— А что если ударить по цепи во время грома? — спросил он у девушки.

— Не знаю! — ответила та неуверенно. — Они все равно могут услышать.

— Если услышат, то пусть услышат. Не велика потеря. Все равно хуже сейчас не станет.

— Ну ладно, давай попробуем.

Росоэн подкатил одно колесо в самый отдаленный угол от двери и, пристроив его там, повелел девушке приставить ногу у его края. Он подобрал ее цепь и поставил на железный ободок колеса и, взяв лом, стал ждать вспышку. Вскоре была вспышка. И он с силой стукнул по цепи и почти одновременно с громом. Но прозвучавший лязг был настолько громким, что казалось, его можно было услышать далеко за приделами деревни. Они прислушались. Странно никто снаружи не среагировал. Может быть, их никто не услышал? Росоэн посмотрел на цепь — там глубокий прорез, но она бала еще крепка. Он снова пристроил ее на место, стал ждать вспышку. Очередная была настолько яркая, а звук, сопровождавший ее так громок и близок, что из крыши посыпалась солома. Зато, цепь наконец-то порвалась, а прозвучавшего лязга почти не было слышно.

— Эмелина ты свободна! — улыбнулся он, вытирая пот со лба.

— Но ты еще нет! — сказала та серьезно.

Гроза на улице разгоралась все сильнее и сильнее, а молнии вспыхивали все чаще и чаще, что аж не требовалось ее ждать и пристраиваться под ее гром. Он подставил свою ногу. Стукнул. В итоге глубокий прорез. Он снова стукнул. Не попал. Пристроил цепь на место. Стук. Попал. Разрыв цепи.

— А теперь выбираемся отсюда! — прошептал он.

Но тут, неожиданно из-за двери прозвучал разъяренный бас:

— Что это вы там делаете, дьявол вас возьми! — последовало отпирание засов.

Росоэн по безудержному наитию сильнее стиснул в руках лом и, бесшумно подбежав к двери, стал ожидать посетителя. Появился стражник, и Росоэн, недолго думая и приложив в удар всю свою злость, со всего маха заехал по голове кифийца. Раздался хлюп-хруст. Человек пошатнулся и с удивленными глазами поник, даже не издав крика. Мгновение молодой человек стоял в глубоком шоке, не способный шевельнутся, пытаясь осознать содеянное и вглядываясь в лицо упавшего. На лбу зияло большая открытая рана с проступающими осколками костей черепа. Убил?! Но хладнокровие тут же возвратилось, когда он взглянул на распахнутую дверь. Свобода! Девушка стояла рядом, и он поймал ее испуганный взгляд.

— Идем, пока не появился его приятель! — сказал он.

Девушка в ответ подобрала рюкзак и приготовилась.

Дождь вовсю кипел.

Росоэн высунул голову за дверь — во дворе никого нет, но за верандой дома слышался оживленный разговор. Он поспешно взял девушку за руку и направился вдоль стены сарая в сторону от дома за это строение. Холодный ливень тут же намочил всю их одежду, но они это и не заметили — жажда спасения заставляла не обращать внимания на такие пустяки. Впереди стояла высокая в полтора человеческих роста ограда, опоясывающая двор.

— Перепрыгнешь? — спросил Росоэн обеспокоено.

— Запросто! Если ты поможешь!

Он подтолкнул девушку за ноги и та, схватившись о край забора, с ловкостью мальчишки подтянулась и оказалась на вершине. Она посмотрела вниз.

— Прыгай! — сказал он в ответ, и, перебросив на другую сторону рюкзак, подпрыгнул сам, схватился, подтянулся и враз с девушкой оказался за оградой на улице. Они осмотрелись.

— Нужно поскорее выбираться отсюда! Черт, зря не забрал у того несчастного кинжал! Он бы ему не понадобился! — с хищной улыбкой прошептал Росоэн, подбирая рюкзак от земли. — Смотри вон там частокол. Идем к нему!

— Трудно будет выбраться через нее!

— Ничего страшного! Выберемся! Только поспешим! — и они побежали в сторону стены, хоронясь в тенях строений деревеньки. Оказавшись около стены, стало ясно, что не так-то и легко будет выбраться через нее. Частокол высокий — не дотянуться и не перепрыгнуть ее никак! Росоэн лихорадочно стал озираться, пытаясь придумать выход из положения. Сердце его, казалось, вот-вот выпрыгнет из-за груди и упадет на землю. Посмотрел на девушку, тут из глубины поселения донесся оглушительный вой рога.

