Через четыре месяца после смерти дочери Ренуки поэт пережил еще одну серьезную утрату. Внезапно умер от оспы молодой блестящий поэт Шотиш Рой, которого Тагор любил как сына.
Вскоре после этого, 19 января 1905 года, в почетном возрасте восьмидесяти восьми лет скончался его отец, Махарши. Смертью этого замечательного человека ознаменован конец весьма важного периода в истории Индии — периода религиозного и культурного возрождения.
В 1905 году, в последний год своего правления, энергичный и властный правитель Индии лорд Керзон бросил вызов стране, провозгласив разделение Бенгалии, начав вбивать клин между индусами и мусульманами — двумя основными религиозными общинами, что привело через сорок два года к разделу Индии, сопровождавшемуся насилием и террором, невиданными ранее в нашей истории. Тагор, предупреждавший сограждан об опасности, сразу же бросился в схватку, выступая с пламенными речами, сочиняя патриотические песни и возглавляя огромные демонстрации протеста против раздела страны. Из колледжей исключались студенты, имевшие дерзость петь патриотические песни. Чтобы дать им возможность продолжать обучение, Тагор и ряд других ведущих деятелей в области просвещения воплотили в жизнь план национальной системы образования и создали совет, который возглавил знаменитый индийский философ-йог Ауробиндо Гхош. Для этого совета Тагор прочел серию лекций по литературоведению, которые в последствии появились под заглавием "Сахитья" ("Литература"). Возглавив массы, недовольные иностранным! владычеством, он надеялся использовать проснувшуюся страсть к свободе для конструктивной программы возрождения страны. Тагор начертал эту программу в ряде замечательных выступлений и статей, в которых сформулировал основные принципы будущей теории ненасильственного сопротивления, столь известной впоследствии благодаря Махатме Ганди.
Но Тагору не хватало бесконечного терпения Ганди, его спокойного суждения и непоколебимой воли, его стратегического таланта и несравнимого дара вождя. Какое-то время Тагора нес ураган событий, поднявший неизбежную волну насилия, увидев которую поэт бежал с поля боя. Его подвергали суровой критике за измену борьбе, которую он так героически вдохновлял, но надо отметить, к чести Тагора, что и эти оскорбления он достойно выдержал, что было тоже нелегко. Тагор правильно сделал, что отошел от борьбы: неразборчивые в средствах политиканы лишь использовали его авторитет ради достижения своих собственных целей. Тагор предпочел сражаться своим оружием и сделал это блестяще в своих поздних романах. А в то время его патриотические песий продолжали вдохновлять на борьбу:
"Пусть земля и вода, воздух и плоды моей земли будут сладки, о мой Господь! Пусть дома и базары, леса и поля моей родины будут полны, о мой Господь! Пусть обещания и надежды, дела и слова моего народа будут истинны, о мой Господь! Пусть жизни и сердца сыновей и дочерей моего народа будут едины, о мой Господь!"
Другая песня, очень популярная и в наши дни, которую любили петь члены революционного подполья, может считаться его собственным ответом на будущие упреки: "Если никто не отвечает на твой зов, если все боятся и отворачиваются, даже тогда, о несчастный, открой широко свое сердце и все скажи, что хотел. Если никто не зажег света в бурную ночь, даже тогда, о несчастный, пусть боль зажжет огонь в твоем сердце, и пусть это будет твой единственный свет!" Эта песня была одной из любимых песен Махатмы Ганди, ее часто пели на его вечерних молитвенных собраниях.
Может быть, уход Тагора с общественной арены и был потерей для национального движения. Но не для Шантиникетона и не для литературы. Кроме большого числа статей по социальным и политическим проблемам, образовании, литературе, фольклоре, о философии слов и звуков, он написал несколько юмористических и сатирических скетчей и закончил еще один большой сборник стихов, названный им "Кхейя" ("Паром").
В Индии, после того как в сентябре заканчивается сезон дождей, в осеннем небе остаются висеть разрозненные облака. Они не проливают уже влаги на землю, и кажется, что единственное их назначение — придавать особую прелесть закату. Так и поэт чувствует себя осенним облаком, бесполезно плывущим по небу в ожидании, когда же солнце испарит его влагу и растворит в пустоте. Но если солнцу нравится окрашивать в яркие цвета "эту мимолетную пустоту", пусть будет так.
