Ученицы верховной жрицы Сна, хоть и не являлись коренными вендийками, но привыкли к вещам такого рода. Их уже не смущало то, что всякий обязан поклониться брахману.

— Таковы традиции этой старой страны, — объяснила варвару Кесея. — Люди живут согласно древним законам, и бесполезно пытаться что-то изменить. Вендия — страна загадок и тайн. Здесь есть много такого, чего не понять жителю северных и западных королевств.

— Но разве они сами не понимают, что это неправильно?

— Что неправильно, Конан? Следовать традициям, которые установили боги? Каждый вендиец знает, что от него требует закон и не пожелает изменить свою жизнь. Это в их крови. Представь, что в Киммерию бы прибыл шаман из далеких южных земель Зембабве и провозгласил, что есть людей на завтрак полезно. Как бы к такому отнеслись жители твоего края?

— Посадили бы его на кол.

— Если ты начнешь внушать местным жителям, что их законы неверны, в лучшем случае они сочтут тебя за невежду-чужеземца. В худшем — объявят богоненавистником и приговорят к казни.

«Свет Сирры» представлял собой двухэтажное строение из серого камня, испещренного различными узорами. Странников встретил сам Сулей-коша, хозяин таверны. Поговорив с Кесеей, вендиец приказал своему слуге проводить гостей в предоставленные комнаты на верхнем этаже. Конан, Вало, Саттар и Таллок остались в одной, верховная жрица и ее ученицы — в другой. Лунный маг, едва добравшись до кровати, провалился в глубокий сон, и вскоре комната огласилась храпом чародея. Через несколько минут слуги Сулей-коши принесли странникам подносы с едой и кувшины с вином. После обеда подали тазы с водой для умывания и чистые полотенца.

Поев и умывшись, киммериец пристегнул меч к поясу.

Юный ученик кхитайских магов и вендиец-убийца вопросительно посмотрели на Конана.

— Не собираюсь я здесь сидеть, — сказал он. — Пойду погуляю по поселку.

Вало промолчал. Видимо, Кесея не давала ему приказов следить за варваром.

— Может, нужна компания? — спросил Конана Таллок.

— Нет.

Юноша пожал плечами.

Конан вышел из «Света Сирры» и направился вдоль по улице, залитой светом яркого полуденного солнца.

Конан вышел в тесный переулок, где двое солдат избивали палками какого-то человека в лохмотьях. Несчастный кричал, катаясь по земле, извивался, но вендийцы не обращали на его вопли никакого внимания. Вокруг солдат и их жертвы собралась небольшая толпа зевак. На лицах некоторых граждан читалась жалость к нищему, но никто из них не решался вступиться за беднягу. Киммериец растолкал собравшихся и прошел в центр круга.

— Кто этот человек, и за что вы его нещадно избиваете, точно собаку? — сурово спросил он солдат.

Вендийцы с недоумением переглянулись.

— Он дотронулся до меня! — произнес один из них с негодованием. — Этот человек хуже собаки, он один из париев, неприкасаемых. Теперь на мне лежит печать немилости Асуры, и стереть ее можно только кровью этого недостойного.

— Я не хотел, — простонал человек. — Я протягивал руки, чтобы попросить лекарств…

Бедняга зашелся в приступе тяжелого кашля.

— Разве вы не видите, что он болен? — Конан взглянул на солдат.

— Это ничего не меняет, — ответил воин в чалме, украшенной драгоценным камнем. — Этот низкорожденный осмелился нарушить запрет и дотронуться до благородного кшатрия. Мы должны сурово наказать нечестивца. А ты, чужеземец, иди своей дорогой и не лезь не в свои дела.

— Ну, уж нет, — сказал варвар, — теперь это и мое дело. Я, конечно, мало, что понимаю в ваших законах, но точно знаю, что с людьми поступать так не принято, независимо от того сословия, к которому они принадлежат.

Солдаты нахмурились. Тот, на ком была чалма с самоцветом, потянулся к сабле. Киммериец не двинулся с места. Он успеет достать свой меч и искрошить этих двоих, даже с закрытыми глазами. Кшатрий, затеявший спор с Конаном, указал кивком своему напарнику на варвара. Второй воин отбросил палку и обнажил оружие.

— Если не хочешь уйти по доброй воле, мы заставим тебя силой.

Внезапно между северянином и солдатами выросла долговязая фигура, отбросившая на землю длинную тень. Человек незаметно появился из двери большого дома, возле которого происходило избиение убогого вендийца.

— Назад! — прикрикнул он на солдата с саблей в руке. Потом взглянул на воина, велевшего напарнику прогнать киммерийца. — Оставь калеку, Гулуш. Я снимаю с тебя печать Асуры. Можешь идти.

