Уиммер взмахом руки заставила его замолчать, завершила ознакомление с документом, сложила его.

— Это действительно смешно, Франко, но постановление, несомненно, составлено по всей форме.

— Что это значит, Мирна? Что, черт побери, все это значит?! — Платок был плотно сжат в его руке, костяшки пальцев стали белыми как слоновая кость. Пот ручейками стекал по лбу, но Гулл даже не пытался его утереть. — Мирна?

Майло достал наручники. Металлический щелчок заставил Гулла подпрыгнуть.

— О, пожалуйста!.. — Уиммер скривила губы.

— Вы ведь прочли обвинения, — сказал Майло.

— Мирна… — пробормотал Гулл.

— Это значит, Франко, что вам придется пройти с ними, — с неодобрением в голосе сказала Уиммер, так, словно Гулл ее разочаровал. — Где вы его поместите, лейтенант?

— С такими обвинениями? В центральной тюрьме, естественно.

— В тюрьме? — простонал Гулл. — О Боже, нет!

Уиммер улыбнулась Майло:

— Не могли бы вы сделать мне одолжение и оформить его в западном Лос-Анджелесе? Чтобы далеко не ездить?

— Оформить? — Казалось, Гулл был готов заплакать. — Мирна, как вы можете так просто…

— Ничего не могу поделать, адвокат, — сказал Майло. — Уж простите.

Уиммер посмотрела на лейтенанта так, словно собиралась в него плюнуть.

Глаза Гулла наполнились слезами:

— Мирна, я не могу…

— Ваша жена имеет доступ к финансам? — деловито осведомилась Уиммер. — Если да, то я ей позвоню и мы начнем работать над оформлением залога. Если нет…

— Залог? Мирна, это безумие…

— Это официальный диагноз, доктор? — очень серьезно спросил Майло.

— Прошу вас! — Гулл отступил еще на шаг и прижался к стеклу. — Вы не понимаете что творите. Я никогда не делал ничего из того, что вы мне приписываете. Прошу вас. — Он судорожно втянул в себя воздух. — Прошу вас!

— Повернитесь и положите руки на стол миссис Уиммер, доктор, — спокойно произнес Майло. — Если при вас есть оружие или запрещенные вещества, самое время сказать об этом.

— Убийство! — вдруг крикнул Гулл. — О каких убийствах вы, черт побери, говорите? Вы сошли с ума! — Он раскрыл ладонь, и носовой платок упал на ковер. Когда Гулл следил за полетом кусочка материи, у него подогнулись колени, но ему удалось устоять на ногах.

— Успокойтесь, Фра…

— Успокоиться? Вам легко говорить, это не вас…

— Как ваш адвокат, Франко, я советую вам ничего не говорить…

— Я говорю только, что никогда ничего не делал, разве это плохо, что я говорю, что ничего не делал?

— Руки на стол, пожалуйста, — сказал Майло и двинулся к Гуллу. — Франко Гулл, у вас есть право хранить молчание…

Все мощное тело Гулла напряглось. Он скрючился, начал всхлипывать:

— О Боже, как такое может быть!

Мирна Уиммер бросила на меня взгляд, который говорил: "Надеюсь, теперь вы довольны".

Майло забренчал наручниками. Гулл шагнул вперед и положил руки на стол, продолжая всхлипывать.

Майло завернул за спину одну руку Гулла и надел на нее наручник. Доктор вскрикнул.

— Вы причиняете моему клиенту боль! — вскинулась Уиммер.

— Если только психологическую, — сказал Майло. — Не жмет, доктор?

— Боже, Боже, — причитал Гулл. — Что я могу сделать, чтобы как-то поправить ситуацию?

Майло не ответил.

— Почему вы говорите, что я кого-то убил? Кого? Мэри? Это бред. Мэри была моим Другом. Мы были… Я бы никогда не…

Майло завернул Гуллу за спину вторую руку.

— Да что вы хотите?! — вскрикнул доктор.

— Чтобы вы были откровенны, — сказал я.

— Откровенен в чем?

— Молчите, Франко! — встрепенулась Мирна.

— Что? И дать им надеть на меня это, а потом отправить в тюрьму?

— Франко, я уверена, что все…

— В чем я уверен, так это в том, что никогда никого не убивал! — Гулл повернулся, чтобы встретиться со мной взглядом. — То, что вы делаете, безнравственно. Вам должно быть стыдно.

