Потом повернулся и направился опять в дом. Вздохнув, Кимберли вышла из патио в сад. Она и в самом деле не хотела еще возвращаться. Ее вдруг стали подавлять мысли об этих людей, глазеющих на нее, обсуждающих ее отношения с Кавеной, возможно пришедших к тому же заключению, что и Старки. Ей просто необходимо на время остаться одной. Правда, не стоит отсутствовать слишком долго. Похоже, Джулия, тетушка Милли, Ариэль, миссис Лоусон или даже Кавена со Старки заскучают и отправятся на ее поиски. Так много людей, которые будут беспокоиться за нее. К такому она не привыкла. Кимберли обернулась и взглянула наверх, удаляясь на прогулку в сад. Свет в комнате Скотта наконец погас. Пару часов назад его отправили спать, впрочем, против воли. Задача уложить Скотта в постель была поручена Марку, его будущему отцу. Кимберли заметила, что взгляд Джулии потеплел, когда та наблюдала за тем, как ее нареченный обращается с мальчиком. На краю сада Кимберли остановилась и стала вглядываться в темное здание винодельни в нескольких ярдах от каменной ограды. Несколько фонарей освещали прекрасные угодья перед зданием, где целыми днями толпились туристы. Задняя часть огромного сооружения скрывалась в темноте. Вот куда ей следовало пойти. В два счета она бы перебралась через низкую каменную стену. Подобное деяние включило бы сигналы тревоги и подняло переполох, который в свою очередь испортил бы сегодняшнюю вечеринку, весело подумала Кимберли. Тетушка Милли и Ариэль никогда не простят ее. Конечно, было самонадеянностью предполагать, что Старки хватил лишку сегодня и был не способен понять, что сработала система безопасности. Что же касается реакции Кавены, скорей всего он перекинет ее через колено, а потом потащит в постель, чтоб неповадно было еще раз выкинуть такой фокус. Один раз прощается. Неподчинение приказам во второй раз, наверное, не получит одобрения властелина и повелителя «Виноградников Кавены». Улыбнувшись своим мыслям, Кимберли неохотно пустилась в обратную дорогу через сад к патио, в сторону шумного ярко освещенного дома. Застывшая как статуя фигура в одеянии с капюшоном ожидала ее, преграждая путь. Кимберли была так поражена явлением темного призрака, что целую вечность не могла даже завизжать.

Застыв в лунном свете, эти двое уставились друг на друга, а потом фигура в капюшоне подняла обе руки, обнажив витиеватый серебряный кинжал.

