Свет во флиттере Федерации был слегка притушен. Возможно, Эду посчитал, что так будет романтичнее, и, учитывая то, что он имел весьма смутное представление о подобных вещах, это не удивляло. Вид на пустыню, открывавшийся из кабины флиттера, уже не казался мирным. Надвигается буря. Флиттер слегка потряхивало.

Надари порадовалась тому, что Эду в отличие от Акорны не умеет читать мысли. Он вообще не знал ничего ни о телепатии, ни о других удивительных способностях Акорны, а их не стоило сбрасывать со счетов, если он хотел добиться осуществления своих планов. Пока что он ничего конкретного не знал и о Таготе. Из ответного послания Акорны Надари узнала, что тот сейчас находится с ее друзьями и, следовательно, ему ничего не грозит.

Беккер, Акорна и ее друзья-макахомини летели во флиттере, держа курс на цитадель священного озера. Они предупредят аридими о надвигающейся опасности и ловушке, уготованной для них Эду. Как только Акорна вновь выйдет с ней на связь, Надари сообщит ей о том, что ей удалось узнать в последние минуты. Пока же ей оставалось одно: как можно дольше отвлекать Эду, чтобы дать возможность другим оказаться как можно дальше от него. Возможно даже, если ей удастся освободиться, она сумеет как-нибудь нейтрализовать своего кузена и Макостата, а затем взять управление флиттером на себя.

— Эду, — заговорила Надари, когда мульзар наклонился к ней.

— Что? — откликнулся он. В голосе его звучали нотки злорадного торжества, в уголках рта пенилась слюна. Он всегда испытывал наслаждение, одержав верх над своей добычей, но не любил, когда она сдается без боя, предпочитая немного поиграть с ней. Вот эта черта в нем действительно была от кошки, и, возможно, тут он ничего не мог с собой поделать.

— А ты никогда не задумывался о том, что, возможно, существуют способы получше добиться того, чего ты хочешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Твои цели. Ты очень талантливый человек и многим можешь казаться привлекательным мужчиной, даже не принимая в расчет твой высокий пост. Неужели тебе никогда не приходило в голову пригласить девушку на ужин, предложить ей посмотреть фильм… Впрочем, здесь это невозможно. Или хотя бы просто погулять с ней вечером, полюбоваться закатом, после чего она сама с готовностью ляжет с тобой в постель, вместо того чтобы вышибать ей мозги и насиловать ее? Тебе не кажется, что так было бы проще?

Надари увидела, что на лице Эду появилось неприкрытое изумление. Она поняла: сейчас он ответит, что все это ему неинтересно, и торопливо продолжала:

— А перемены, которые ты задумал провести на планете? Возможно, здесь действительно все свихнулись на войнах и кошках. Но ты ведь мог бы заключить союз со жрецами, а потом убедить людей в том, что священные камни являются божественным даром, предназначенным для того, чтобы помочь Макахомии вступить в более современную эру, создать развитое, высокотехнологичное общество. В этом случае ты все равно правил бы планетой, но тебе не пришлось бы убивать всех и каждого. Я знаю, ты ненавидишь котов, но ты ведь и не обязан им поклоняться! Пусть они остаются просто котами и живут с теми людьми, которые их любят.

Эду обнажил в улыбке все свои зубы, а затем подался вперед и неожиданно укусил Надари за шею. Увидев, как она дернулась от боли, он вытащил маленький ключик, расстегнул наручники и, освободив ее правую руку, левую пристегнул к одной из внутренних уключин флиттера. Затем он убрал ключик и с вызовом сказал:

— Ну, попробуй справиться со мной!

Надари тяжело вздохнула. Миролюбивые линьяри были бы довольны ею. Она сделала все, чтобы не доводить дело до мордобоя: попыталась убедить Эду, апеллируя к доводам здравого смысла, хотя с самого начала знала, что из этого ничего не выйдет. Теперь настала пора перейти к более примитивным средствам убеждения, которым когда-то обучил ее сам Эду.

