— Это все хорошо, — сказал Майло, — но у меня по-прежнему нет доказательств. Даже не могу выяснить домашний адрес Дегуссы. Клуб, где он работает, платит ему наличными в конверте под столом.

— Попытай счастья в Марине. Флора возила туда ван Дайна на ленч. Может, потому, что бывала там с Дегуссой.

— "Бобби Джейс"… Я снова туда заскочу, предъявлю фотографию Дегуссы.

Майло поддернул брюки, и мы вышли из стейк-хауса. Должно быть, он оставил огромные чаевые, так как официант проводил нас до тротуара, поблагодарил его и пожал ему руку.

— На здоровье, — сказал ему Майло, и мы сели в автомобиль без полицейской символики. — Несмотря на то что многое теперь известно, мне еще придется расстараться, чтобы заполучить дополнительный персонал для серьезной слежки. До дверей камеры всем нашим плохим парням еще далеко, но они уже на пути к ней. И это очень хорошо, Алекс.

— Приятно видеть тебя счастливым.

— Меня? Да я всегда словно лучик солнца. — В подтверждение своих слов он раздвинул губы в подобии улыбки и включил радио на полицейской волне. Оно монотонно заверещало голосом диспетчера, сообщавшего последние новости о преступлениях и происшествиях. — Еще остается вопрос, — сказал Майло, когда мы были на полпути к участку, — каким образом к этой афере пристегнут Джерри Куик.

— Может, он и не пристегнут. Гулл знал его только как отца Гэвина, и, возможно, в этом все дело. Джерри начал следить за Гэвином, поскольку тот повел себя странно. Гэвин этого не знал, увидел возле офиса машину своего папочки и записал номер. Травмированный мозг Гэвина всех воспринимал участниками заговора.

— Парень был параноиком?

— Травма лобных долей может привести и к этому.

— Встревоженный отец помог бы нам, Алекс, а не стал бы уничтожать улики и скрываться. Куик отсутствует сколько?.. Пять дней. Что, черт побери, стоит за всем этим?

— Хороший вопрос.

— То, что Гулл не в курсе об участии в афере Джерри Куика, еще не значит, что Куик совершенно чист. Мы имеем дело с парнем, который нанимает стриптизершу якобы в качестве секретарши, оставляет презервативы в своем чемодане, чтобы посыпать солью раны жены, лезет на собственную невестку, не платит вовремя по своим счетам. Мне кажется, что он образец недобросовестного гражданина, которому понравилось бы что-то вроде "Стражей справедливости". Я соглашусь с версией о заботливом отце до определенного момента… момента, когда Куик поставляет Гэвину Кристи Марш. В результате она тоже убита. Куик понимает, что, если все это всплывет, у него будут большие проблемы не только с семьей, но и с законом. Поэтому он срывается и бросает Шейлу на произвол судьбы.

— Интересно, как поживает Шейла?

— Ты как психотерапевт можешь заехать к ней домой и немного ее подлечить. Видит Бог, Шейле это нужно. А я тем временем буду отрабатывать зарплату, которую получаю от города. — Мы проехали квартал. — Я благодарил тебя за помощь?

— Не один раз.

— Это хорошо, — сказал он. — Становлюсь культурным.

Южная Камден-драйв в два часа дня — очень приятное место.

Мягкая погода Беверли-Хиллз, не поддающаяся перемене времен года, хорошие дома, хорошие машины, хорошие садовники, обихаживающие хорошие лужайки. Кварталом выше дома Куика какой-то старик брел по тротуару при помощи крошечной филиппинки-служанки. Когда я проезжал мимо, он улыбнулся и помахал мне рукой.

Счастье… как оно мало зависит от состояния твоих костей!

Дверь в дом была открыта, и пикап Шейлы стоял в боевой готовности на подъездной дорожке — выхлопная труба выплевывала небольшие облачка дыма, который тут же растворялся в теплом, мягком воздухе.

На переднем пассажирском месте — силуэт женщины.

Я вышел из машины и подошел к пикапу, где обнаружил Шейлу, сидевшую с застывшим взглядом. Окошко с ее стороны было закрыто.

Она не замечала меня, и я уже собрался постучать по стеклу, когда из дома вышла молодая женщина с большим свертком из толстой материи.

Увидев меня, она замерла.