В ноябре 1907 года наступил завершающий акт трагедии его семейной жизни. Младший сын его, Шомендро, милый, одаренный мальчик, умер внезапно от холеры в возрасте тринадцати лет, день в день через пять лет после смерти своей матери.
В течение этих пяти бурных лет Тагор пережил почти полное крушение семейной жизни. Он потерял жену и двух детей, из трех оставшихся в живых старшая дочь жила с мужем за пределами Бенгалии, старшего сына он послал в Соединенные Штаты изучать сельскохозяйственные науки, и третья дочь, Мира, тоже вышла замуж. С безвременной смертью младшего сына поэт стал совершенно одинок. Одиночество в толпе еще более тяжко, поэтому он удалился в свое поместье в Шилайде.
Тагор слишком возвышался над текущими страстями и предрассудками и слишком далеко опережал время, чтобы добиться сиюминутной популярности в народе. Даже его литературный талант завоевал признание далеко не сразу, и рассказывают, что в течение долгого времени учителя предлагали школьникам отрывки из его сочинений с заданием: "Переложите на чистый и правильный бенгальский язык". Чужим он был и для властей, которые издавали секретные предписания государственным чиновникам не посылать детей в его школу и не оказывать ему никакой помощи. Он попал в число подозреваемых в незаконной политической деятельности, за пим установили слежку.[67]
Его поэзия этого периода, достигшая апогея в страстной искренности, в простоте "Гитанджали", создана кровью сердца. Духовное прозрение Тагора порождено глубоко пережитым горем и одиночеством.
Самое удивительное, что горе заставило его еще больше полюбить эту землю, эту жизнь. Он искал вдохновения не в одиночестве своей души, но в каждом проявлении бытия. Сына, которого он потерял, он снова обрел во всех детях Шантиникетона, в их жизнерадостности он вновь обрел источник вдохновения. Насколько это ему удалось, можно судить по пьесе, которую он написал в 1908 году, — "Осенний праздник". Эта пьеса — разгул невинного восторга, гимн радости жизни. Она и поныне пользуется успехом у мальчиков школы, для которых и создана, до сих пор ставится на открытом воздухе (многие пьесы Тагора предназначались именно к такой постановке, потому что в них природа не только фон, но почти что действующее лицо).
За этой пьесой последовала другая, "Йошчитго" ("Возмездие"), совсем противоположная по теме и настроению. Это не пьеса чувств, а пьеса действия, полная борьбы, интриг, столкновения желаний. Тагор инсценировал свой первый роман "Берег Бибхи". В инсценировку введен новый персонаж, ставший прототипом Махатмы Ганди и предвосхитивший его кампанию ненасильственного гражданского сопротивления. Эта пьеса — ответ Тагора тем согражданам, которые обвинили его в предательстве, в бегстве с арены политической борьбы. Тагор слишком сильно любил свою страну и ее культуру, чтобы презирать традиционные ценности. Насколько он справедлив в своей защите как старого, так и нового, можно судить по роману, который он написал и опубликовал в этот период, — многие считают его лучшим романом Тагора. Речь идет о романе "Гора".
"Гора" больше, чем просто роман. Это эпос Индии времени перехода к решающему периоду современной истории. В индийской литературе он занимает такое же место, как "Война и мир" Толстого — в русской, хотя, конечно, он не так широк по масштабам изображения и охвату событий, не так богата и разнообразна галерея Действующих лиц. Но никакая книга не может сравниться с "Горой" в мастерском анализе индийской общественной жизни, ее основных противоречий.
Стоит вспомнить об истории создания романа. Короткий, но беспорядочный период участия Тагора в движении свадеши заставил его задуматься о природе индийского патриотизма, его истоках и его будущем. Он увидел, что среди так называемых прогрессистов есть не только замечательные интеллектуалы и гуманисты, но и те, кто просто копирует иностранные формы, называя такое копирование прогрессом. Поддерживаемые англичанами прогрессисты быстро стали новым классом социальных снобов и выскочек — тип весьма характерный и поныне. Но и среди традиционалистов он также выделил два основных типа людей: честных в своем патриотизме и прячущихся за фасадом традиций из корыстных интересов или же предрассудков. Тагор воздает должное каждому из этих типов и столь же справедлив в защите традиций, сколь беспощаден в их критике.
