Не знаю, по договоренности со Сталиным (чтобы усыпить бдительность Троцкого) или по своей инициативе (с той же целью) Бубнов сначала не согласился с предложением военачальников. Он мотивировал это тем, что однажды нечто подобное предпринималось самим Троцким в 1923 году, его приказом № 511 допускалось отсутствие комиссара даже при беспартийном командире. Тогда этот приказ был признан ошибочным и отменен. Поэтому Бубнов спрашивал: «Не исказим ли мы теперь линию партии?» Он опасался, что немедленное устранение комиссаров коснется многих и может вызвать взрыв недовольства, и предлагал постепенное проведение в жизнь единоначалия.
По сути дела это была игра слов, на деле Бубнов не возражал докладной 14-ти, а еще круче проводил в жизнь линию Сталина, потому что предлагал хорошо подготовить командиров-единоначальников в политическом отношении, что на практике означало не допустить в их число троцкистов.
В июне 1924 года была создана Комиссия Оргбюро ЦК РКП(б) под председательством Бубнова (!) с исключительными полномочиями по определению политических и деловых качеств командиров-единоначальников и всего начальствующего состава армии и флота. Основным методом работы комиссии и ее подкомиссий (не доверяя анкетам и бумагам) было личное общение с военнослужащими в частях и учреждениях. При этом велась широкая разъяснительная работа через газеты, чтобы беспартийные командиры и комиссары, не стоящие на троцкистских позициях, не опасались за свое будущее: они могут стать полноценными единоначальниками.
Параллельно с этой очистительной работой проводилась широкая агитационно-пропагандистская работа – в частях снимались транспаранты и плакаты, изображающие Троцкого как «вождя Красной Армии», менялась тематика политзанятий (вместо темы «Троцкий – вождь Красной Армии» предлагалась «Вождь Красной Армии – РВС СССР». Позднее и это было заменено – на «руководство партией». Брошюра Бубнова «Воинская дисциплина и партийная организация» ставила все точки над «и», утверждая приоритет за парторганами в армии.
В ноябре 1924 года состоялось совещание начальников политорганов армии и флота (обновленных и очищенных), в резолюции совещания осуждался троцкизм и его намерение оторвать армию от партии, предлагалось поставить на Пленуме ЦК вопрос о снятии Троцкого с высоких постов. В январе 1925 года Пленум ЦК рассмотрел это предложение, поддержанное парторганизациями Москвы, Минска, Киева, Тбилиси, Баку и других городов, и освободил Троцкого от обязанностей председателя РВС и наркомвоенмора СССР. На эту должность был назначен М.В. Фрунзе, а его заместителем – К.Е. Ворошилов.
Сталин довел свою линию до полного логического конца: Политуправление было выведено из состава РВС и становилось Политуправлением РККА с правами отдела ЦК РКП(б). Его начальник А.С. Бубнов избран секретарем ЦК. Все связи армейских партийных организаций с местными партийными (гражданскими) комитетами ликвидированы. Отныне партийные органы армии подчинялись непосредственно ЦК и ее Генеральному секретарю Сталину.
Надо признать, эту гигантскую работу Иосиф Виссарионович осуществил в невероятно трудных условиях превосходства Троцкого и его оппозиции в армии и на флоте. Только тонкая и последовательная тактика Сталина и его сторонников привела к исторической победе. Отныне и до последнего вздоха Сталин был единоначальником Красной, а позднее Советской Армии и стал ее Генералиссимусом.
Все это он проделал, как поется в «Интернационале», «своею собственной рукой». Крепкая была рука, ничего не скажешь!
Однако, преодолев культ Троцкого, партия не избавилась от этой болезни, которая постепенно переросла в культ Сталина. Что было, то было, нельзя и не надо это отрицать. Началось преувеличение военных заслуг Сталина статьей Ворошилова «Сталин и Красная Армия», которая была опубликована в 1930 году. В ней Сталину приписывалась руководящая роль в создании Красной Армии, что не соответствовало действительности. Участие его на фронтах в годы гражданской войны преувеличенно преподносилось как события главные, решающие.