Кимберли закричала, но только крик этот был из разряда тех, что видятся в кошмарах: удушливый беззвучный вопль, который никого не достигнет. Ужас подавил первую попытку, и прежде чем она собралась для второй, человек в капюшоне сделал угрожающий шаг вперед. На этот раз с губ Кимберли сорвался крик, но даже если звук отразится эхом в ночи, сказала она себе, вряд ли кто-то расслышит его сквозь шум вечеринки. Она находилась на задворках сада слишком далеко от дома. Кинжал влажно блеснул в свете луны, и Кимберли очнулась от оцепенения. Она подхватила юбки своего шелкового платья и побежала, пытаясь увернуться от ужаса в капюшоне, который так непристойно вторгся в красоту сада. Человек в капюшоне поменял позицию, легко преградив ей путь. У него было преимущество. Она не могла вернуться в дом, не пройдя мимо его. Когда он снова двинулся в ее сторону, ей ничего не оставалось, как пронестись через сад и перемахнуть через каменную ограду. Рискнув бросить взгляд назад, она увидела, что призрак преследует ее. Кажется, у него возникли проблемы с тем, как управиться с громоздкими полами длинной рясы. В темноте блеснуло серебро страшного кинжала, и Кимберли похолодела еще больше, вспомнив предсказание Ариэль. На бегу пиджак Старки соскользнул с ее плеч. Он приземлился на каменную ограду, когда Кимберли пробиралась через нее. У нее осталась единственная надежда, что включится сигнал тревоги в доме, и что Старки не настолько набрался виски, чтобы не распознать его. В панике Кимберли со всех ног понеслась к единственному убежищу, которое смогла вообразить, к зданию винодельни. Если она сможет опередить преследователя, то возможно ей удалось бы забежать внутрь и закрыть дверь. Бирюзовые босоножки предательски вязли в песке на пути через виноградники. Несколько раз она споткнулась и чуть не упала, но слепой страх гнал ее к зданию, очертания которого маячили впереди. Призрак в капюшоне, казалось, испытывал еще большие затруднения, чем Кимберли, из-за тяжелого одеяния, что давало Кимберли надежду спастись. Может, развевающиеся одежды помешают его передвижениям настолько, что она достигнет здания раньше его. А там уж внутри есть телефоны, по которым можно будет позвонить в дом. Она заметила телефоны несколькими днями раньше, когда Кавена водил ее на экскурсию по винодельне. Легкие жгло огнем, когда Кимберли долетела до заднего входа в здание. Позади нее раздавался хруст шагов преследователя. Это было безумие, но она почти испытала облегчение, расслышав угрожающие звуки. Уж верно только человек мог производить такой шум при беге. По крайней мере, ее преследовал не призрак. Там в одиночку, в темноте не так уж и трудно было поверить, что имеешь дело с потусторонними силами. Задыхаясь, с бухающим от страха и напряжения сердцем, Кимберли врезалась со стуком в заднюю дверь здания и остановилась. Она даже не колебалась. Уже решила, что делать, будучи еще в нескольких ярдах от цели. Ударив одной из своих босоножек, Кимберли разбила дверное окно. Потом просунула руку внутрь, достала до замка и открыла его, прежде чем стекла упали на пол. Руку пронзила внезапная боль, но она не обратила на нее внимания. Дверь уже была открыта, она оказалась внутри и захлопнула ее со стуком за собой. В холле все было погружено в непроглядную темноту.

Кимберли была вынуждена замедлить шаг. Позади нее послышалось, как открылась и снова закрылась дверь. Потом наступила тишина. Для ее преследователя тьма была столь же кромешной, как и для нее. Но у Кимберли было одно преимущество. Она имела представление, в каком месте помещения находится. Если повезет, этот тип с ножом будет бесцельно шастать в темноте, пытаясь преследовать ее только на слух. Сняв другую босоножку, чтобы двигаться как можно бесшумней, Кимберли осторожно на ощупь прокладывала путь в направлении огромного зала с высокими потолками, где содержались баки для брожения вина и бочки, в которых годами это вино выдерживалось.

Ровное гудение аппаратов и неповторимый резкий запах вина в процессе брожения встретили Кимберли, когда она, толкнув, открыла дверь в огромный зал. Вокруг нее возвышались неясные очертания стальных цистерн и нескольких рядов деревянных бочек. Они наводили ее на мысли о динозаврах, дремлющих в темной тишине. В дальнем конце коридора у небольшой лестницы пробивался тусклый свет. Все остальное пребывало в полумраке. На мгновение Кимберли заколебалась. Помещение, которое, по ее мысленным расчетам, могло бы сулить ей убежище, показалось вдруг полным почти живых гигантских инопланетных машин. Нет, в истерике подумала она, это не цистерны живые, а вино внутри них. Разве Кавена не объяснял ей это во время экскурсии? Механизм ферментации и созревания — процесс живой, явление постоянной эволюции и изменения. Бочки и цистерны вокруг нее как гнезда, где вино насыщалось, развиваясь и созревая. Кимберли вслушалась в тишину позади нее и ничего не уловила. Потом, проскользнув в темный зал, повернула налево. Кимберли пробиралась между цистернами, используя их как прикрытие, пока прокладывала путь к тускло освещенной лестнице в конце зала.

Кавена, помоги мне. Поторопись. Ради Бога, поспеши. Где-то на полпути к цели, так и не сумев различить шаги преследователя сквозь жужжание аппаратов, Кимберли босой ногой ступила в холодную лужу. Она громко вскрикнула и тут же прикусила губу, молча выругавшись. По счастью ее преследователь не услышал этот слабый испуганный возглас. Кимберли на ощупь пробиралась вдоль самой темной стороны зала, оставляя позади последний ряд цистерн. Хотя звук работающего оборудования служил прикрытием ее действий, он в той же мере скрывал и приближение типа в сутане.