— С колдуньями Скотта?

— Ага. В этой цепочке рассуждений власти совсем не заинтересованы. Крэнстон предпочитает свои, более простые версии. Мы же будем придерживаться своей собственной.

Кавена кивнул. Они со Старки привыкли вершить дела по-своему.

— У тебя достаточно людей работает над этим?

— Трое. Но они хороши в своем деле, — заверил его Старки.

— Ладно. — Кавена бросил страницы рукописи, которую читал. — Мне лучше пойти и привести обратно нашу гостью-бродяжку.

Старки задумчиво сверлил его глазами.

— Ты с нею прошлой ночью не был.

Кавена резко вскинул взгляд.

— Твоя работа — следить за этим семейством, но это не значит, что ты должен превращаться в вуайериста!

С насмешливой учтивостью Старки поднял бровь.

— Прости.

— За что? — проворчал Кавена.

— За то, что переступил границу между служащим и работодателем, — невозмутимо произнес Старки.

Кавена выругался сквозь зубы и запустил в волосы пятерню.

— Только не впаривай мне эту чепуху. Ты прекрасно знаешь, что тебя вряд ли можно считать просто служащим.

Старки смягчился.

— Знаю. Дэр, ты весь как сжатая пружина с тех пор, как привез ее сюда. Проблема не в том, что ты с ней спишь, как думает каждый в поместье, а проблема как раз в том, что ты не спишь с ней.

— Беспокойся о колдуньях и кинжалах, Старки. Я же обойдусь без совета психолога.

Обернувшись к окну, Кавена наблюдал, как Кимберли исчезла из виду. Позади себя он почувствовал, как Старки пожимает плечами.

— Как скажешь, босс.

— Черт бы тебя подрал, Старки, что ты пытаешься доказать? Хочешь, чтобы я взорвался?

— Только не я. Мне уже довелось быть при тебе в паре случаев, когда ты вышел из себя. Я скорее сведу тебя с Ким. Что-то мне подсказывает, что она с этим справится. Иди к ней и сними напряжение. Раз уж все в поместье убеждены, что ты делишь с ней постель, ты мог бы взять на себя смелость и сделать это, наконец.

Кавена бросил в сторону друга тяжелый взгляд.

— Твои умозаключения по поводу того, как обращаться с женщинами типа Кимберли, меня просто изумляют. — Он сгреб страницы рукописи «Вендетты» и толкнул через стол. — Хочешь посмотреть, что на самом деле женщина хочет от мужчины? Вот, почитай это.

— Что это такое? — Старки с любопытством собрал страницы и пролистал их.

— Часть книги, над которой сейчас работает Кимберли. Обрати особое внимание на Джоша Валериана.

Старк поднял глаза.

— Зачем?

— Потому что для Кимберли это идеал мужчины.

Старки выдал одну из своих редких и похожих на волчий оскал ухмылок.

— Я так полагаю, что ты не годишься на роль Джоша Валериана?

— К радости Валериана, у него полное взаимопонимание с героиней, — произнес угрожающе Кавена. — Он, кажется, всегда знает, что она думает, как чувствует. Более того, он в совершенстве понимает ее мысли и чувства.

— Ну и что? Что тут мудреного? В людях ты же всегда хорошо разбирался.

У тебя что, нет вполне ясного представления, о чем думает Кимберли большую часть времени?

— Да, есть. К несчастью, в этом нет ничего для меня хорошего. — Кавена обошел стол и забрал свой замшевый пиджак.

— Отчего?

— Потому что я не всегда соглашаюсь с ней или одобряю то, что она думает или как она думает.

Старки послал ему снисходительно-удивленный взгляд.

— А ты и не должен. Ты же мужчина. А она женщина. Как ты можешь на все реагировать так же, как она?

Кавена криво улыбнулся, натягивая пиджак.

— Знаешь, Старки, ты сразу зришь в корень. И абсолютно прав. Зачем мне беспокоиться, что я не Джош Валериан? Ким — взрослая женщина. Ей не нужно мистическое подобие самой себя. Ей необходим мужчина.

— То есть ты.

— Чертовски верно. — Кавена задержался, почувствовав, что в кармане что-то зашуршало. Он вытащил помятый желто-коричневый конверт с письмом адвокатской конторы из Лос Анжелеса. — Валериан не единственная помеха на моем пути сейчас. — Он отдал конверт Старки. — Посмотри, что ты можешь разузнать об этой ситуации, ладно? Я хочу побеседовать с одним из этих адвокатов.

— Ты сейчас собираешься пойти за Ким? — Старки взял конверт.

— Думаю, я освобожусь от этого своего чрезмерного напряжения, на которое ты жаловался, — пробормотал Кавена, шагая к двери.

— Наорав на нее или затащив в постель?

У дверей Кавена обернулся, зеленые глаза сузились с выражением, которое Старки хорошо изучил за долгие годы.

— Думаю, попытаюсь всего помаленьку. Посмотрим, какой метод лучше сработает.

— Наверно, второй, — откликнулся вполне серьезно Старки.

Кавена хлопнул дверью кабинета и широким шагом проследовал через холл к двери, которая выходила в сад.

Здание являлось ничем иным, как сараем, приткнувшимся у подножия холма, покрытого виноградниками. Впрочем, то обстоятельство, что оно стояло в стороне, и его не было видно из главного дома, делало из него весьма привлекательное убежище.

Когда Кимберли обнаружила этот сарай, минуя запретную каменную ограду, то тут же к нему направилась.

Учитывая время года, день выдался не по сезону теплым. Покидая дом, она захватила с собой только легкий жакет, а после нескольких минут прогулки по виноградникам она его уже сняла.

Наконец-то я одна, мимоходом подумала Кимберли, рывком открывая дверь сарая и с любопытством вглядываясь в темную внутренность помещения. Этим утром до нее дошло, что если на какое-то время она не исчезнет, то, возможно наговорит или сделает что-нибудь эдакое, явно пребывающее на грани грубости.

И Бог свидетель, она не хотела рисковать.

Хотя семейство Кавены ее подавляло, ей нравились его так непохожие друг на друга родственники, даже неизменные визиты Ариэль, которая вечно гадала по чайным листьям, составляла гороскопы или предписывала всем травяные чаи. Кимберли пришла к выводу, что Ариэль с Милли составляют совершенную пару. В настоящий момент они были заняты подготовкой к приему.

Джулию тоже втянули, и когда стало похоже, что все они собираются вовлечь в свою компанию и Кимберли, та сбежала. В конце концов, Кимберли достигла точки, когда ей хоть на время понадобилось остаться одной.

Внутри сарая сохранилось приятное тепло. Оставив дверь болтаться на петлях, Кимберли протиснулась между странных инструментов, груды ящиков и различного оборудования. Солнечные лучи пробивались сквозь щели в старых деревянных стенах то тут, то там, оставляя беспорядочные пятна света.

Она внимательно изучала старую кожаную упряжь, размышляя, что же стряслось с лошадью, которая ее носила, когда вдруг ощутила позади себя в дверях чье-то присутствие. Кимберли резко обернулась, в голове у нее тотчас пронеслось предостережение Кавены не выходить за каменную ограду. Какое-то мгновение она всматривалась в темный на фоне солнца силуэт мужчины, который не могла распознать. Внутри ее вспыхнул страх. А затем он пошевелился.

— Кавена! Так это ты, — облегченно улыбнулась Кимберли. — Ты напугал меня до смерти.

Заполняя проем двери, он оставался на месте, темный и до некоторой степени пугающий. С плеча Кавены небрежно свисал уже знакомый замшевый пиджак. Одетый в джинсы и синюю рабочую рубашку, он мог бы сойти за одного из своих служащих, если бы не аура деспотичной властности, исходящей от него.

— Давай посмотрим, насколько хорошо мы понимаем друг друга без слов, — предложил он с иронией. — Почему бы тебе не прочесть мои мысли?

Кимберли скривилась.

— Прямо сейчас я могу прочесть тебя как открытую книгу. Ты сердишься, потому что я не послушалась твоих указаний и ушла за ограду, верно? Собираешься наорать на меня?

— Наверно, стоит. Просто так приказы я не раздаю. Я их отдал только в целях твоей безопасности.

— Знаю, — вздохнув, произнесла Кимберли. Она медленно повесила упряжь обратно на ржавый гвоздь. — Будь снисходителен. Я никогда не относилась хорошо к указаниям людей, которые думали, что знают, как для меня лучше. Давай приступай, кричи на меня.