— Почему… — начал Гуин, с трудом пытаясь найти нужные слова. — Почему вы оказались здесь… в таком опасном месте?

— Ну, мы… — не успел произнести Ремус, как сестра больно ущипнула его за руку и сказала:

— Нас преследуют монгаулы. Так что лучше поскорее убраться отсюда.

— Но кто я такой?

Голос гиганта был едва слышен. Ринда, которая уже направилась к ручью, остановилась на полпути.

— Кто я такой? Действительно ли мое имя Гуин? С кем я сражался и почему оказался в этом лесу? Почему на мне эта маска? Какое колдовство не дает мне ее снять? Я даже не могу увидеть отражение своего лица.

— Может быть, я был в плену? — продолжал человек-леопард. — Или сбежал из заточения? Где моя родина? Кто обучил меня владеть мечом? Я совершенно не помню, какой образ жизни вел. Я не помню абсолютно ничего.

— И эти слова… «Аурра»… «Гуин». Они звучат у меня в голове с тех пор, как я пришел в себя. Аурра, Аурра — кто это или что? Какое значение у этого слова?

— Моя родина, мой дом, мое оружие, мой господин — где все это? Есть ли у меня где-то друзья, готовые приютить меня? А может быть, за мной выслана погоня? Я… я не знаю.

С этими словами он схватил своими могучими руками маску леопарда и стал бешено сдирать ее. Но она оставалась неподвижной. Гуин горестно обхватил голову руками.

От этого зрелища сердце Ринды наполнилось жалостью. Она положила руку на плечо воина, стараясь утешить его, словно ребенка.

— Мы слишком устали, к тому же ты ранен, — сказала девочка самым ласковым голосом. — Я уверена, со временем ты все вспомнишь и поймешь, как снять маску. И мы сделаем все возможное для этого. А пока надо идти. Здесь опасно. А утро вечера мудренее.

Ночь была странной, завораживающей. Стало ясно: близнецы забудут ее не скоро.

Воспоминания о ней возвращались к ним потом много раз — когда Ринда плыла по воде вблизи Корсеи или сидела в башне монгаулов, или когда Ремус лежал среди парросских шелков. Может быть, эта ночь осталась даже в сердце сурового воина Гуина. Она была таинственной, словно священная ночь рождения. В этих местах не отважился бы остаться после наступления темноты даже патруль монгаулов. Лишь слабый огонек костра отделял людей от затаившихся во мраке призраков, демонов и прочих тварей.

Впрочем, нельзя сказать, что трое путников выглядели здесь чужеродными. Близнецы вполне походили на эльфов или древесных духов. Сходство усиливали и волосы, отливавшие серебром в свете костра, и фиолетовые глаза, и длинные гладкие руки и ноги. А их спутник вообще будто бы явился из потустороннего мира — воин могучего телосложения с горящими глазами на морде леопарда.

По совету Ринды Гуин нацепил черную кирасу, наручи и поножи, снятые с наиболее крупного из убитых всадников. Кроме того, он надел отличные кожаные сапоги, накинул на плечи черный плащ и взял самый лучший меч, какой только нашел.

Лишь голову воин ничем не прикрыл. Черный шлем гохрских всадников мог навлечь на него немало неприятностей. А кроме того на его голову вряд ли налез бы хоть один из этих шлемов.

Ринда отметила про себя, что наряд ему очень идет. Воин обладал прекрасной фигурой. И теперь даже странная маска леопарда не казалась пугающей. Гуин казался божеством — получеловеком, полузверем, благородным воином с невероятной силой и отважной натурой.

Путники время от времени подбрасывали в костер смолистые ветки. Колеблющееся пламя отражалось в озере, создавая совершенно фантастичное зрелище. Круг света охватывал небольшое пространство, внутри которого были трое людей, а снаружи — ночные призраки и демоны Приграничных Земель.

Близнецы постелили плащи на траву и сели на них. Они прижимались друг к другу, положив руки на колени. Дети то и дело бросали пугливые взгляды за пределы светлого круга или же на своего таинственного товарища. Причудливые отблески огня плясали на его доспехах, словно маленькие бесенята, и сам он казался порождением ночи.