Продолжил это недоброе дело (в конечном счете не возвышающее, а компрометирующее Сталина) Мехлис, который, будучи главным редактором «Правды», год от года наращивал хвалебный накал в центральном печатном органе ЦК.
Сталин в беседах с писателями и журналистами иронизировал над этими безмерными комплиментами в свой адрес, но решительных мер против разгорающегося культа своевременно не принял, за что позднее получил вполне справедливые упреки и осуждения.
Коллективизация
На моем столе лежат четыре тома «Архивов Троцкого», в них собраны документы 1923–1927 гг., относящиеся к «Коммунистической оппозиции в СССР». Троцкий вывез их из нашей страны, а в августе 1940 года продал Гарвардскому университету.
Из огромного архива Троцкого в эти 4 тома собраны копии постановлений Политбюро, различные «обращения» Троцкого и письма к нему, всё имеющее отношение к борьбе за власть в советском руководстве в тридцатые годы.
В этих документах ставились какие-то вопросы или отрицались уже решенные на пленумах и съездах. На деле это приводило к бесконечной дискуссии, запутывало и мешало работать. Все устали от бесполезных дебатов. Но Троцкий выступал за продолжение фракционной борьбы. 3 октября 1926 года он написал пространную специальную статью «Нужна ли дискуссия?» Привожу выдержки из нее, с большими сокращениями.
Нужна ли дискуссия?
Сейчас ведется в партии неистовая борьба сверху против дискуссии вообще. «Правда» доказывает в статьях, что дискуссия вредна и опасна. Но никто не указывает, как же иначе решить спорные вопросы…
«Правда» и ораторы, выступающие против дискуссии, говорят: все эти вопросы уже решены партией, XIV съездом, пленумами ЦК и пр. Но вся суть в том, что после XIV съезда прошло уже десять месяцев.
Далее Троцкий совершенно игнорирует уставное положение партии о том, что принятые на съезде решения (после коллективного обсуждения) должны выполняться всеми членами партии, а не обсуждаться.
Троцкий на двух страницах опять перечисляет и ставит вопросы, по поводу которых все уже наговорились сверх меры.
Лев Давидович не забывает, что есть определенная дисциплина в партии:
Можно сказать, что меньшинство Центрального Комитета должно подчиняться большинству. Это совершенно бесспорно. Можно утверждать, что такие-то члены Центрального Комитета нарушили дисциплину. Их за это можно подвергнуть взысканию. Но это не снимает вопроса о партийном съезде. Вопрос идет о том, чтобы дать возможность партии проверить свои старые решения в свете новых фактов, нового опыта.
Вся беда в том и состоит, что некоторые товарищи и, в частности, редакция «Правды» рассуждают так, как если бы кто-то мог вынести решение без партии. Дискуссия, говорят они, вредна и опасна. Но ведь это значит попросту, что вредно и опасно обсуждение партией спорных вопросов. Как же быть в случае разногласий? На этот вопрос никакого ответа нам не дают. Надо принять все меры к тому, чтобы обеспечить правильный партийный курс дискуссии. Но кто хочет обойти дискуссию, тот тем самым хочет обойти партию. За партию решать вопроса никто не может. Дискуссировать надо не о дискуссии, а об основных жизненных вопросах, от которых зависит судьба пролетариата и социалистического строительства в нашей стране.
Л. Троцкий
Октябрь 1926 г.
Даже в сокращенном виде статья дает представление о Троцком как умелом полемисте. Дискуссии и споры продолжались. Троцкий направил письмо председателю ЦКК Орджоникидзе, в котором ставил вопрос об обороне СССР. Он требует замены руководства в партии потому, что в стране наступил термидор.
Термидор – некалендарный месяц республиканского календаря Франции (19 июля – 18 августа), месяц переворота, сломившего диктатуру Робеспьера. Это был переломный момент политической борьбы во Франции, в результате которого был свален абсолютизм.
