Мелисса кусала губы. Она не рассчитывала на любовь князя, но надеялась, что он не станет обсуждать подоплеку событий со всеми подряд. Впрочем, он любит эту женщину и, конечно же, не станет скрывать от нее правду.

– Я не виню вас, что вы приняли его предложение, – продолжила графиня, – на вашем месте я поступила бы так же. Но не могу сказать, что я в восторге от этого.

– Мне не интересны ваши чувства, – ответила Мелисса. – Я вас не знала и предпочла бы не знать никогда.

– К счастью, даже ваши желания не всегда осуществляются, – улыбнулась графиня. – Мы не могли не встретиться, раз уж вы сюда приехали. Если бы я избегала встреч с вами, пошли бы слухи.

– Слухи все равно пойдут!

Графиня продолжала улыбаться:

– Надеюсь, вы понимаете, что князь никуда меня не отпустит. Даже если я уеду из страны, он приедет ко мне. Представляете, что скажут люди!

Мелисса подивилась, как под такой красивой внешностью может скрываться столько язвительности. Впрочем, горькая правда всегда лучше сладкой лжи. Сложись все по-другому, и эта женщина стала бы невестой князя.

– Извините, если моя откровенность не понравилась вам, – продолжала графиня сладким голосом, – но, мне кажется, стоило прояснить положение, в котором мы оказались. Кроме того, для Луи будет лучше, если мы станем друзьями. Не стоит демонстрировать при нем взаимную неприязнь, ему и так нелегко. Приходится бороться со многими обстоятельствами.

– О каких обстоятельствах вы говорите?

– Как мало вы знаете о Мотавии. Луи ходит по канату. С одной стороны Англия, с другой – Словения, а под ним – Оппозиционная Партия, жаждущая его крови.

Внезапно послышались чьи-то шаги, и Мелисса, подняв голову, с облегчением увидела князя, пересекающего дворик. На полпути он понял, что не один, и поднял голову. На его лице промелькнула радость, когда он увидел графиню. Впрочем, это выражение мгновенно исчезло, и, поприветствовав Мелиссу с неизменной вежливостью, он повернулся к графине.

– Не ожидал встретить тебя, Элиза.

– Должна же я была засвидетельствовать почтение твоей невесте.

Князь бросил взгляд на Мелиссу, но та отвернулась.

– Я собираюсь дать бал в честь моей невесты, – тихо сказал он. – Думал, что там вы и познакомитесь.

– На виду у всех? Нет, это было бы слишком неприятно для нас обеих. Все равно мисс Бентон знает, кто я, и мы решили, что нам не стоит притворяться, когда мы наедине. – Неожиданно, глаза графини сверкнули: – Я понимаю, что на людях вы должны вести себя подобающе, – воскликнула она, – но неужели тебе надо так вести себя, когда мы одни?!

– Я и не предполагал, что мы все трое встретимся, – быстро ответил князь.

– Разве могло быть иначе, – голубые глаза Элизы наполнились слезами. – Или ты собираешься отослать меня? Тогда я немедленно уеду!

– Элиза, ради Бога, – князь неосознанно шагнул к графине, бросив на Мелиссу смущенный взгляд.

Она снова отвернулась. Если князь захочет продолжать свою связь с Элизой, она не сможет ему помешать, но, по крайней мере, может рассчитывать на его благоразумие. Такие вещи следует тщательно скрывать, чтобы не стать посмешищем всего двора и, без сомнения, целой страны. Мелисса посмотрела на графиню. Та продолжала плакать, но казалось, что слезы вызваны не столько любовью к князю, сколько горечью от потери своего положения. Но разве она могла сказать об этом, ведь она сама, по общему мнению, выходила за князя ради титула.

– Ты знаешь, я никуда тебя не отпущу, – говорил тем временем князь, – но я не хочу, чтобы ты страдала. Скоро свадьба, приедет много гостей, об этом будут писать все газеты. Может быть, тебе, действительно, лучше уехать на время, чтобы не расстраиваться лишний раз?

– Я расстроюсь гораздо больше, если не смогу присутствовать при этом. У меня есть утешение – я знаю, что ты женишься не по своей воле.

– Тебе нужны подтверждения? – в голосе князя было столько боли, что Мелисса почувствовала себя лишней и сочла за лучшее немедленно уйти.

Только оказавшись в своей спальне, она позволила себе расслабиться и обдумать ситуацию. Ей казалось странным, что связь князя с Элизой так ее задевает. Впрочем, он ведь никогда не скрывал своей любви к другой женщине, так же как не скрывал причин, по которым он сделал предложение. Он был честен и делал все, чтобы у нее не возникло беспочвенных надежд по поводу будущего.

Она вскочила и принялась мерить комнату шагами. Почему же она так расстраивается из-за этой графини? При других обстоятельствах князь никогда бы не сделал ей предложение. Но даже если бы и сделал, она бы ему решительно отказала! Его почти средневековый образ жизни ей не нравился.

Она подошла к окну. За ним можно было видеть западную часть дворцового сада, с ухоженными лужайками и могучими древними деревьями. Но она не замечала красот природы, ее слишком занимали собственные мысли. А каким должен быть человек, с которым она могла бы связать жизнь? Ну, прежде всего, его положение должно основываться на его личных способностях и успехах, а не на праве рождения. И он должен любить ее как женщину, а не как хозяйку гигантской компании. Но по иронии судьбы, человек, который скоро станет ее мужем, не подходил ни к одному из этих требований.

Она снова попыталась заставить себя рассматривать свой брак как политическую необходимость, но не смогла. Что такое Англия, Европа, мир во всем мире, когда речь заходит о живых людях, людях из плоти и крови. Знал ли сэр Дональд об Элизе, надеялся ли, что со временем Мелисса сможет привыкнуть к князю, а он – к ней. Стерпится – слюбится, так ведь говорится? В таком случае, он – совершенно бесчувственный человек.

Только сейчас Мелисса осознала, что все еще держит учебник мотавского в руке. Она раздраженно бросила книгу на кровать. Как она недавно узнала, в мотавском отсутствовало понятие «любовь», вместо него использовались слова «согласие» и «единство». Но, по словам профессора Мори, ее учителя языка, даже они употреблялись очень редко.

– Мы – логичный народ, – объяснял он ей только вчера. – В других языках слово «любовь» используется так часто, что теряет свое истинное значение. "Я люблю музыку, я люблю мороженное, я люблю женщину". Мотавцы никогда не станут использовать один и тот же глагол для описания трех столь разных эмоций.

– Но у вас даже нет слова «любовь», – воскликнула она. – Вы не верите в нее?

– Наоборот, мы верим в нее так глубоко, что не можем выразить словами.

– Но как же быть, если надо точно знать – любят тебя или нет?

Профессор посмотрел на нее с таким недоумением, что Мелисса прикусила язык. Напрасно она спросила, он, как и все вокруг, верил, что она выходит за князя по любви.

– Я-то как раз уверена, – поспешно добавила она. – Просто мне интересно.

Вспомнив этот разговор, Мелисса подошла к кровати и взяла книгу. В конце концов, «любовь» – слово, которое вряд ли когда-нибудь понадобится ей в этой стране.