Однако сновидение является для толтеков только одной из многих функций восприятия иных видов сознания, иной действительности нагваля. Они различают шесть различных функций, получивших названия “чувствование”, “сновидение”, “видение”, “воля”, “тональ” и “нагваль”. Эти функции относятся к особенным, не-повседневным состояниям сознания, к которым толтеки подключаются в результате обучения магии и которые они используют. Все эти виды сознания образуют функциональное единство, называемое “вторым кольцом силы” или “вниманием нагваля”. Особое значение имеет центр второго кольца силы, “воля”, и “нагваль”, который достигается только посредством воли.
Это привело нас к третьему шагу нашего исследования, рассмотрению толтекского учения об овладении намерением. Толтеки идентифицируют намерение, которое определяет все наше восприятие и познание и руководит нашей связью с нагвалем, скрытой частью нашей собственной личности. Однако эта наша составляющая уже не является личностной составляющей, потому что все, что мы связываем с понятием “личность”, является тоналем. “Нагваль” определяется поэтому как надличностная власть, к которой мы все привязаны посредством нашего связующего звена — воли.
Этот аспект выводит нас за рамки философии и психологии в область теологических рассуждении, в религию как науку. Мы установили в сравнении с религиозно-историческими исследованиями Мирчи Элиаде, что идея о непосредственной связи с властью судьбы явно имеет самое широкое распространение. При подробном рассмотрении выяснилось, что эта связь представляет на самом деле “восстановление связи” (религию!) с мифическим пред-временем, с легендарным раем. Шаманы и толтеки пытаются вновь восстановить эту связь, после того как она когда-то прервалась в человеческой истории. Оба направления стремятся достичь непосредственного опыта трансценденции, действительного возвращения в утерянный рай, что удается шаманам на непродолжительное время с помощью их техник экстаза. В этом отношении учение толтеков представляет собой один из видов религии, однако своеобразно измененный: непосредственное, практическое возвращение и восстановление связи без веры и без Бога.
В связи с этим мы столкнулись с руководящей и направляющей ролью мифов, которые имеют для шаманов и толтеков особое значение. Оба направления используют мифы как своего рода карту и указатель пути на спутанных дорогах их познания Они практически живут мифом, то есть они повторяют действия своих мифических образцов. Такое использование мифов является, однако, большим чем простое ритуализирование, оно означает в прямом смысле конкретное, практическое переживание мифа. Особое значение имеют космогонические и космологические мифы, потому что в них объясняется естественный порядок организации космоса и мира.
Мы представили толтекский миф “Правило нагваля”, который является своеобразной версией общеиндейского мифа об организации мира, о четырех углах мира. Данный миф показывает также трансцендентную цель всех толтекских устремлений — абсолютную свободу. Миф об освобождении у толтеков включает в себя как составную часть также освобождение от смерти, самого мощного противника человека, который преследует нас, согласно иудейско-христианскому мировоззрению, только со времени “грехопадения”, изгнания из рая. Абсолютное освобождение в толтекском учении можно приравнять к окончательному, действительному возвращению — или, лучше сказать, к возвращению домой — к первоначалу, к исходному состоянию мифического пред-времени.
Таков краткий перечень всего вышеизложенного. Насколько сильно похожи толтекский нагвализм и шаманизм, который повсеместно распространен у нецивилизованных народов, можно видеть из следующею высказывания этнолога Джоан Халифакс:
“Если хотят понять шаманизм хотя бы в его основах, то необходимо по крайней мере внимательно послушать рассказы шаманов о своей жизни. Есть шаманы, которые сплетают воедино обычный мир, в котором они живут, и философское представление о космосе, которое можно только вообразить. Человеческое бытие, страдание и смерть сводятся шаманами в систему философских, психологических, спиритуальных и социологических символов. При этом шаман устанавливает, благодаря разгадке онтологических парадоксов и ограничений бытия, нравственный порядок и устраняет самые болезненные и безрадостные стороны человеческого бытия. Совершенство вечного прошлого, рай мифической эры экзистенциально осуществляются в настоящем. И через свое священнодействие шаман наделяет такой возможностью всех.” 89)
В толтекском учении, которое, безусловно, как любая религия, наука или мировоззрение, в конечном счете берет свое начало из магического, пралогического учения шаманов, такое сплетение философских, психологический и религиозных элементов особенно заметно. Оно не ведет человека к фрагментарным истинам частных наук, как это делает современное научное знание, но ориентирует его на понимание целого, разрушая при этом практически и последовательно все разделяющие границы обычного мышления. Так прорывается, например, разделяющая граница между обычным миром и миром сновидения, при этом обычная реальность редуцируется до продукта нашего сознания — чем она в конечном счете и является. Благодаря этому магическо-философскому акту исчезает разделяющая черта, за которой сон вырывался из нашей осознанной жизни и понимался как нереальное, как ничего не стоящий продукт нашей психики. Обе части — сон и обычная реальность — ставятся на одну ступень, с равной ценностью и равными претензиями быть действительными в единой действительности нашего осознания.
Данная тенденция к разрушению разделяющих барьеров, к становлению единства и исцелению нашего разделенного в себе сознания проходит красной нитью через все учение толтеков и является также центром, сущностью шаманизма. Вновь восстановить наше психическое единство — эту цель преследует и аналитическая психология К. Г. Юнга. Он пишет о смысле своего учения: “Вершиной, психологии является необходимый психике своеобразный процесс развития, который заключается в интеграции всех содержаний, способных осознаваться. Это означает становление целостности психического в человеке, которое будет иметь для я-сознания столь же достопримечательные, сколь и неописуемые последствия…”. 90)
Одним из таких последствий может быть то, что ставший целостным человек не будет воспринимать себя больше как ограниченную рамками физического тела личность, но как распространяющуюся на все сущее посредническую форму бытия — всеобщее экстатическое состояние сознания, каким оно представляется у шаманов. Подобная интеграция всех способных к осознанию содержаний и вместе с тем становление целостного человека является также главной целью толтеков, без достижения которой невозможно освобождение, возвращение в первоначальное состояние. Дон Хуан говорит в этом смысле о “единстве себя”:
“После продолжающейся на протяжении всей жизни борьбы я знаю, что дело не в том, чтобы выучить новое описание, но чтобы достигнуть единства себя. Нужно достичь нагваля, не повредив при этом тональ”. 91) Толтекское обучение магии не является самоцелью данного магического учения, но скорее возможностью достичь магического единства себя, которое не так-то просто для одиночки, — за единство себя нужно заплатить борьбой на протяжении всей жизни. К подобному единство себя принадлежит владение обоими кольцами силы, с которыми рождается каждый человек, но только очень немногие могут их развить..
Дон Хуан поясняет в “Сказках о силе”, что каждый имеет от рождения восемь точек. Разум и разговор известны всем. Чувствование всегда неопределенно, однако не чуждо повседневному сознанию. Но лишь в мире магов можно полностью освоить сновидение, видение и волю. На внешнем кольце силы находятся еще две точки — тональ и нагваль. Все вместе они и образуют целостное “я”, единство себя. 92) Он показывает Кастанеде суть объяснения с помощью схематического изображения этих восьми точек и связей между ними, которые выглядят примерно так, как на рисунке 8.
