мэриголд она нашла свое платье, белое и легкое, то самое, в котором она приехала в «Отдых туриста». Платье удачно дополнялось простой соломенной шляпкой.

Авила решила, что может позволить себе надеть этот наряд, так как маловероятно, что сегодня ее увидит кто-нибудь, кроме принца.

Она так и не знала, куда они собираются.

Понимая, что Дарий ждет от нее расспросов, Авила решила намеренно скрывать свое любопытство.

«Если он так хочет быть таинственным, — сказала она себе, — не буду ему в этом мешать».

Путь до небольшого залива оказался совсем коротким. Авила увидела пришвартованную к берегу небольшую яхту.

Принц передал поводья груму и помог Авиле выйти из экипажа.

— Обычно я пользуюсь этой яхтой, если мне нужно посетить ближайшие острова, — объяснил принц. — Я должен был вам сказать заранее, что под мою опеку вверено несколько островов, на самый большой из которых мы сейчас и отправимся.