Я ничего такого сделать не успела. Только вымыла руки, провела мокрой рукой по лицу вместо умывания и пригладила волосы.
Надо сказать, Аксинья пыталась предложить мне свои услуги в сооружении новой прически, но я от нее только отмахнулась:
– Некогда.
Прежде чем сесть за стол, я успела перемолвиться парой слов с поручиком Зиминым.
– Если все так пойдет и дальше... – сказала я.
– Как – так? – сразу заинтересовался он.
– Если ничто больше не помешает мне хоть чуть-чуть привести в порядок дом, я завтра же займусь поиском бумаг. Обещаю.
Зимин сразу оживился, поцеловал мне руку.
– Ваше сиятельство, вы возвращаете меня к жизни.
– Вы так торопитесь сбежать из Дедова? – все же спросила я. Мне отчего-то неприятна была его торопливость. И добавила, не удержавшись: – Еще бы, не знаешь, из какого угла ждать опасности. Ведь Осип сбежал, не так ли? Вдруг опять нагрянет со своими ватажниками?
– Я обязательно напишу об этом рапорт, – сухо сказал он. Обиделся. – Думаю, сюда пришлют взвод солдат, которые наведут порядок в имении и окрестностях. Это неизбежно после всякой войны. Чтобы навести порядок, требуется время. Выловить дезертиров, беглых крепостных, повесить мародеров... Словом, самая обычная работа.
И в самом деле, почему мне все время хочется ерничать именно с ним?
За столом он ухаживал за Хелен. Наверное, из-за того, что никак не мог забыть нанесенную мной обиду. А с другой стороны вокруг англичанки, можно сказать, вился Кирилл Ромодановский, мой якобы кузен.
Уловив в собственных мыслях неприязнь к Хелен только оттого, что за мной ухаживали не все мужчины, я посмеялась над собой. Джим Веллингтон был предельно вежлив и обходителен со мной, так что внимание еще одного кавалера было бы уже лишним. По крайней мере так я себя успокаивала.
– Вы так сосредоточены, Анна, – заметил он. – Позволительно ли будет мне называть вас по имени?
– Пожалуйста, называйте, – мило улыбнулась я. В самом деле, почему бы и нет?
– Вы невольно все время хмурите свой прекрасный лоб. Обязанности хозяйки кажутся вам столь обременительными? Или, может, у вас недостаточно помощников, чтобы привести в порядок дом и обеспечить вам защиту... Кстати, если позволите, я этим займусь. Обойду по периметру усадьбу, посмотрю, какие есть в ней слабые места. Может, посажу кого-нибудь из мужиков покрепче на охрану. К тому же неплохо бы выпускать на ночь собак. Вы знаете, у вас есть собаки?
– Раньше были, – неуверенно проговорила я.
– Надо проверить дверь черного хода. Достаточно ли она крепка? Кроме того, я обнаружил в доме кое-какое оружие. Старое, правда. Мушкеты еще шестнадцатого века. Две штуки. Оказалось, были просто свалены на пол в углу вашей танцевальной залы. Есть несколько сабель. Но это уже из вещей, что были сложены в погребе. Насколько я понял, украденные из французского обоза...
– Я так благодарна вам, Джим. Какое-то время я ощущала себя совершенно одинокой. Я думала, мне некому помочь...
Джим ласково взглянул на меня.
– Вы можете располагать мной, ваше сиятельство, как вам будет угодно! – несколько торжественно проговорил он.
Все еще благодарно сияя ему в ответ, я невзначай взглянула через стол и увидела, что поручик внимательно прислушивается к нашему разговору. И отчего-то родившееся прямо на его глазах наше с Веллингтоном содружество его нисколько не радовало.
Этому Зимину не угодишь! Я вынуждена была признаться самой себе, что далеко не все в его намерениях понимаю. Он торопил меня с поиском бумаг, понятно почему: его начальство послало, но в то же время мне казалось, что у него имеется еще какой-то интерес, хотя я даже и представить не могла себе какой?