Твари, которыми кишела темнота, не решались переступить черту. Даже в этих краях пролегала четкая граница между миром людей и миром духов. И сейчас, пока горел костер, было очевидно, что превосходство на стороне человека, что демоны так и не решатся напасть. Крестовый Лес, днем такой тихий, наполнился устрашающими звуками, издаваемыми существами, которые не ходят по земле одновременно с человеком. И лишь небольшой круг света оберегал троих чужаков.

Но было ясно, что стоит только высунуться за его пределы, и демоны своего не упустят. Ринда слышала, как некто огромный ползал в кустах и дышал громко, со свистом. Она видела сверкающие глаза расплывчатых фигур. Кто-то взмывал ввысь, проносясь над самым ухом. Вот донеслись звуки борьбы, а после — хлопанье огромных крыльев. По временам слышалось, как твари с аппетитом хрустят костями и что-то лакают. Еще было слышно, как невидимые хищники дерутся из-за добычи.

С каждым новым звуком близнецы все крепче прижимались друг к другу. Они прожили неразлучно почти пятнадцать лет. Порознь Ринда и Ремус всегда чувствовали себя неуютно, будто бы теряли свою половину. А вместе они могли преодолеть любые трудности. Правда, на этот раз им выпало слишком тяжелое испытание. Все-таки они были еще детьми, хотя и владели некоторыми заклинаниями.

Слыша все эти пугающие звуки, Ринда не могла долго сохранять молчание.

— Какая… какая темень. Хоть глаз выколи, правда? Но огонь еще долго не погаснет, да?

Не успела она повернуться к брату и взглянуть ему в лицо, как над головою разнеслось:

— …огонь еще долго не погаснет, да?

— …долго не погаснет, да?

— …не погаснет, да?

— …да?

Эхо как будто нарочно передразнивало ее. Гуин встрепенулся и выпрямился. Неожиданный шум ему совсем не понравился, и его рука невольно потянулась к мечу.

— Не волнуйся, это просто эхо. Оно нам ничего не сделает, — сказала Ринда, вглядываясь в темноту, потом снова повернулась к костру. — Ремус, не засыпай! Если задремлешь хоть на минуту, приснятся кошмары. Если почувствуешь, что клонит в сон, ущипни себя за коленку.

— Я держусь.

— Как бы не так! Мы не спим уже вторую ночь, и если не досидим до утра, то тогда…

— Но ты ведь не знаешь, что тогда, Провидица Ринда? Ты не знаешь даже, доживем мы до утра или нет? — возразил мальчик.

Ринда сначала решила не отвечать, но потом подумала, что лучше спорить с братом, чем слушать непонятные звуки ночного леса.

— Мы доживем до утра, — ответила она, гордо встряхнув серебристыми волосами. — Я это точно знаю. Наступит утро, и все изменится к лучшему. Какие бы нас ни ждали испытания, завтра будет лучше, чем вчера. Забыл, как мы прошлой ночью сидели в кустах васьи и боялись дыхнуть? Или как весь день бежали и бежали, словно олени, не переставая плакать? Или как позавчера… — Девочка прикусила язык, вспомнив ужасную сцену, и быстро поднесла руки ко рту.

— Ринда…

— Ничего, ничего. Мы должны все преодолеть, — ответила она. Но ее глаза были наполнены страхом.

— Послушайте… — произнес человек в маске. Кажется, их разговор заинтересовал его. — Как вы оказались в этом лесу?

— Ну, мы… — начал мальчик.

— Помолчи, Ремус! — оборвала его сестра и повернулась к Гуину: — Так ты не знаешь, кто твои друзья? Ты спас нас, потом сам принял спасение из наших рук, но так и не узнал?

— Я не помню никого из людей.

— Я так и знала.

Ринда зябко поежилась. Костер все еще ярко горел. Но девочку мучил вовсе не холод, а внезапное ощущение, что во мраке скрывается какое-то гигантское существо.

— Как здесь темно, — простонала девочка. — Неужели вы не слышите всех этих ужасных звуков? Кто-то без конца грызет кости. Какой ужас!

— Понимаешь, Гуин, Ринда у нас Провидица, — объяснил Ремус. — Она ближе к миру духов, чем все остальные люди. Когда мы родились, прорицатели объявили, что мы будем двумя жемчужинами. Одна из них пойдет на эликсир, а другая попадет в сокровищницу.