– Конечно. – Встав рядом с ним, она какое-то время смотрела на двери террасы, потом по-хозяйски взяла его под руку. – Это была одна из дочерей Олбрайта?

Отрицать не имело смысла. – Да.

– Понятно. А я и не знала, что вы с ней близко знакомы.

– На самом деле это не так.

– Но, судя по бурному спору, вы знаете друг друга достаточно хорошо. – Виконтесса сильнее сжала руку Гейбриела и внимательно на него посмотрела, склонив голову набок. – Надеюсь, дорогой, тебе хватит ума не повторять судьбу отца и не совершить ту же ошибку. Мне не хотелось бы, чтобы ты связал свою жизнь с какой-то дешевой девкой.

Гейбриел внутренне подобрался. Будь у него свободное время, он разобрался бы с этой злобной кошкой, но сейчас перед ним стояла другая задача: найти Мору, как-то успокоить ее и заставить прислушаться к доводам разума. Он должен, наконец, завоевать ее доверие.

С нарочитой сдержанностью он разжал пальцы леди Лэнскомб, вцепившиеся в его руку, и натянуто улыбнулся.

– Благодарю вас за заботу. Но если я и совершу ошибку, то это будет касаться только меня. А сейчас, простите, мне надо идти.

Не обращая внимания на разгневанное лицо дамы, он отвесил вежливый поклон и удалился.

Мора нашла вдовствующую герцогиню в одной из гостиных второго этажа. Пожилая дама стояла, опершись на трость, и смотрела в большое панорамное окно. За стеклом пышная растительность лужайки спускалась по склону холма, где плавно переходила в густую крону деревьев на опушке ближайшего леса.

Услышав шаги, вдова оглянулась и, увидев Мору, радостно улыбнулась.

– А, вот и ты, детка! Я уже думала, куда ты запропастилась. Извини, что не встретила тебя внизу, но эта гарпия, жена Мейтленда, не соизволила сообщить мне о твоем приезде. – Обернувшись, она подошла к группе мягких кресел у окна. – Надеюсь, вы с тетей уже разместились?

Мора остановилась на пороге. Растерянная, она не могла сосредоточиться на том, что говорила пожилая дама. У нее было такое чувство, будто ее предали, и все прочие мысли и эмоции просто перестали для нее существовать.

Теодосия знала, что за человек лорд Хоксли. Зачем же она с ним сговорилась? Зачем привезла его сюда? Чтобы лишний раз напомнить всем присутствующим, почему члены семьи Давентри всегда были изгоями?

Облизнув пересохшие губы, Мора, наконец, выдавила всего одно слово:

– Зачем?

Вдовствующая герцогиня внимательно посмотрела на нее, поудобнее устроилась в кресле и поставила рядом свою тросточку.

– Что зачем, милая?

Мора тряхнула головой и обхватила себя руками, словно защищаясь. Господи, хоть бы всему этому нашлось какое-то логическое объяснение!

– Я пытаюсь понять, ваша светлость. Но не могу. Зачем вы пригласили Хоксли?

Лицо вдовы сделалось белым, как пергамент; Когда она опять заговорила, ее голос был хриплым.

– Ты уже видела его?

– Да. Он подошел ко мне на террасе. Можете представить мое потрясение, когда он сказал, что это вы добавили его имя в список гостей. Я не могу этому поверить.

– Я тебя понимаю. Мне очень жаль, что ты узнала об этом таким образом. Я надеялась… – Повисла долгая пауза, потом женщина вздохнула и поманила Мору к себе: – Пожалуйста, подойди, девочка. Сядь. Сейчас мы устроимся поудобнее и все обсудим.

– Я лучше постою, ваша светлость…

– Ну, пожалуйста! Все, что я прошу, это выслушать меня.

В этой просьбе, почти мольбе, было столько искренности, что Мора не посмела отказаться. Она пересекла комнату и нехотя присела на край дивана, стоявшего как раз напротив пожилой дамы.

Теодосия подалась вперед в своем кресле, устремив на девушку чистосердечный взгляд.

