— ЧТО? — вдруг спросил Плаше, выходя из задумчивости, — Так и на его спасение отправились эльфы?

— Именно! — утвердительно кивнул тот.

— Так значит, и король отправится вместе с нами?

— Да, если его спасут!

— А нельзя ли было сделать так, чтобы и народ спасти?

— Конечно же, нет! Эльфы, хоть и на много могущественны, спасением людей не занимаются, ибо Законы не позволяют, да они, наверно, и не смогли бы. Но короля они таки спасти попробуют. Ведь должен же, после победы, если, конечно, на то будет угодно Всемогущей Судьбе, потом быть у людей правитель.

— Так значит, и правителей других государств будут спасать? — сказал Большой Том. Многовато им будет работы, учитывая количество стран на земле.

— Нет, друг, только принца Росоэна. Остальные государи предоставлены самим себе, — ответил старик.

— Почему? Чем наш государь понравился им? — не унимался Том.

— Ты много вопросов задаешь, старина! Не время! — ответил старик.

— А что же мы? — спросил Плаше, у которого кольнуло в сердце оттого, что его спасение совсем не справедливо. — Нас-то, зачем спасли?

— Я попросил, — ответил Белиэнар, — я не мог тебя там оставить! — и, взглянув, на Толстяка и его семью, упавшим голосом, произнес: — Извините, старина… Эбрина… Малыш Фол… но, если бы вы не оказались там, боюсь… боюсь, что вам бы… помощи от меня, вы бы не увидели!.. Вам повезло!..

— Все нормально, господин лекарь. Это я должен извиниться! — грустно улыбнувшись, ответил ему Большой Том и пожал старику руки: — Все равно спасибо! Ты просто не смог иначе — ты очень добр. И Тебя все любят. У тебя много друзей… А всех ты просто бы не смог спасти!

Старик в ответ лишь кивнул.

С тревогой в душе, но с полным достоинством на лице, Росоэн, встав в полный рост, приготовился к подобающей встрече. Не боясь за свою, без того незавидную участь, он решил вылить этому негодяю в лицо все, о чем он думает, о чем подозревает. И пусть потом делает с ним все, что захочет. Ему все равно. Ведь, то, что он собирался ЕМУ сообщить, стоило на много дороже, чем его никчемная жизнь. И пусть потом он даже умрет, а он возможно и так умрет, этого король не исключал, но, зато, его слова, он знал, будут, того донимать, до конца, его жизни. Уж это-то он точно знал!

Улыбнувшись, своим мыслям и загордившись собой, он, даже с нетерпеливым предвкушением, стал ожидать открытия двери. Вот зазвенели тяжелые ключи, открыли замок и медленно потянули дверь.

Ну что Ферус, пришел? Вот он я!

Но на пороге стоял Монте, как-то глупо и потерянно пялясь на принца, словно это не он пришел к узнику, а к нему пришли.

— Ты? Вы?.. — пролепетал молодой человек, когда понял, что тот заделался молчуном. И улучив момент, крикнул: — Где этот негодяй, он что, сам побоялся сюда спуститься? Отвечай!

— Что… Извините меня… Я… Нет… — тот, очевидно, проглотил язык, принц так и не понял, что тот промолол. — Там… Ваше Величество… война… и я…

Слушая всю эту дребедень и видя, что надсмотрщик совсем один и не особо следит за открытой дверью, Росоэн начал догадываться.

— Ты говоришь, война, какая война? Ферус затеял войну?..

— Я не знаю, — наконец, произнес тот более-менее внятно, — там началась война, тюрьма осталась без пересмотра, Элисар освободил всех узников, точнее это два солдата… я…

— Ты говоришь, что тюрьма… Так значит, я свободен?.. — воскликнул Росоэн.

— Выходит, что да.

— Так почему же ты раньше не сказал! — и принц, мигом выскочив из своего узилища, очутился возле соседней двери.

Монте с величайшим видом потерянного человека поплелся из узилища.

— Открывай ее! — приказали ему.

Тот, кое-как сообразив, что к чему, кисло улыбнулся и начал возится с ключами.

— Быстрее! — заторопил его молодой человек, жаждавший поскорее увидеть своих бывших знакомых, и не станем врать, что, учитывая молодой возраст принца, ему больше всего хотелось увидеть тех прекрасных девушек, удостовериться, что с ними все в порядке.