Она полулежала на заднем сиденье флиттера, и Эду подался вперед с явным намерением сорвать с нее рубашку. Надари дернулась в сторону, словно бы испугавшись, и это привело Эду в полный восторг, заставив его на секунду замереть и даже податься назад, чтобы в полной мере насладиться выражением страха на ее лице. Он был так предсказуем, что это даже немного разочаровало Надари. Она бросила свое тело вперед и со всего размаха ударила его головой в переносицу. С выражением удивления и боли на лице, сделав резкий выдох, Эду отлетел на Макостата.

Суденышко вздрогнуло и накренилось, но вызвано это было не только тем, что Макостат на мгновение утратил контроль над управлением. На них совершенно неожиданно налетела огромная стена из песка, ударив флиттер с такой чудовищной силой, что он завертелся и стал стремительно падать. Надари громко и торжествующе захохотала, словно радуясь нежданному подарку небес. Она снова боднула Эду — на сей раз в грудь — и успела выхватить из его кармана ключик от наручников. Затем, извернувшись, женщина обеими ногами ударила Макостата в голову, а потом в третий раз нанесла Эду удар головой в грудь — на тот случай, если между ударами он все же успел восстановить дыхание. Это дало ей время освободить левую руку и ноги.

Оставив двоих мужчин лежать в положении, которое Эду вряд ли показалось бы «приятственным», Надари бросилась к приборам управления и оттолкнула от них бесчувственного Макостата. Не обращая внимания на мучительные стоны Эду, она выровняла флиттер и посадила его раньше, чем суденышко, влекомое неудержимой силой бури, успело врезаться носом в песок. На мгновение ей показалось, что оно вот-вот развалится на мелкие кусочки, но флиттер лишь завалился набок, а в остальном посадка прошла вполне благополучно.

И все же у Надари не было времени на то, чтобы поздравлять себя со счастливым избавлением, поскольку Эду нашел в себе силы потянуться и вытащить из кобуры Макостата, который по-прежнему пребывал без сознания, его оружие.

Упершись ногами в колпак кабины, Надари ударила пальцами Эду по глазам. Та его рука, в которой он держал оружие, метнулась к лицу, чтобы защитить глаза, а вторая отлетела к приборной панели и ударилась о кнопку, открывающую люк кабины. Фиберглассовый колпак резко открылся, и песчаная буря мгновенно высосала из кабины весь воздух, а вместе с ним — и Надари. Та лишь успела с удивлением подумать: как интересно, ты летишь, а с тебя одновременно с этим заживо сдирают кожу!

Старший жрец вместе со свитой повели Акорну и ее сопровождающих в Храм. РК шнырял под ногами, знакомясь с местными котами, без сомнения, в надежде завязать знакомство с какой-нибудь местной красавицей вроде Гаруны. Коты из Хиссима за исключением котят, которые по-прежнему находились в корзине, крепко прижатой к груди Мью-Шер, восседали на плечах тех, с кем они сюда прилетели.

В Храме царила спартанская обстановка — даже на тех уровнях, где обитали жрецы самого высокого ранга. Самыми «роскошными» предметами обстановки в комнатах были стеганые подушечки, на которых могли отдохнуть или поточить когти храмовые коты.

Акорне казалось, что жрецы ведут их в глубь Храма, но они вдруг оказались в другом его конце, на берегу длинного и широкого озера, неподвижные воды которого казались бездонными. Берега озера тянулись вдоль отвесных стен глубокого каньона, в котором оно помещалось, а сам каньон был таким узким, что, глядя снизу вверх, можно было увидеть лишь тонкую полоску ночного неба, с которого смотрели вниз две похожие на кошачьи глаза луны, отражавшиеся в воде.

Ближайшие берега озера и стены Храма блестели от обилия драгоценных камней, в которых горели и обе луны, и их отражение в озере. В противоположном конце озера смутно темнели заросли, заполнившие тесное пространство между скалами.

Мистическая красота этих мест была заключена буквально во всем. Она завораживала, и казалось, что даже разговаривать здесь — это уже само по себе кощунство. Даже Беккер был не в состоянии вымолвить хоть слово. А вот их коты отреагировали на открывшуюся их взглядам картину совершенно иначе. Они вдруг стали гиперактивны, принялись играть друг с дружкой в чехарду, кувыркаться, валяться по земле. Некоторые взбирались на несколько метров по стене Храма, чтобы прыгнуть оттуда на своих компаньонов.