Закрыв глаза, она повернулась на бок. Но другим женщинам не надо было скрывать от того, кого они любили, что они его предавали.

Она снова и снова твердила себе, что помогла вернуть ему честное имя, что теперь может оставить все позади. Но в состоянии ли она отказаться от Лиги? Хочет ли она этого?

Она любит Тома, и этого должно быть достаточно. И разве он заставляет ее делать выбор между ним и ее мечтой? Нет, она сама вынуждает себя выбирать.

На следующий день Том и его люди закончили упражняться на арене для турниров перед самым обедом. Они добродушно подсмеивались насчет его отношений с Дианой. Все давали ему советы, со смехом предлагая ему сочинить для нее сонет или отправиться в долину и нарвать для нее цветов. «Зимой?» – отшучивался он.

– Удивляюсь, почему с нами не было Уинслоу, – сказал Том, когда Толбот помогал ему снять доспехи. – Я ожидал, что он захочет показать мне свое воинское умение – в надежде, что я перестану ухаживать за леди Дианой.

– Дайте ему привыкнуть к вам, милорд, – посоветовал Толбот. – Он, конечно же, хочет, чтобы его сестра была счастлива.

– Что он может? Не дать за ней приданого? Меня это нисколько не заботит. Кроме того, Диана не девочка, она совершеннолетняя. Когда мы поженимся, он ничего не сможет поделать.

– Когда? – с невинным видом отозвался Толбот. В уголках его губ таилась улыбка.

Том только покачал головой. Как мог он объяснить, что для Дианы все не так просто?

Он направился умываться, когда к нему торопливо подошла Мэри. Увидев тревогу на ее лице, он перестал улыбаться.

– Милорд, – спросила она, – вы не видели мистрис Диану?

– С нами ее не было, Мэри. Я считал, что она занята в доме.

Мэри покачала головой, нервно сжимая руки.

– В замке ее нет. Я спрашивала у всех, никто из слуг не видел ее после обедни. Во дворе ее тоже нет.

– Вы спрашивали у слуг, работающих за воротами замка?

– Нет, – откликнулась она с надеждой. – Я пошлю людей.

– Я тоже пойду.

В конце концов после долгих расспросов Том нашел молоденького грума, который, заикаясь, сказал ему, что Диана взяла своего коня и куда-то отправилась верхом.

Том слегка успокоился, услышав это, но Диана отсутствовала уже несколько часов. Поднялся ветер, небо потемнело, похоже, могла начаться метель.

– Где лорд Уинслоу? – спросил Том у грума.

– Его тоже нет, милорд. Он сказал, что едет в деревню.

– Один?

– Он взял с собой двух человек.

Тревога охватила Тома. Диана не сообщала ему о своих планах, но он не мог поверить, что она надолго отлучилась, не дав ему знать. Тем более в такую погоду.

Когда Том узнал, что Уинслоу тоже отсутствует, тревога переросла в гнев. Неужели Уинслоу твердо решил разлучить их с Дианой и похитил ее?

Верховая езда всегда успокаивала Диану. Езда по холмистой местности требовала внимания, беспокойные мысли отступали, переставали мучить.

День выдался холодным, ветер обжигал щеки, но езда согревала. Она любовалась пейзажем. Длинные склоны долины поднимались к плоским вершинам, поросшим вереском. Тут и там на полях фермеров горели костры. Люди праздновали Двенадцатую ночь, последний день Рождества.

Проскакав несколько часов вдоль извилистого берега реки Сузил, далеко углубившись в покрытую лесом долину, она повернула, чтобы ехать обратно.

И увидела четырех мужчин, цепочкой скачущих за ней. Диана натянула поводья, останавливая жеребца, и ждала, положив, руку на пояс, где был спрятан кинжал. Она не приторочила кинжал к седлу, потому что не собиралась покидать земли Керкби, но она ускакала дальше, чем предполагала.

Всадники хмуро наблюдали за ней. Расстегнутые плащи позволяли видеть широкие плечи и мощные руки воинов. Она встретила их взгляды с поднятой головой.

– Джентльмены, вы следуете за мной? – наконец спросила она.

– Леди Диана. – Светловолосый всадник выехал вперед. Он назвал ее имя не в форме вопроса, а как данность.

– Да, – сказала она, не видя смысла отрицать это. – Какое у вас дело ко мне?

Он поднес руку к горлу, и она замерла, положив руку на спрятанный кинжал, гадая, что у него под плащом. Но он только засунул руку под рубашку и вынул знакомый медальон на цепочке.

Это были члены Лиги клинка.