— Нас заметили! — в ужасе вскрикнула Эмелина. И Росоэн невдалеке заметил деревянную лесенку.

— Смотри! — выкрикнул он.

Они подбежали к предмету и с ловкостью прислонили его к частоколу и тут же оказались на его вершине.

— Прыгай! — крикнул Росоэн, увидев, что на их сторону двигаются силуэты. Девушка тут же исчезла внизу. Он оттолкнул лестницу обратно и, обернувшись, на мгновение осмотрел окрестность, прикидывая где лучше спрятаться, однако было темно — виднелись лишь черные очертания деревьев в ста шагах. Посмотрел вниз — девушка торопит — он прыгнул, слава богу, удачно — ничего не сломал, только все лицо обрызгало грязью, попало в глаза и рот.

Они уже бежали через кустарники по осклизлой траве, когда за частоколом началась настоящая шумиха. Ноги, казалось, сами несли их. Кажется, их потеряли.

Однако не тут то было, вдруг мимо них с пронзительным свистом пролетела горящая стрела, и, вонзившись в мокрую землю, зашипела. Они моментально обернулись и в ужасе увидели, как из поворота, по которому они только что пробежали, выскочило пятеро истошно вопящих всадников с факелами. К этому моменту они подбегали к реке. Неужели все пропало, думали они, теряясь.

Показался берег. Лодка!

Они проворно взялись ее отталкивать и, справившись с ней, на ходу уселись. Росоэн приложив к рукам все силы затабанил веслами, с одно превеликой целью — как можно дальше отойти от берега, чтоб те не могли достать их стрелами. Всадники в нерешительности потоптались на берегу, но неожиданно, двое из них прямо на лошадях поплыли по воде, а трое — поскакали по берегу, по-прежнему усиленно паля в них стрелами; к счастью, не достигали.

Росоэн интенсивно все греб и греб, напрягал все мышцы и не внимал на усталость; течение уносило лодку вниз, и потихонечку приближался противоположный берег. Но чересчур медленно. Казалось, протекла целая вечность, когда, наконец, нос лодки, уткнулся о твердый берег. И они почти в движении спрыгнули из лодки и, падая, соскальзывая в ослизлой жиже, цепляясь о рвущуюся траву, кое-как на четвереньках вскарабкались на крутой берег.

Лодка, выполнив свой долг, мирно уплыла дальше.

И они, даже не стали оборачиваться назад, а тотчас же побежали дальше вперед, сквозь темень и дождь, поглядывая иногда на контуры леса. Под ногами хлюпала вода, а вся одежда измокла, отяжелела, но разгоряченные до предела тела и не думали мерзнуть и поддаваться неудобствам. От них шел горящий пар, чувствуемый всем телом. Щеки горели, будто были приставлены к огню.

Оказавшись в глубине леса, они остановились отдышаться. Дальше бежать было невмоготу. Они стояли под огромным деревом, прислонившись на него, и… словно на зло, все их тело охватило тяжелейшая усталость и тупая боль по всему телу — ноги предательски подкосились и стали дрожать, голова скатилась на грудь, точно все удерживающие ее шейные мышцы полопались. Должно быть, так чувствуют себя загнанная лошадь, почему-то подумал Росоэн, ощущая в дыхании вкус крови, уже просачивающийся сквозь поры легких. Сердце бешено колотилось, как стенобитная машина. Они задыхались — не хватало воздуха. Вся одежда прилипла к телу и отяжелела в железо.

— Я больше не могу! — отчаянно взмолилась девушка, тяжело дыша.

— Мы должны!.. — задыхаясь, выдавил Росоэн. Тьма не позволяла рассмотреть ее лицо.

…Сзади послышались крики…

Он, шатаясь, подобрал рюкзак и, стиснув в руках похолодевшие ручки девушки, почти крикнул:

— Идем!.. — Девушка выпрямилась и плача, побежала за ним.

Они вбежали в густой орешник. И гибкие ветки стали больно бить по лицу и телу, царапать, рвать одежду и кожу. Но они, наперекор судьбе, задыхаясь и постоянно спотыкаясь и падая из-за невидимого валежника, брели, тащились, волоклись иногда на четвереньках — через преграды подбрасываемым недружелюбным лесом, точно тот был на стороне врага.