В ходе развития польско-чешских отношений в конце X и начале XI в. при Болеславе II Чешском и Болесла­ве I Польском и в конце 30-х годов XI в. при Бржети-славе I Чешском неоднократно возникали планы созда­ния под руководством чешских или польских феодалов обширной западнославянской раннефеодальной монар­хии. Речь при этом, разумеется, не шла об объединении всех западнославянских стран, включая земли, населен­ные полабо-прибалтийсквми славянами. Речь шла лишь об объединении Польши, Чехии и части полабо-прибал-тийских славянских земель, когда военная и политиче­ская инициатива находилась в руках польских феода­лов, либо об объединении Чехии и части польских зе-

336

мель, когда объединительные планы формировались в среде чешских феодалов. Сходные тенденции сказыва­лись и в политическом развитии Руси второй половины X в., когда киевский князь Святослав стремился вклю­чить в состав своих владений Болгарию, перенеся при этом столицу на Дунай.

Планы эти оказывались, однако, крайне нереальны­ми, а возникавшие политические объединения крайне непрочными и кратковременными. Большую роль в про­вале такого рода планов играла восточная политика германских феодалов, не заинтересованных в создании на своих границах большой западнославянской держа­вы и поэтому державших курс на раздувание противо­речий между феодалами западнославянских стран. Уси­лившейся Чехии Германская 'империя торопилась проти­вопоставить подымающуюся Польшу. Так было в 80— 90-е годы X в. 'и в конце 30-х годов XI в. В то же время резкое усиление Польши приводило к поддержке Чехии германскими феодалами, не отказывавшимися при этом и от случая натравить на христианскую Польшу языче­ских лютичей. Так обстояло дело в годы тяжелых поль­ско-немецких войн начала XI в. (1003—1018 гг.), а за­тем в первой половине 30-х годов XI в.

Но были, однако, и внутренние причины, определявшие нереальность планов создания большой западнославян­ской державы в X—XI вв. Несмотря на родство и ярко выраженную тогда общность культуры всех славянских народов, что без всяких оснований пытаются отрицать некоторые современные западногерманские историки', анализ политического развития восточного и западного славянства 'приводит к выводу, что главным, направля­ющим процессом в это время был процесс образования в основном этнически однородных раннефеодальных го­сударств2. Это обстоятельство является косвенным под­тверждением тезиса о быстро развивавшемся тогда про­цессе образования славянских народностей. Хорошо за­свидетельствованное источниками чувство славянской общности не затормозило, таким образом, процесса фор-

1 М Н е 11 m а п. Указ, соч., стр. 403; J В а г n i k Deutsche-russische Nachbarschaft. Stuttgart, 1959, стр. 154.

2 Б. Ф Поршнев считает этот процесс тенденцией вообще харак­терной для феодализма. См. Б. Ф. Поршнев Феодализм и народ­ные массы. М., 1964, стр. 516.

22 в  Д   Королюк

337

мирования   раннефеодальных  славянских   народностей Впрочем, следует оговориться, что процесс этот далеко не с одинаковой степенью   интенсивности  проходил   на территориях славянских стран. Применительно к Поль­ше можно отметить относительное отставание процесса формирования народности   в Мазовии   и Поморье, осо бенно Западном, где можно говорить  даже о явлениях формирования  отдельной народности,  применительно  к монархии Пшемыслидов в аналогичном положении нахо­дилась Моравия, а в державе Рюриковичей — земли вятичей

Подчеркивая значение процесса образования этни­чески однородных раннефеодальных славянских госу­дарств в качестве основного, важно отметить, что процесс этот характерен не только для Руси, Польши и Чехии, но, что особенно показательно, и для полабо прибалтий­ского славянства Даже в условиях постоянного и жес­токого натиска германских феодалов в рамках полабо-прибаптийского славянства происходило не формирова­ние единого государственного организма, а образоватесь две народности — бодричи и лютичи и два государст венных объединения — лютическое и бодрицкое3 Даже у ран на острове Руяне шел процесс формирования са­мостоятельной политической организации В более слож­ном положении оказались сербы-лужичане, политическое развитие которых было резко прервано немецким завое ванием Поэтому, как правило, все попытки политическо­го объединения полабо-прибалтийских славян оказыва­лись неудачными как вообще попытки западнославян ских государств выйти за свои этнические пределы Этим попыткам определенно мешал процесс формирования от­дельных славянских народностей

При таком положении получает объяснение и тот факт, что агрессивная политика германских феодалов на Востоке не привела к консолидации сил польских и чеш­ских господствующих классов, к объединению столь родственных стран, как Польша и Чехия.

Особенностью образовавшихся в Центральной и Во­сточной Европе раннефеодальных государств было то обстоятельство, чго в ни\ чуть ли не с самого начала,

3В Д  Королюк  К вопросу о раннефеодальной государствен ности   , стр 7—10

338

наряду с господствовавшей тенденцией к феодальной кон­солидации, стали проявляться и тенденции феодальной раздробленности Период времени, когда эти тенденции возобладали в обществе, лежит уже за рамками настоя­щего исследования В данной связи важно подчеркнуть, однако,тот факт,что временное ослабление центральной власти и усиление тенденций феодальной раздроблен­ности имело своим прямым следствием резкое ухудше­ние международного положения того или иного государ­ства, активное и опасное вмешатетьство в его дела соседних феодальных правителей В таком положении оказалась Чехия в конце X — начале XI в , когда она бы­ла даже временно захвачена польскими феодалами и вынуждена была признать опасную для ее будущего развития ленную зависимость от императора, Киевская Русь в 10—20 е годы, когда Болеслав Храбрый совер­шил свой поход на Киев, а Польша в конце 30-х го­дов XI в , когда она стала жертвой агрессии германсклч и чешских феодалов

Другой важной чертой социального и политического развития исследуемых славянских раннефеодальных го­сударств является активное участие в политической, з том числе и во внешнеполитической жизни, не только князя и знати, но и торгового и ремеспенного люда горо дов Политическая активность городского населения, его непосредственное участие в политической жизни страны пожалуй, лучше всего свидетельствуют против построе­ний тех зарубежных буржуазных ученых, которые, во­преки данным письменных источников и археологии, все еще пытаются противопоставить пути исторического раз­вития славянского и западноевропейского города, факти­чески отрицая в X—XI вв существование городов у ела вян4. Политическая роль города хорошо засвидетель­ствована для Киевской Руси, в меньшей степени для Чехии Показательна при этом политическая активность не только таких крупных городских центров, как Киев, Прага или Новгород, но и значительно более мелких го­родов на Руси и в Чехии Источники не отмечают фактов активного участия городов во внешнеполитическом раз­витии Польши Учитывая, однако, что и в Польше в это время бил уже ключом родник городской жизни, можно предполагать активное участие городского населения и в политическом развитии Древнепольского государств?. Это были ростки новых отношений и новой расстановки сил в феодальном славянском обществе.