– Это легче сказать, чем сделать. Я провела поиск по всем доступным медицинским записям, используя его имя и номер страхового полиса, но ничего не нашла. Я даже попробовала применить маленькую незаконную уловку, которая, как я полагала, должна была сработать. Я позвонила в рабочий офис ЦРУ, назвавшись секретаршей из Белого дома, и сказала, что президент хочет послать цветы своему старому другу Гарри Данне и что мне нужен адрес, по которому эти цветы отправить.

– Неплохо. И это не прошло?

– К несчастью, нет. Данне явно не желает быть найденным. В офисе мне сказали, что у них нет никаких сведений. Какими бы причинами ни руководствовался Данне, но он обеспечил весьма эффективный надзор за тайной своего укрытия.

«Обеспечил надзор…» Внезапно Брайсона осенило. Как там сказал однажды Данне, когда речь шла о тете Фелисии? «Обеспечил надзор»?

– Возможно, есть и другой способ найти его, – негромко произнес Брайсон.

– Да? И какой же?

– Администраторша дома престарелых, где живет моя тетя Фелисия – насколько я помню, эту женщину зовут Ширли… так вот, эта администраторша знает, как связаться с Гарри Данне. У нее есть его телефон, по которому она может в любую минуту позвонить и сообщить, кто навещал Фелисию или спрашивал о ней.

– Что? А какое Гарри Данне дело до того, кто навещает Фелисию Мунро? В последний раз, когда мы приходили к Фелисии вместе, она была в плохом состоянии – я имею в виду, у нее было не все в порядке с головой.

– Увы, это так. Но Данне, очевидно, считает, что за ней следует внимательно наблюдать – «обеспечить надзор», как он сам выразился. Данне не стал бы обеспечивать надзор за тетей, если бы не боялся, что она о чем-нибудь проболтается. Предположительно, Фелисии известно о том, что Пит Мунро был как-то связан с Директоратом – пусть даже она сама не придает этому значения.

– А он был с ним связан?

– Мне очень многое нужно рассказать тебе – так много, что на все не хватит времени. Поговорим по пути.

– По пути куда?

– В заведение по всестороннему уходу «Розамунд». Нам нужно съездить в округ Датчесс, чтобы нанести незапланированный визит моей тете Фелисии. Это недалеко.

– Когда?

– Прямо сейчас.

Чуть позже половины седьмого вечера Брайсон и Елена уже въезжали на территорию тщательно спроектированного и ухоженного парка, раскинувшегося вокруг заведения по всестороннему уходу «Розамунд». Дневная жара спала, прохладный ветерок нес аромат цветов и запах свежескошенной травы с лужаек.

В здание «Розамунд» Елена вошла первой и сразу же попросила о встрече с администратором. Она сообщила, что находится в городе проездом, остановилась у своих друзей и слышала немало хорошего об этом чудесном заведении. Если верить рассказам, то для ее больного отца не найти лучшего места. Конечно, час уже поздний, но, быть может, сотрудница по имени Ширли еще здесь? Кто-то из друзей, кажется, упоминал Ширли…

Вскоре после этого в заведении появился Брайсон, чтобы нанести визит Фелисии Мунро. Поскольку информатором Данне была именно Ширли, а внимание Ширли в данный момент было полностью узурпировано Еленой, то существовала возможность, что администраторша не позвонит Данне. Это намного упростило бы положение дел, однако Брайсон на это не рассчитывал. На самом деле было бы неплохо натолкнуть Данне на мысль о том, что Брайсон все еще продолжает копаться в собственном прошлом. Вероятно, это внушило бы прометеевцам ложную уверенность в том, что Брайсон распутывает неверный след, а значит, не является непосредственной угрозой для них.

«Пусть они думают, что я занят исключительно прошлым, историей своей жизни. Пусть считают, что я поглощен навязчивой идеей.

Но я действительно ею поглощен.

Я поглощен одной-единственной навязчивой идеей: узнать истину».

Брайсон молился о том, чтобы сознание Фелисии хоть немного прояснилось по сравнению с обычным ее состоянием.

Когда Брайсон вошел в изящно отделанную столовую, тетя Фелисия ужинала, сидя в одиночестве за маленьким круглым столиком красного дерева. Другие обитатели дома престарелых сидели за такими же столиками поодиночке или по двое. Когда Брайсон приблизился к столику Фелисии, она подняла взгляд. В глазах ее не отразилось ни малейшего удивления – как будто она увидела человека, с которым беседовала буквально пять минут назад. Сердце Брайсона замерло.