После обеда я опять занималась тем же: следила, как приводятся в порядок комнаты для моих гостей и для меня самой. Как бы то ни было, рано или поздно встанет вопрос с ночлегом и как буду выглядеть перед ними я – хозяйка Дедова? Не смогла разместить всего каких-то четверых гостей, в то время как при жизни моих родителей наш дом спокойно принимал не меньше десяти... супружеских пар, иными словами, в пять раз больше, и всем можно было обеспечить достойный ночлег!
Конечно, меня можно было бы оправдать тем, что прежде жизнь в Дедове шла по накатанной колее. Здесь был управляющий, который следил за порядком и отвечал за то, как будут размещены гости. Он закупал продукты, знал, где что лежит.
Мне же досталось учиться всему самой и на ходу. Даже количество съестных припасов в моих погребах и амбарах до сих пор мне неизвестно. Но об этом потом. Главное, пока есть из чего готовить, иначе наша новая повариха непременно прислала бы ко мне сказать о том, что запасы кончились...
Завтра, этим я займусь завтра. А сегодня – размещение, и больше ни о чем другом не хочу думать!
Комнату для себя я выбрала с тем расчетом, что буду ею пользоваться гораздо дольше, чем все мои остальные гости. Она оказалась последней в ряду жилых помещений, выходящих окнами в сад, и была прежде моей детской комнатой. Располагалась по соседству с родительской спальней, и в ней спала моя няня.
Поиск документов – а также зарытого моим покойным батюшкой фамильного серебра, маминых драгоценностей и, возможно, папки с бумагами, которая, как мне казалось, тоже должна быть в этом узле – следовало бы начать побыстрее. Но, планируя еще в Петербурге свои действия, я вовсе не думала застать поместье прямо-таки перевернутым вверх дном.
Я не говорила Зимину о том, что гораздо важнее бумаг отца для меня драгоценности и вообще все, что имеет какую-либо стоимость. Первым делом мне нужно было найти хоть какие-то деньги, которые я могла бы послать в Петербург Амвросию.
И я собиралась задействовать всех – то ли гостей, то ли слуг – в поиске средств существования для сироты-наследницы. Иными словами, в этом самом добывании денег.
Для этого после обеда я самым беззастенчивым образом прекратила чириканье моего новоявленного кузена с Хелен, вырвав его из объятий нежного флирта, и заявила, что мне немедленно нужно поговорить с ним. Тет-а-тет!
Кажется, Хелен поморщилась от моих манер и попыталась даже изобразить это на своем худосочном личике. Мол, фи, мове тон, или как это по-английски, я не могла вспомнить... А-а, вот, бэд меназ![4]
Я сделала вид, что ничего не замечаю, но все же сказала ей:
– Хелен, проследите, пожалуйста, имеется ли все необходимое в комнате, которую мы выбрали для вас? Если чего-то не хватает, подойдите к Егоровне от моего имени и скажите.
Она взмахнула юбками и величаво удалилась, как будто не я, а она была хозяйкой поместья, в котором я у нее гостила.
Так, мысленно я хлопнула рука об руку, одна есть! Кажется, я довольно успешно приобретаю навыки общения с людьми. И учусь заставлять их следовать моим желаниям. Кто следующий?
Кирилл терпеливо ждал, когда я начну с ним приватный разговор. Если ему и не понравилось, как я обращалась с Хелен, он не посмел мне о том сказать.
А вообще, если подумать, Ромодановский вел себя не менее странно, чем Зимин. Казалось бы, его претензии на родство со мной были такими шаткими, что ему надо бы заняться тем, что зарабатывать авторитет у меня, а не у моей горничной.
Можно было бы поверить в его внезапную влюбленность в Хелен, если бы она не была старше его и внешность имела хоть сколько-нибудь романтическую. Может, англичанка прельстила его своим знанием оружия? Но от этой мысли я тут же отмахнулась. Это вряд ли, да и некогда мне вникать в такие тонкости!
– Раз вы представляетесь моим родственником, – сразу перешла я к делу, – то, надеюсь, и сделаете все для того, чтобы помочь мне. Видит Бог, я совершенно не готова к тому, чтобы вести хозяйство, но мне приходится это делать, поскольку речь в таком случае идет о моем будущем.
– Я бы не сказал, что вы так уж беспомощны, – проронил мой кузен. – А разве я не делаю для вас все, что могу?