— Можете подать жалобу. Хотя не думаю, что вы захотите это сделать.

— Я не убийца! Почему вы не верите мне?

— У нас не сложилось впечатления, что вы с нами были во всем откровенны, Франко. — Я повернулся к Майло. — По-моему, пора закругляться.

Майло положил руку на затылок Гулла, развернул его и толкнул ладонью в поясницу:

— Время отправляться в тюрьму, доктор.

— Стойте! — выкрикнул Гулл. — Прошу вас! Я буду откровенен! О'кей, да, я бегал за несколькими юбками. Вы хотите поговорить об этом? Отлично, я готов все рассказать. У меня есть пунктик, вы это хотите услышать? Я доставлял удовольствие женщинам и получал удовольствие от них. Это не имеет никакого отношения к тюрьме, или убийству, или любому другому гребаному дерьму, способному засадить меня в тюрьму! И это официальный диагноз. Я учился, чтобы ставить диагнозы. Я и впрямь хороший психотерапевт. Просто, черт побери, классный терапевт. Всем моим пациентам становится лучше!

— Как Гэвину Куику? — спросил я.

— Он… это… он не был на самом деле моим пациентом.

— Разве?

— Я провел с ним четыре-пять сеансов. И все.

— Почему?

— Снимите с меня эти штуки, и я расскажу.

— Лучше вам не ставить нам условий.

— Франко, мой вам совет, не рассказывайте им ничего, — сказала Уиммер.

Но Гулл ее не слушал:

— Этот глупый мальчишка не захотел со мной работать, потому что узнал, что я сплю с одной пациенткой. О'кей? Довольны? Я унижен и официально, публично измазан дерьмом. Но я никогда никого не убивал! Снимите эти штуки.

— Мне нужно принять лекарство, — тихо сказала Мирна Уиммер.

Майло снял наручники и усадил Гулла в кресло.

— Мы можем здесь все успокоиться и во всем разобраться? — Лицо Гулла блестело от пота.

— Если вы и далее будете с нами искренни, то мы, вероятно, сможем что-нибудь придумать, — успокаивающе произнес Майло.

— Я должна зафиксировать вашу беседу, — сказала Уиммер.

— Простите, нет, — покачал головой Майло.

— Тогда я не позволяю, чтобы моего клиента…

— Мирна, прекратите усложнять вещи, прекратите строить из себя гребаного адвоката! — Гулл воздел руки вверх. — Речь идет не о вашей жизни!

Уиммер хмуро посмотрела на него и насухо проглотила две таблетки.

— Я вас предупредила, Франко.

— Искренность в чем? — Гулл повернулся ко мне. — Я сказал вам, что спал с пациенткой.

— Только с одной?

Его глаза всматривались в мое лицо. Он пытался понять, как много мне известно.

— Нет, не с одной, — наконец сказал он. — Но всегда по взаимному согласию. Глупый мальчишка узнал, устроил истерику и заявил, что не может мне больше верить и хочет уйти к другому доктору. Потом он угрожал донести на меня. И это он-то!

— Что вы имеете в виду?

— Причина, по которой он попал к нам, — неумение справляться с собственными сексуальными проблемами. Он преследовал женщин. Так кто он такой, чтобы учить меня?

— Но вы же понимаете, Франко, почему Гэвин решил, что вы не идеал психотерапевта?

— Да понимаю, понимаю! Я не должен был этого делать, но все-таки делал. Но я ничего не выставлял напоказ, мои связи с пациентками не были демонстративными. Но он стал вынюхивать, специально занимался этим. Дело в том, что у парня была травма мозга, его сознание оказалось искажено. Он страдал патологическим влечением… крайней навязчивостью.

— Однажды ухватившись за что-то, он уже не отпускал это из рук, — перевел я для Майло.

— Вот именно, — сказал Гулл, словно сделав для себя открытие.

— Как Гэвин все-таки узнал, что вы спали с пациенткой?

— Я уже сказал — вынюхивал. — Гулл издал хриплый смешок. — Следил за мной.

— Каким образом?

— Он шатался вокруг здания после сеансов или сидел в своей машине на улице.

— На какой улице?

— На Палм-драйв. У заднего выхода, за парковкой. В то время я этого, правда, не замечал, но позднее, когда он все вывалил на меня, я понял, что он следил из машины.

— Какой марки?

— "Мустанг".