– За нашу удачу…
Павел решил схохмить. Подняв стакан, он с нажимом на слово "нашу", произнес многозначительно:
– За нашу удачу… – и выпил самогонку.
Жидкость была жутко вонючей, и тянула градусов на шестьдесят. Он сжевал целый пучок лука, прежде чем удалось перебить вонь и горечь во рту.
– Вот ты и проявил себя, – сказал летчик, как ни в чем не бывало, ахнув пол стакана отравы, и даже не задохнувшись. – Сразу видать – террорист. Что, в Штаты собрался? Так ведь не долетим мы до Штатов. Разве что с дозаправкой в воздухе…
– Да нет, в Томск мне надо… – протянул Павел искательно.
– Так тебе же сказали – горючки задаром не дают!
– А где горючка? – спросил Павел.
Тип в замасленной спецовке махнул рукой:
– А вона стоит…
В той стороне, приткнувшись к низенькому домику "аэропорта", стоял бензовоз.
– За наличные дадут?
Тип в спецовке протянул:
– Разве что за пять сотен баксов…
Павел полез в карман, отсчитал наощупь пять бумажек, вытащил, помахал в воздухе.
– Вот это дело! – тип тут же вскочил и помчался к бензовозу.
Летчик с минуту оторопело смотрел на Павла, наконец, выговорил безапелляционно:
– Нам столько же!
– Да это же воздушное пиратство! – взвыл Павел. – Наоборот, это вы должны мне заплатить, за то, что я вас отсюда вытаскиваю!
Летчик веско выговорил:
– Это тебе нужно в Томск, а нам и тут хорошо. Самогонки – залейся, закуски – тоже…
– Ладно, заправляйте свой гроб. Только, учтите, если захотите меня грабануть, чтобы за так забрать доллары – не советую, положу всех! А то по вашей повадке сразу видно; разбойнички с большой дороги, а я как раз законопослушный гражданин.
– Видно, какой ты законопослушный… – протянул летчик. – И карабинчик-то самозарядный, и ножичек серьезный. А там, карманчик-то, чем оттянут? Макарка или тэтэшка?..
Павел вытащил из нагрудного кармана разрешение на оружие, протянул летчику, сказал:
– Гляди, все честь по чести…
Летчик вгляделся, пробормотал, поднимаясь:
– Ладно, летим… – он отсчитал ровно половину бутылок, кивнул на них второму пилоту, проговорил: – Выпивка пополам… Забери пузыри, Костик. А то мы, может, сюда больше не прилетим…
Павел поначалу слегка мандражировал, потому как летчики были основательно нагружены самогоном, но стоило им занять свои кресла, как движения стали уверенными, точными, исчезла пьяная размашистость. Так что, глубокой ночью Павел уже был в Томске, где неоднократно бывал, еще в бытность свою научным сотрудником. Деревня Богашево, по имени которой был назван аэропорт, отстояла довольно далеко от города, а Павел основательно устал, и ему страсть как не хотелось искать среди ночи гостиницу.
Павел помнил свои мытарства во времена Совдепии, а потому с некоторым трепетом подходил к билетным кассам. Билетов было навалом, в любые концы, был даже рейс до Мирного, но только раз в неделю, и самолет улетел позавчера. А потому Павел взял билет на ближайший рейс до Иркутска. Он уже определил приблизительно местонахождение трубки; она была как раз на территории Иркутской области. Вернее, почти на стыке Иркутской области, Красноярского края и Якутии. "Действительно, Панамский канал…" – подумал Павел, хотя и не понял, в чем суть той хохмы, описанной Джэком Лондоном в повести "Смок Беллю". Задача состояла в том, чтобы как можно ближе подобраться к трубке по воздуху, чтобы, соответственно, меньше было топать пешком.
При оформлении багажа никаких проблем не возникло, да и не шибко проверяют багаж на внутренних линиях. Вот ручную кладь могут и потрясти. Так что, Павел без приключений добрался до Иркутска, и на рассвете спускался по трапу, слегка пошатываясь от усталости, хоть и удалось поспать пару часов.
Вскоре выяснилось, что ему предстоит идти по тайге каких-то две-три сотни километров. Но была и плохая новость: самолет летал раз в неделю, и то не каждую неделю, а тогда, когда объявлялись пассажиры. Кассирша заверила его, что ровно через двое суток самолет вылетит, даже если будет не полная загрузка салона. Выйдя на крыльцо аэропортовского здания, Павел в раздумье поглядел на здание гостиницы, на окнах которой приветливо играли блики восходящего солнца. В общем, это был чистейший покер; Комаревский профессионал, он терпеливо дождется, пока Павел повесит над трубкой на сучок маяк, а вот от бандитов всего можно ожидать. Они могут и подумать, что он не запомнил координаты, а тащит их в мешке, что в действительности и имеет место быть. Но с другой стороны, на бандита такого полета, как невысокий, невзрачный мужичок, посетивший Павла в слесарке, тоже могут работать не хилые профессионалы. Павел решительно зашагал к гостинице, потому как перед марш броском следовало отоспаться и отъесться.
Когда-то давно он летел из Кяхты. В Улан-Удэ была пересадка, он там, в аэропорту протолкался часов шестнадцать, в Иркутске надо было пересесть на транзитный рейс, да к тому же самолет неизвестно, сколько надо было ждать, а он уже вымотался до предела, и он пошел в гостиницу. На его вопрос по поводу места, администраторша поглядела на него таким изумленным взглядом, что Павел почувствовал себя законченным идиотом. Он двое суток кантовался на двух реечках в тамбуре вокзального здания, которые были прикреплены над могучей отопительной батареей, потому как в самом здании даже встать было негде, а на улице сыпала с неба снежная крупа, и дул пронзительный, резкий ветер, то ли хиус, то ли баргузин. С тех пор ему даже в голову не приходило, обращаться в аэропортовские гостиницы насчет постоя.
На сей раз и места были, и приветливые взгляды администраторши, к тому же места на выбор, вплоть до "президентского" номера. Павел, было, подумал: что делать Президенту в такой дыре, но тут же вспомнил, что Борис Николаевич уже пару раз прилетал на Байкал, подышать воздухом и порыбачить. Только вряд ли он останавливался в этой гостинице, но лет через двадцать наверняка портье будут под большим секретом сообщать постояльцам, что именно в этом номере Б.Н. и жил…
Павел выбрал скромненький одноместный номер, лишь поинтересовавшись, есть ли там ванна. На него опять посмотрели, как на идиота, и с апломбом информировали, что все номера в их роскошном отеле оборудованы не только ваннами, но и душами. А если уважаемый клиент желает сауну, то и это можно устроить, за отдельную плату, разумеется…
Понежившись в ванне, Павел отправился в ресторан. А поскольку запасного смокинга у него не было, он лишь надел чистую футболку, а штаны остались камуфляжные, кое-где испачканные смолой и пропахшие дымом костров. Прямо в дверях ресторана из-за косяка выдвинулся огромный, пузатый верзила в черном костюме, белой рубашке и галстуке, но с рожей типичного сибирского валенка, и зарычал:
– Ты бы еще в куфайке и кирзачах приперся!..
Павел напустил на себя беспомощный вид, и пролепетал тоненьким голоском:
– Ихь не понимать… Нихт ферштеен! Ихь бин дойче турист… Понимать?.. Вир ферштеен?
Верзила тут же задвинулся за косяк. Павел злорадно подумал: – "Надо же, порядки и сервис буржуазные, а почтение к иностранцам чисто совдеповское…" А поскольку, обнаружив, что он свой, сибирского розлива, славянин, его могли выбросить и из-за стола, то он, и делая заказ, продолжал мешать коверканные русские слова, с довольно четко выговариваемыми немецкими. Увидев минуты через три, как к его столику шустро катит сервироврчный столик официант, подумал про себя самокритично: – "Жемс Бонд, бля…" Но "красивая" жизнь ему определенно начала нравиться…
Наевшись до отвала, он запил все это бутылкой красного вина, и повелительным жестом подозвал официанта:
– Счет, поз-жлайюста…
Официант подбежал, и – хитрая бестия – подсунул бумажку, где сумма была в рублях, да и завышена раза в два. Павел быстренько произвел в уме вычисления, вытащил из кармана десять долларов, и отчетливо произнес по-русски:
– Сдачу, восемнадцать рублей, оставьте себе… – и пошел прочь.
Официант смотрел ему вслед с обалделым видом, даже не сообразив, что можно кликнуть охранника.