– Джордж! – радостно воскликнула Фелисия и улыбнулась. Ее жемчужно-белые вставные зубы были испачканы губной помадой. – Ох, все это так сбивает с толку! Ты же мертв!

Голос ее сделался ворчливым, как будто она читала нотацию непослушному ребенку.

– Тебя действительно не должно быть здесь, Джордж.

Брайсон улыбнулся, поцеловал тетю Фелисию в щеку и сел за столик напротив нее. Она по-прежнему принимала Ника за его отца.

– Ты поймала меня, Фелисия, – спокойно, даже слегка небрежно отозвался Брайсон. – Но расскажи мне еще раз – как я умер?

Фелисия сердито сощурила глаза.

– Джордж, хватит об этом! Ты отлично знаешь, как это произошло. Давай не будем мусолить все это снова. Ты же знаешь, что Пит чувствует себя виноватым. – Она зачерпнула ложкой картофельное пюре.

– Почему он чувствует себя виноватым, Фелисия?

– Он хотел бы, чтобы это случилось с ним. С ним, а не с тобой и с Ниной. Он снова и снова укорял себя. Почему Джордж и Нина должны были погибнуть?

– А почему мы должны были погибнуть?

– Ты прекрасно знаешь это. Мне не нужно рассказывать тебе.

– Но я не знаю, почему. Быть может, вы мне скажете об этом?

Брайсон поднял глаза и с удивлением увидел Елену. Она осторожно обняла Фелисию, а затем присела рядом с нею, взяв обеими руками исхудалую, покрытую коричневыми пятнами ладонь старой женщины.

Узнала ли Фелисия Елену? Конечно же, это было невозможно: они виделись всего один раз, много лет назад, и та встреча была мимолетной. Однако в поведении Елены было что-то такое, что заставило Фелисию успокоиться. Брайсон пытался поймать взгляд Елены, чтобы понять, что происходит, однако внимание Елены было целиком и полностью направлено на Фелисию.

– Его действительно не должно быть здесь, – пожаловалась Фелисия, бросив взгляд на Брайсона. – Ты же знаешь, что он умер.

– Да, я знаю, – мягко ответила Елена. – Но расскажите мне, что произошло. Быть может, вы почувствуете себя лучше, если поговорите со мной о том, что случилось.

На лице Фелисии отразилось волнение.

– Я всегда винила в этом себя. Пит все время говорил, что он не хотел, чтобы они погибли, – он желал бы оказаться на их месте. Ты же знаешь, Джордж был его лучшим другом.

– Я знаю. Для вас слишком больно говорить об этом, верно? Я хочу сказать – о том, что произошло. Каким образом они погибли?

– Ну, ты знаешь, это был мой день рождения.

– Вот как? Поздравляю с днем рождения, Фелисия! Желаю счастья!

– Счастья? Нет, это вовсе не счастье. Это горе, такое огромное горе! Такая кошмарная ночь!

– Расскажите мне о той ночи.

– Это был такой красивый снежный вечер! Я приготовила ужин на всех, но я не беспокоилась о том, что ужин остынет. Я говорила об этом Питу. Но он все равно не хотел, чтобы ужин в честь моего дня рождения был испорчен. Он твердил Джорджу, чтобы тот поспешил, поспешил! Чтобы ехал быстрее! А Джордж не хотел спешить, он говорил, что старый «Крайслер» не приспособлен для обледенелой дороги, что тормоза плохо держат. А Нина беспокоилась – она хотела, чтобы они где-нибудь остановились и переждали буран. Но Пит продолжал торопить их, подталкивать их! Быстрее, быстрее! – Широко распахнутые глаза Фелисии наполнились слезами. Она не сводила с Елены отчаянного и молящего взгляда. – Когда машина потеряла управление и Джордж с Ниной погибли… ох, мой Пит больше месяца пролежал в больнице, и все это время он твердил, снова, снова и снова: «Это я должен был погибнуть! Не они! Это должен был быть я!»

Слезы потекли по морщинистым щекам Фелисии. Болезненные воспоминания всплыли из глубин ее сознания, в котором прошлое и настоящее смешались в один пестрый ворох.