– Клянусь, пригласив сюда Хоксли, я совсем не хотела оскорбить тебя, – откровенно объяснила она. – Но он пришел ко мне, поделился своими тревогами, и я разделяю его опасения. Он рассказал мне, как обнаружил, что ты тайком убегаешь из дома посреди ночи и посещаешь весьма… сомнительные места. Он упомянул маскарад у лорда Лэнскомба и пансион для знатных холостяков на Риджент-стрит. – Она озабоченно сдвинула брови. – Это правда?

Мора закусила губу, не зная, что ответить. Она не могла лгать женщине, которая так много сделала для ее семьи, и вместе с тем прекрасно понимала, что правда вызовет лишь новые вопросы и упреки. Похоже, возможным единственным решением было вообще ничего не говорить.

Однако Теодосия расценила ее молчание как ответ.

– Все ясно. Этого я и боялась. Особенно после того, как он показал мне одно довольно неприятное письмо.

Сделав глубокий вдох, Мора вздернула подбородок и заговорила, с трудом справляясь с комом в горле:

– Полагаю, он сказал вам, что, по его мнению, у меня есть тайный любовник? Что я пошла по стопам своей матери?

– Он, в самом деле, выразил некоторое беспокойство в этой связи, но я не поверила ни единому его слову.

Твердое и недвусмысленное заявление вдовы застало Мору врасплох. Какое-то мгновение она в полном замешательстве смотрела на женщину, потом наконец собралась с мыслями и запинаясь пролепетала:

– В-вы н-не поверили?

– Нет. Возможно, я проводила с тобой не так много времени, как с Джиллиан, но я хорошо тебя знаю. Мне известно, что поведение твоей мамы причинило тебе много горя, и ты никогда бы не последовала ее примеру и не поставила своих близких в такое же положение.

– Разумеется, нет. Это лишь доказывает, что лорд Хоксли не имеет ни малейшего понятия о предмете своих рассуждений, и ему не следует лезть в чужие дела.

– Это доказывает, юная леди, что лорд Хоксли не знает всех обстоятельств. – Теодосия прищурила глаза. – Ты что-то затеяла. И я хочу знать, что именно.

Мора с трудом сдержала истерический смех. Как ей признаться, что она занимается активными поисками убийцы своей матери?

Вновь не дождавшись ответа, вдова ласково улыбнулась и ободряюще похлопала Мору по руке:

– Все хорошо. Думаю, я и сама сумею разгадать часть этой загадки. Джиллиан была со мной откровенна. Она подозревает, что человек, убивший вашу маму, принадлежал к числу ее страстных поклонников. Ты была на маскараде у лорда Лэнскомба, и я случайно узнала, что в пансионе, возле которого тебя заметил лорд Хоксли, прожинает барон Бедфорд. – Девушке стало не по себе от ее неотступного, понимающего и чересчур проницательного взгляда. – Все дело в твоей матери, не так ли?

Внезапно глаза Моры заволокло слезами. Она вскочила с дивана и подошла к окну, повернувшись спиной к комнате и отчаянно пытаясь сморгнуть слезы.

Но Теодосия не дала ей времени на передышку. Она поднялась с кресла – в тишине гостиной отчетливо прозвучал шорох ее юбок – и подошла к девушке сбоку, возместив о своем приближении стуком трости.

– Девочка моя, я вижу, как сильно ты страдаешь. И даже если тебе не понравилось, что я устроила приглашение лорду Хоксли, ты должна знать, что я на твоей стороне. Ты всегда можешь мне довериться.

Мора обернулась и встретилась с теплым взглядом вдовы. На ее морщинистом лице читалось такое сочувствие, что девушка не выдержала. Все, что копилось в ее душе в течение последних трех недель, вдруг всколыхнулось и вылилось наружу. Плотина молчания, наконец, прорвалась. Мора рассказала, как нашла мамин дневник и пачку писем. Как ее преследовали ночные кошмары, и как она решила докопаться до истины: выяснить, кто же писал эти послания.

Одним духом выложив все, Мора замерла, в тревоге ожидая, как среагирует вдова на ее откровения.

Явно потрясенная, Теодосия закрыла глаза и тяжело оперлась на свою трость, крепко стиснув рукоятку.