Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Вы поверили?

— Ничего подобного! Но, доктор, этот тип был совершенно искренен. Он сам в это верил, будь я турок! Такие вещи всегда чувствуются. Я имею в виду, что, возможно, он нашел какой-то неизвестный, не оставляющий никаких следов способ убийства людей, ну, например, какой-то новый способ удара в желудок, или…

— Даже если он, без всяких сомнений, докажет, что был в это время внизу с миссис Чичестер и ее сыном?

— Нам нужны факты, — упрямо продолжал Мастерс. Он на мгновение задумался над чем-то, и глаза его злорадно блеснули. — Во всем этом меня утешает только одно. По Божьей воле это дело принимает некий джентльмен, которого мы оба хорошо знаем!… — Он подмигнул Сандерсу с выражением глубокого удовлетворения. — Между нами, доктор, как вы думаете, что сэр Генри Мерривейл скажет обо всем этом деле?

Глава восьмая

— Чушь! — сказал Г.М.

Во время строительства Форвейза некие предприимчивые декораторы ввели в моду меблировку, так называемый «турецкий уголок». В одном углу комнаты находился альков, завешенный собранными в складки восточными занавесями. Это создавало обрамление для ниши, в которую ставилась тахта, покрытая полосатым материалом, кривые турецкие сабли располагались на стене. Висячая лампа в виде фонаря давала приглушенный свет. Все это должно было создавать видимость таинственности и романтизма, на самом деле, этот уголок притягивал флиртующие пары со всего дома.

Именно в этом уголке салона Форвейза во мраке наступающих сумерек сидел сэр Генри Мерривейл, обычно именуемый в среде подчиненных и друзей «Старик» или Г.М.

Даже Мастерсу, который работал с ним уже много лет, редко удавалось увидеть столько злости в его обличье. Передвинув очки на кончик носа, он переводил проницательный взгляд быстрых маленьких глаз с Сандерса на старшего инспектора. Время от времени он тяжело двигался на тахте. Каждое такое движение поднимало тучи пыли, которая оседала на его голову, вызывая потоки проклятий. Чувство собственного достоинства, однако, не позволяло ему сменить место, а может быть, ему по вкусу пришелся «турецкий уголок»…

— Так выглядит вся ситуация, — с глубоким удовлетворением подвел итог Мастерс. — И что вы на это скажете?

Сэр Генри потянул носом.

— Скажу то, что уже много раз говорил, — сварливо заметил он. — Не знаю, почему так происходит, но Мастерс всегда дает втянуть себя во всякие дьявольские дела, о которых даже я не слышал. Не хотят оставить вас в покое? Казалось бы, что рано или поздно ваши противники устанут выдумывать разного рода издевательства и начнут для разнообразия мучить кого-либо другого. Но нет. Это было бы слишком хорошо. Вы можете мне сказать, почему так происходит?

— Наверное, потому, что я легко впадаю в бешенство, — откровенно признался Мастерс, — точно так же, как и вы.

— Как я?

— Да, сэр.

— Как я, что вы этим хотите сказать? — вскипел Г.М., неожиданно поднимая голову. — Вы настолько безжалостны, что я, я изо всех людей на свете…

— Да, сэр. То есть, нет, сэр! Ничего подобного я не имел в виду.

— Я очень рад, — Г.М. успокоился и с большим достоинством стал чистить полы своего пиджака. — Весь мир полон ошибочными понятиями и драматическими недоразумениями. Возьмите, к примеру, меня. Разве меня ценят? Ха! Бьюсь об заклад, что нет!

Сандерс и инспектор вглядывались в него широко открытыми глазами. Это было какое-то новое настроение: не ворчание, разумеется, а мрачный тон, который, казалось, подчеркивает, что тело — это только недолговечная оболочка, которая рассыпается в прах, и жизнь человека — это только скучная дорога к смерти.

— Хм, ничего плохого не произошло?

— Смотря для кого.

— Я хотел сказать, сэр, что этот курс похудания, который вам прописали, не мог отразиться на вашем здоровье, или что-то в этом роде…

— Я произносил речь… — заявил шеф Департамента Военной разведки, мрачно рассматривая носки своих туфель. И неожиданно вскипел от злости. — Хотел оказать кое-кому услугу, я же член правительства, не так ли? Надо было помочь Скаффи. Именно Скаффи должен был выступать с речью на открытии новой ветки железной дороги где-то там, на севере. Но он схватил грипп, и не смог поехать, ну, и я пообещал сделать это за него. Успех был такой, что другим и не снилось, кроме… хм… небольшой неприятности на обратном пути. Там был специальный поезд, и оказалось, что машинист — мой старый приятель. И я поехал на локомотиве со старым Томом Портером. Черт возьми, а что они хотели, чтобы я сделал? Потом, по старой дружбе, я сказал ему: «Слушай, Том, подвинься. Дай мне повести эту штуку». А Том на это: «А ты знаешь как?» Я: «Разумеется, знаю». Вы оба должны признать, что у меня есть способности к технике, или, скажете, нет? Ну и Том на это ответил: «Ладно, только веди осторожно, как я».

Мастерс завороженно смотрел на него.

— Но вы же не разбили поезд, сэр?

— Разумеется, не разбил! — закричал Г.М. так, как будто именно это и было самым главным поводом для сожаления. — Я только сшиб какую-то дурацкую корову.

— Что вы сделали?

— Сшиб корову, — пояснил Г.М. — И потом меня сфотографировали, когда я ругался с фермером. Скаффи был в бешенстве, такова человеческая благодарность. Он заявил, что я уронил престиж людей, занимающих… хе… хе… высокое положение. И что я всегда так делаю, а это уже являлось наглой ложью. Последний раз я участвовал в такого рода празднестве три года назад в Портсмуте, когда спускали на воду новый тральщик. Разве моя была вина, что его спустили на воду слишком быстро и бутылка шампанского, вместо корабля, попала в голову бургомистра? Черт возьми, почему они всегда привязываются ко мне?

— Если это все, сэр… — успокаивающе начал Мастерс.

— Я вам скажу, в чем тут дело, — проворчал Г.М., наконец-то приступая к сути дела. — Вы можете в это не поверить, но до меня дошли слухи… какие-то дьявольские сплетни, что меня хотят впихнуть в Палату Лордов. Ведь они же не могут этого сделать? — обратился он к Мастерсу.

Старший инспектор слегка усмехнулся.

— Трудно сказать, сэр. Но я не очень хорошо понимаю, как они могут впихнуть вас в Палату Лордов только по той причине, что вы сшибли корову.

— Я совсем в этом не уверен, — тон Г.М. подчеркивал мрачные подозрения относительно «их» неограниченных возможностей. — Они постоянно внушают, какой я старый, закоренелый грешник. Попомните мои слова: они роют мне яму, и, если смогут воспользоваться каким-либо из моих проступков, сразу всунут меня в Палату Лордов. И, как будто всего этого мне мало, теперь новая история. Я приехал сюда после тяжелых трудов в надежде на спокойный отдых, а вы что мне суете? Новое убийство. Черт побери!

— Если мы уже говорим о смерти мистера Констебля…

— Я не хочу об этом говорить, — проворчал Г.М., сплетая руки на большом животе. — Не имею ни малейшего намерения это делать. Извинюсь перед хозяйкой и дам драпака. Но хорошо, что ты мне напомнил, сынок, где миссис Констебль, где все остальные?

Мастерс огляделся вокруг.

— Не имею понятия, сэр. Я пришел сюда прямо из комиссариата. Но доктор Сандерс вернулся раньше меня.

— Миссис Констебль, — в первый раз подал голос Сандерс, — лежит в постели в своей комнате наверху. Мисс Кин находится у нее. Чейз беседует на кухне с полицейским, который оставлен здесь на посту. А Пенник исчез.

Сэр Генри казался обеспокоенным.

— Видимо, хозяйка дома очень расстроена смертью мужа?

— Да. Она совершенно убита горем. Вики пришлось сидеть с ней вчерашнюю и нынешнюю ночь. Но теперь она чувствует себя немного лучше и обязательно захочет вас увидеть.

— Меня? Почему меня, черт возьми?

— Потому что считает, что Пенник аферист и одновременно безумный убийца и что только вы сможете его разоблачить. Она все знает о ваших знаменитых делах, это одна из ваших поклонниц. Она с нетерпением ждет этой встречи, больше почти ни о чем не говорит. Вы не можете ее разочаровать.

17
{"b":"13272","o":1}