Высокая, стройная, темные волосы кое-как забраны в хвост. Приятное лицо, не такое бесцветное, как на семейной фотографии. На девушке были синяя спортивная куртка с капюшоном, джинсы и белые кроссовки. Немного опущенные уголки глаз, крупный отцовский подбородок. Легкая сутулость — тоже от папочки — придавала девушке усталый вид. А может, она действительно устала.

— Келли?

— Да?

— Меня зовут Алекс Делавэр. Я работаю консультантом в полиции Лос-Анджелеса…

— В полиции? Что это означает?

Первокурсница юрфака уже научилась анализировать ситуацию.

— Я психотерапевт, меня пригласили участвовать в расследовании убийства вашего брата…

Услышав слово "психотерапевт", она бросила на мать короткий удивленный взгляд:

— Я только что приехала в город и ничего об этом не знаю.

— Привет! — послышался сзади радостный голос. Шейла Куик, опустив стекло, махала рукой и улыбалась. — Еще раз здравствуйте!

Келли Куик встала между мной и своей матерью.

— Он из полиции, Келли.

— Я знаю, мамочка. — Девушка повернулась ко мне. — Простите, но мы торопимся.

— Надолго уезжаете?

Молчание.

— Куда, Келли?

— Я бы предпочла не отвечать.

— К тетушке Эйлин?

— Я бы предпочла не отвечать. — Келли Куик протиснулась мимо меня к пикапу, подняла заднюю дверцу и поставила в машину сверток. Там уже лежали два больших чемодана.

— По-прежнему ничего от Джерри, — сказала Шейла. — Мне кажется, что он мертв!

Голос, однако, был радостный.

— Мама!

— Нет нужды что-то скрывать, Келли. Я уже сыта по горло всяким враньем.

— Мама! Пожалуйста!

— По крайней мере ты сказала "пожалуйста". — Повернулась ко мне. — Я учила их быть вежливыми.

— Куда вы едете?

Келли Куик опять встала между нами.

— Мы торопимся. — Ее губы дрогнули. — Пожалуйста.

— Келли — разумная девочка, — сказала Шейла Куик, — у нее с мозгами все в порядке. Она всегда была отличницей. У Гэвина были шарм и приятная внешность, а у Келли оценки.

Глаза девушки затуманились.

— Можем мы поговорить, Келли? Всего минуту?

Взмах ресниц, вызывающее движение бедром. Намек на юношескую задиристость, которой практически не осталось.

— Хорошо, но только минуту.

Мы отошли на несколько ярдов от пикапа.

— Куда это вы вдвоем?! — крикнула Шейла.

— Секундочку, мам. — Повернулась ко мне. — Что вы хотите?

— Если вы едете к тете Эйлин, то это будет легко установить.

— Мы не… мы вправе ехать туда, куда хотим.

— Конечно, вправе, и я здесь не для того, чтобы останавливать вас.

— Тогда для чего?

— У вас есть какие-нибудь сведения об отце?

Молчание.

— Он связывался с вами и дал какие-то распоряжения?..

— Он не связывался. О'кей?

— Я уверен, он попросил вас ничего нам не говорить. Я также уверен, вы думаете, что таким образом поможете ему выпутаться.

— Я никого не слушаюсь. Я сама по себе. Нам нужно ехать.

— Вы не можете сказать куда?

— Это не важно… правда не важно. Моего брата убили, а мать… У нее проблемы. Я должна о ней позаботиться, и все.

— А как же отец?

Она посмотрела под ноги.

— Келли, у него могут быть серьезные неприятности. Людей, с которыми он имеет дело, нельзя недооценивать.

Девушка подняла глаза, но смотрела мимо меня.

— Никто лучше вас не понимает, насколько беззащитна ваша мать…

— Прошу вас, — перебила она меня, — не делайте все еще хуже.

Слезы выступили у нее на глазах — глазах пожилой женщины на молодом лице.

Я отошел к своей машине. Келли вернулась к пикапу, села на водительское место, закрыла дверь. Пока она возилась с педалями, Шейла что-то лепетала и радостно размахивала руками.

Келли была мрачна, руки лежали на руле. Никуда не поедет, пока я здесь.

Я выехал на шоссе. Доехав до поворота, взглянул в зеркало заднего вида — пикап все еще стоял на месте.