Наконец, Монте нашел соответствующий ключ, еле сунув его в скважину, глухо звякнул, отпер замок и потянул дверь. Внутри, как и раньше было темно, но успевшие привыкнуть к этому глаза Росоэна, углядели, что там по-прежнему находятся люди. Те так же испуганно глазели на посетителей, и принц с облегчением заметил в глазах девушек искорки радости и надежды.

— Здравствуйте! — произнес Росоэн осторожно, — Я пришел исполнить свое обещание!

Но он, когда заметил, что Орхей — их отец — лежит на дощатом подобии кровати, почувствовал неладное. И приглядевшись через решетку, увидел, что девушки тихо плачут.

— Что случилось? — спросил он, чувствуя, как сердце обливается кровью. — Монте открывай быстрее! — выкрикнул он на надзирателя, непростительно долго возившегося со второй дверью. Когда тот справился, принц мигом очутился внутри.

— Папа болен, он умирает!.. — наконец, выговорила сквозь слезы старшая дочь Эмелина, заботливо вытирая холодный пот со лба отца, клочком своего платья, — У него лихорадка!

Тот лежал без движения, но был в сознании. И когда он увидел склонившегося молодого человека, попытался было встать, но ослабшее тело рухнуло обратно, только чуть приподнявшись.

— Не утруждайте себя! — поторопился сказать молодой человек, став на колени около больного. Тот с усилием сдержал накатившегося приступа кашля и, набравшись силы, явно, приготовился говорить.

— Я знал, что Вы придете, — выдавил он спустя время, — В ваших глазах я тогда увидел, что вы поверили мне… и почувствовал Ваше искреннее желание нам помочь!.. Спасибо Вам!

Принц хотел признаться, что он оказался здесь ровно по воле случайности, что он сам… Тот прервал его:

— Я умираю, — продолжил он, взглянув на тихо плачущих дочерей. — Я знаю, что мне осталось не долго, эти твари отравили мое тело. У меня большая просьба, к Вам, если Вы в силах это сделать, то, пожалуйста, позаботьтесь о моих дочерях, у них кроме меня больше никого нет, я скоро… умру.

— Не говорите так папа! — взмолились девушки и бросились обнимать и целовать отца.

— Они правы, — произнес молодой человек, вставая, у которого тоже навернулись слезы. Чувство расставания на веки с родственником как нельзя лучше были ему знакомы. — Мы сейчас уйдем отсюда и вам поможем выздороветь. Вам еще рано умирать, никто потом не сможет заменить вас для дочерей! Монте, помоги мне поднять его, — сказал он, принимаясь за Орхея.

И они, навалив его на плечи и поддерживая с обеих сторон, побрели к выходу. С трудом преодолев лестницу и многочисленные повороты, не раз давая отдохнуть ослабевшему человеку, они достигли выхода замка и очутились на улице.

Уже отсюда они увидели, что в городе идет сражение: пожар, там полыхавший, боевые гонги и гул боя, говорили сами за себя.

— Нам туда нельзя, — подытожил Монте.

— Ты говорил, что Элисар освободился, они куда ушли?

— Сказали, что в город, — ответил тот, всматриваясь на ночную речную гладь. — И я, кажется, даже их вижу!.. Посмотрите вон туда! — указал он вперед, и принц, действительно, увидел точки лодок, медленно плывущих в сторону города.

— Но они же там погибнут, смотрите что там твориться!

— Вы правы, они идут на верную гибель!

— Зачем вы не сказали, чтоб они не подождали меня!

— Дело в том, — начал Монте извиняться, — что… простите меня Ваше Величество, но я не сказал, что вы тоже здесь. Конечно, нет оправдания моему отвратительному поступку, но Ферус… потом решил, что уже все равно…

— Так значит это дело его рук! — хищно усмехнулся Росоэн, — я знал, что это он! Хорошо! У тебя еще осталась лодка, нам нельзя здесь задерживаться, поскорее давай уйдем!

— Слава богу, должна быть! Идемте! — и они побрели к знакомому Росоэну, с недавних пор, скрытому причалу. Там стояла маленькая лодка и, усевшись туда, пятеро поплыли к берегу.

Когда они доплыли, Росоэн на ходу выпрыгнул в воду и помог лодке встать в удобном месте. Потом, так же взяв Орхея за плечи, они с Монте осторожно его вывели на берег и, дав тому немного отдохнуть, медленно пустились в сторону леса. Благо, было темно — их вряд ли бы заметили, а лес находился всего в нескольких шагах. Дойдя до опушки, принц, плохо разбиравшийся в местности, спросил: