— Дай догадаюсь, — спокойно вставил Кавена. — Твоя мать не имела соответствующего происхождения.

— О, моя мама была замученной сверхурочной и низкооплачиваемой работой медсестрой. У нее не просто недоставало происхождения, у нее оно вовсе отсутствовало. Она была сиротой. И встретила моего отца, когда он обратился в больницу по поводу какой-то небольшой операции. Ты знаешь, что болтают о мужчинах, влюбляющихся в своих медицинских сестер.

— Нет. А что болтают? — поинтересовался Кавена.

— Неважно. Видимо, это типичный «медсестринский синдром». Который наверняка проходит, как только мужчина выписывается из больницы. Только в случае моего отца этого не произошло. Он знал, что никогда не получит благословение своих родителей по поводу женитьбы на моей матери, поэтому однажды ночью в порыве страсти сбежал с ней в Лас-Вегас.

— Питая надежду поставить потом родителей перед свершившимся фактом?

— Угу, — кивнув, подтвердила Кимберли. — Только это не сработало. Марленды пришли в бешенство и потребовали немедленного развода. Я пришла к выводу, что сначала мой отец пытался сопротивляться, но они обработали его, указав ему на ответственность перед семейным именем и богатством, насильно заставляя принять во внимание то, чему он должен быть по-настоящему предан. А затем его лишили содержания, Впоследствии мои родители быстро развелись, — сухо завершила рассказ Кимберли.

— Что произошло, когда родилась ты?

— Совершенно ничего. Марленды с нами не общались.

— Ты когда-нибудь носила имя отца?

— Я отказалась. Взяла фамилию мамы.

— Скотт говорил, что твоя мама умерла несколько лет назад, — сказал тихо Кавена.

— Погибла в автомобильной аварии на Лос-анджелесской автостраде, — безрадостно уточнила Кимберли.

Задумчиво жуя тост, Кавена некоторое время молчал. Кимберли, было, решила, что он оставил этот разговор, но секундой позже он спросил:

— Почему же Марленды после стольких лет хотят с тобой связаться?

Кимберли позволила себе зло улыбнуться.

— Потому что их благородный сын и наследник, то бишь мой отец, никогда больше не имел детей. Он, заметь, благополучно женился, но на поверку его женушка оказалась неспособной иметь детей. Согласно сведениям, присланным этими адвокатами, отец погиб на яхте во время несчастного случая спустя год, как умерла моя мама.

Мимоходом она вспомнила испытанное ею странное ощущение потери, когда поняла, что отец, которого она никогда не знала, умер.

— Так теперь у Марлендов никого нет, кроме тебя.

— Меня им не заполучить, — подведя итог, заявила Кимберли. — Как я уже говорила, они сделали свой выбор двадцать восемь лет назад. И сейчас расхлебывают его последствия. Они имели в своем распоряжении влияние семьи, воспользовались им, чтобы оказать давление, и пусть, черт побери, с таким же успехом пожинают плоды содеянного. Никогда не прошу их за то, что они сделали с моей мамой.

— Из письма следует, что к тебе перейдет большое имущество, если ты согласишься встретиться с Марлендами.

— Мне не нужны их деньги. Я их не желаю.

— А как насчет чувства приобретения семейных уз? — подчеркнул Кавена. — Ты столь же одинока, как и твои дедушка с бабушкой.

— Я не великий поборник крепких семейных уз, — неловко улыбнувшись, сказала ему Кимберли. — Только не после того, что эти самые узы сделали с моей мамой.

— Так вот почему ты так полна решимости найти мужчину, который был бы так же свободен, как и ты?

Кимберли моргнула.

— Ставлю тебе «отлично» за глубокие выводы. Ты уж их сделал заодно. Если я когда-нибудь решусь выйти замуж, то за мужчину, чья преданность будет на сто процентов принадлежать мне. Я не буду делить его с несколькими поколениями обязательств, власти и денег.

— И, конечно же, он тоже должен разделять с тобой это глубокое чувство связи, обходящейся без слов.

— Ты находишь это смешным? — холодно спросила она.

— Думаю, ты живешь в мире фантазий. Ты хочешь, чтобы некий мужчина материализовался неизвестно откуда, ни с кем не связанный и мыслящий также как и ты.

— Это довольно приятная фантазия, — беспечно заметила она.

— Ты точно также могла бы любить настоящий мир, — предложил Кавена.

— Никогда.

— Ты уверена, что не наступит день, когда тебе потребуется настоящий мужчина из плоти и крови?

— Только не для постоянных отношений, — язвительно парировала Кимберли. — Будь так любезен, передай мне джем.

— Это что, намек на то, что ты хочешь сменить тему? — Он вручил ей баночку с клубничным джемом.

— Меня все время поражают твои способности к проницательности, — одарила она его сияющей улыбкой.

— У меня есть еще парочка кое-каких способностей, впрочем, у тебя столько врожденных предубеждений против таких мужчин, как я, что ты не дашь себе ни шанса изучить их, не так ли?

— Если ты говоришь о том, как ты, кажется, прочел вчера мои мысли…

Кавена раздраженно покачал головой. — Вчера не было никакой телепатии. Я только сопоставил вместе несколько фактов и понял, что, должно быть, это ты звонила домой. Тогда я собрался съездить на побережье, чтобы тут же повидаться с тобой. Рано или поздно я решил бы появиться. Нет, Ким, я не ссылаюсь ни на какие сверхъестественные способности. Я говорю о более конкретных. Например, хотел бы я иметь шанс доказать свою способность удовлетворить тебя в постели.

Кимберли одним глотком осушила горячий кофе и со стуком грохнула на стол чашку.

— Как же, дождешься. Если ты думаешь, что я буду с тобой спать в обмен на защиту, ты с таким же успехом можешь сразу выматываться отсюда. Я сама о себе позабочусь.

Изумрудные глаза Кавены мгновенно вспыхнули от надменной ярости.

— Когда я решу спать с тобой, ведьмочка, то это будет на моих условиях, а не на твоих. И ты можешь биться об заклад, что мои условия не включают секс в обмен на защиту. Ты не единственная, кто имеет несколько жестких правил по части отношений, но я определенно не прибегаю к покупке женщины ни за деньги, ни за покровительство, ни за что-либо еще. Мы поняли друг друга?

Кимберли слегка закусила нижнюю губу, узрев этот надменный гнев.

— Я не хотела тебя оскорблять, — холодно извинилась она.

И это была правда. Она вовсе не собиралась с ним враждовать. Просто он слишком на нее давил.

— Ужасно, — язвительно проворчал он, дотянувшись до кофейника. — Может, мы все-таки наладили какой-то мистический канал связи. По крайней мере, ты довольно хорошо понимаешь меня, чтобы знать, когда следует пойти на попятную.

Вид «Виноградников Кавены» и винодельни мог бы послужить в качестве образца для живописной открытки с изображением винодельческого поместья долины Напа. Плавные изгибы холмов, покрытые рядами ровно подрезанных виноградных лоз, окружали стоящий в центре дом, похожий на французский замок. От магистрали через виноградники вплоть до винодельни вела тенистая аллея. Кимберли восседала на пассажирском сиденье породистого «ягуара» Дариуса Кавены, когда он свернул с магистрали и направился к главной усадьбе. По мере приближения к дому она ощущала истинную настороженность, гораздо большую, чем следовало ожидать.

— Все выглядит так, словно стоит здесь уже лет эдак двести, — наконец, заметила она, внимательно осмотрев два главных здания, выстроенных в архитектурном стиле французской провинции.

— Не совсем, — откликнулся Кавена. — В шестидесятых годах мой отец воздвиг помещение винодельни. Три дня в неделю оно открыто для посетителей. Да и главное здание я построил два года назад. Недостаточно времени, чтобы войти в семейную историю.

— Но твоя семья занимается виноделием здесь в Калифорнии вот уже несколько поколений, не так ли?

— Более или менее, — неопределенно бросил Кавена.

Брови Кимберли сошлись в прямую линию.

— Ну, сейчас-то это выглядит определенно «более», чем «менее».