Воин склонил голову.

— Как прикажешь, светлейший.

Солдаты развернулись и поспешили удалиться прочь.

— Всем разойтись! — объявил человек собравшейся толпе. К удивлению варвара, зеваки стали послушно отходить от места, возвращаясь к своим делам.

Властный незнакомец обратился в сторону Конана.

— Я — Шаагал Нуджар, высший брахман Джумхаратты, — представился он. — Надеюсь, солдаты не проявили к тебе излишней грубости, уважаемый гость?

— Не успели, — ответил киммериец, отпуская рукоять меча. — Еще бы пара мгновений, и эти двое пожалели, что затеяли этот спор. Но будь я вечно проклят Сетом, если мне понадобилась твоя помощь, жрец.

— Именно таким я тебя и представлял, — сказал человек. — Сильный, уверенный в себе, всегда готовый защищать свои интересы. Ты ведь Конан из Киммерии, верно?

Варвар кивнул.

— Не имею представления, откуда мое имя известно тебе. Вероятно, это опять колдовство.

— Что-то вроде того, — усмехнулся Шаагал. — У меня есть к тебе разговор, чужестранец.

— В чем дело?

— Я бы предпочел поговорить с тобой в моем доме, если ты не возражаешь.

Северянин бросил быстрый взгляд на резиденцию брахмана.

— Хорошо.

Жрец повернулся, но Конан остановил его.

— А что делать с ним? — варвар указал на избитого калеку.

— Тебе не стоит заботиться о низкорожденных… Но, ладно, будь по-твоему. Анчар!

Нуджар позвал своего слугу, который бросил замершему от страха бедняге пару золотых рупий.

— Это тебе на лекарства.

Нищий с жадностью сгреб монеты дрожащей рукой.

Киммериец и его спутник прошли в зал богатого дома, ломившегося от всевозможных украшений и предметов роскоши. На полу лежали шкуры леопардов и тигров, на стенах были развешаны бивни слонов, повсюду красовались ожерелья из когтей и зубов различных животных, а подлокотники кресел украшали ярко-красные рубины, переливавшиеся в лучах солнца подобно глазам хищных демонов.

Конан изумленно оглядывал окружение, удивляясь тому, откуда подобная роскошь могла взяться в провинциальном поселке.

— Садись, Конан, — предложил Нуджар. Варвар опустился в мягкое кресло.

— Я не знаю, что привело тебе в наш край, северянин, но я знаю, куда ты направляешься.

— Вот как?

— Тебя сопровождает Кесея, верховная жрица дев-браминов, и ее ученицы. Ваш путь лежит в Кхитай.

— Возможно. Я вижу, слухи распространяются по Джумхаратте со сказочной скоростью.

— Это моя работа. Собирать все слухи, касающиеся всего, что связано с магией. Буду с тобой откровенным, Конан. На самом деле, я не только брахман, но и тайный советник мехараджуба во всех вопросах чародейства Вендии. Мой долг — хранить покой государства и защищать страну от вторжений извне. Под моим присмотром находятся все колдуны Вендии — общество дев-браминов Сна и даже такие бесполезные маги, вроде старика Саттара. Я знаю имена всех волшебников, их потенциальные возможности и даже то, что они едят на ужин. Этот дом — одна из многих моих резиденций, разбросанных по всей Вендии. Отсюда я отслеживаю все колебания магических сил, и при надобности, сообщаю правителю об источниках волнений, расцениваемых, как опасные. Как правило, волшебники частенько пытаются пленить демонов или джиннов, называемых также дэвами, и это влечет за собой массу неприятных последствий — наводнения, землетрясения, пожары. Тайный совет, который я возглавляю, старается не вмешиваться в дела магов, разумеется, если это не угрожает благополучию граждан Вендии. Однако в особо тяжелых случаях приходится усмирять стихии и наказывать колдунов. Случай, с которым мы имели несчастье столкнуться в последнее время, я бы отнес в разряд тяжелых. Дело в том, что кто-то вмешивается в сны жителей Вендии, превращая сладчайшие сновидения в уродливые кошмары. Думаю, ты имел возможность убедиться на личном опыте в правдивости моих слов. Мы проследили, откуда исходят нечистые опасных заклинаний — след уводил в Кхитай. Изучив хроники, описывающие все деяния волшебников за последние двадцать лет, мы пришли к выводу, что магию расточает чернокнижник, специализирующийся в области снов. Это Шао Лун, кхитайский колдун из провинции Камбуи, бывший придворный короля Пра-Еуна. Поправь меня, уважаемый друг, если я сказал хоть слово неправды. Конан промолчал.