Она вздохнула с облегчением, плечи у нее обмякли.

– Вы искали меня, сэр?

– Я сэр Дэвид, – бесстрастно сказал он, ограничившись именем, как это было принято в Лиге. – Мы получили ваше донесение.

– Зачем вам было искать меня? Вы мне не доверяете, не верите, что я выполнила задание? – Она надеялась, что он будет отрицать ее слова, скажет, как хорошо она все сделала, и отпустит ее.

Вместо этого сэр Дэвид заявил:

– Нам необходимо поговорить с вами. Это не сулило ничего хорошего.

– Не думаю, что вы захотите обогреться, поехав со мной в Керкби-Кип.

Рыцарь покачал головой.

– Нам известно, что вверх по долине недалеко отсюда есть заброшенная ферма.

– Звучит обещающе, – сухо сказала она. Его губы искривились в подобии улыбки.

– Там мы согреемся. Поедете с нами?

У нее не было выбора. Они назвались людьми Лиги, они знали о ее задании. И она поехала с ними – рядом с сэром Дэвидом. В течение следующего часа, пока лошади карабкались выше по извилистой тропинке, никто не произнес ни слова. Хорошо, что Диану не тяготило затянувшееся молчание. Другую женщину четверо отнюдь не словоохотливых мужчин могли бы лишить присутствия духа.

Но она была женщиной из Лиги клинка. Она была одной из них. Ей было чем гордиться. Она не собиралась отказываться от того, чего добилась. Она хотела помогать людям, которым больше никто не мог помочь.

Наконец всадники подъехали к строению, дверь которого криво висела на кожаных петлях, однако деревянные ставни были закрыты, а земляной пол оказался сухим. Один из прибывших начал разжигать огонь, благо трут и несколько поленьев лежали рядом, остальные двое отправились на поиски дров.

Сэр Дэвид встал рядом с Дианой перед разгорающимся пламенем.

– Мне можно говорить о своем задании в присутствии ваших людей и вашем, конечно? – спросила она.

Он кивнул:

– Я буду признателен, если вы подождете до их возвращения, чтобы мы все вместе выслушали вас.

Она стояла рядом с ним и молча смотрела на огонь, испытывая замечательное чувство общности с другим человеком, связанным с ней единством целей. Он выглядел теперь гораздо выше, чем когда сидел на лошади. Ей почему-то пришло в голову, что он мог бы достать головой до пучков сухих трав, свисавших кое-где с потолочных балок.

Вскоре четверо мужчин были в сборе. Для нее отыскали ветхий стул, еще нашлись две грубые скамьи, и вскоре все сидели, согреваясь перед долгожданным огнем.

Говорить начал сэр Дэвид:

– Мы получили ваше донесение, и мои руководители благодарят вас за детальный доклад. Усилия виконта Баннастера исправиться достойны похвалы, но…

– Но? – повторила Диана. Неужели они узнали о ее нелепом поступке, о том, что она держала Тома в подземелье?

– Но… хотя вы изложили свои соображения и подкрепили их фактами, из вашего описания явствует, что вы не можете быть объективной, когда дело касается лорда Баннастера.

У сэра Дэвида был несколько неуверенный вид, как будто он повторял чьи-то слова, и разговор этот давался ему непросто.

– Ведь я привела факты, и вы не отрицаете их, тогда почему же вы считаете меня необъективной?

– Моих руководителей беспокоит, что между вами и лордом Баннастером сложились особые отношения.

Она пристально смотрела на него, делая усилие, чтобы не волноваться, стараясь обдумывать ответы.

– Да, это так, хотя я еще не знаю, во что это выльется в дальнейшем. Вы говорите, что это было видно из текста моего донесения?

– Не вполне очевидно, но моих руководителей обеспокоило, что…

– Позвольте мне сказать. Я полюбила лорда Баннастера, это правда. – Она не могла поверить, что произносит эти слова, которые еще не сказала Тому. Но они приняли это как должное. – Но он и в самом деле очень хороший человек. У него была тяжелая жизнь, семья пожелала, чтобы он стал священником. Его подозревали в страшном преступлении – убийстве собственного брата, – которого он не совершал. Ваши руководители знают, кто это сделал. – Она не сказала о своей вине, потому что только Лига решала, кому и что следует знать. – Ему пришлось одновременно учиться быть виконтом и рыцарем, не имея никакого опыта. Он наделал немало ошибок. С этим согласны все. Но он извлек из них уроки и не ожесточился. Он всего добивался упорством, трудом, верен своему королю. Знаете ли вы, что он даже помог всем женщинам, которые пострадали от его брата?