21 августа 1998 г. США нанесли ракетный удар по Афганистану и Судану. У них возникли подозрения, что там делают что-то не так. В этот же день отмечали 30 лет с того дня, как танки стран Варшавского Договора вошли в Прагу. Там реформаторы хотели устроить «социализм с человеческим лицом». Как позже Горбачев с Ельциным в СССР.

Памятные даты помогают понять, «кто есть кто» сегодня, увидеть подтасовки политических фокусников. Вспомним с учетом того, что прожито за 30 лет. Факты известны: в 60-е годы в ЧССР уже созрело поколение своих «демократов и реформаторов». Ясное дело, Европа — всегда впереди России. Они начали свою перестройку — точь в точь как потом у нас, с теми же лозунгами и потоками сладких слюней. Только лидер у них был послабее — Дубчек, дитятя из номенклатуры, воспитанный в Москве. Я одно время дружил с его бывшим помощником, толковым философом. Он рассказывал, какой Дубчек был послушный мальчик. Понимал, что заворачивают не туда и все жаловался: «Боюсь, вызовут меня в Москву и скажут: «Саша! Как же так?» Что я отвечу?». Так оно и было, часто его вызывали, ночи напролет беседовали. Хорошие были беседы, Брежнев очень заботливый был: «Саша, вот возьми грибочков. Саша, вот селедочка очень хорошая». Объясняли Дубчеку, что вся эта ахинея о социализме и о человеческом лице — для наивных дамочек. А суть в том, что вырывают ЧССР из Варшавского договора и рушат центр обороны, а это для СССР никак не возможно.

Дело кончилось тем, что 21 августа в ЧССР ввели танки и без единого выстрела восстановили «реальный социализм». Без дураков — так, что система обороны на этом участке проработала еще 20 лет. То, что проиграли войну на другом фронте, прямо в Москве — особая история.

Когда СССР, вопреки ожиданиям, раздавил Гитлера, Запад объявил ему «холодную войну». Это была вовсе не война против коммунизма, а продолжение старой войны против Российской империи (теперь в обличье СССР) — «война цивилизаций». Причем война на уничтожение. Доктрина ее была основана на трех программах. 1) Балансирование на грани горячей войны и запугивание СССР. Безуспешно — страх овладел как раз западным обывателем, русские оказались толстокожими. А потом Запад вообще утратил всякую возможность победить СССР в горячей войне. 2) Гонка вооружений для изматывания нашей экономики. И это не удалось. Трудности для нас были, но в целом советское хозяйство их выдержало, и зарплату платили вовремя и жульнических банковских пирамид не строили. 3) Психологическая война с перевербовкой культурной и политической элиты СССР. Как вспоминает «отец холодной войны» Дж. Кеннан, политическая измена верхушки КПСС в конце 60-х годов представлялась еще нереальной, но над этим работали. Но вернемся к Праге.

Когда возник, как говорят, двухполюсный мир, противостояние двух блоков стало осью всей политической жизни. Решения даже вроде бы в далеких от холодной войны сферах принимались с учетом их влияния на военную обстановку. Даже этот очевидный факт мы часто забываем. Россия, к нашему горю, так и осталась, как выражался Менделеев, «страной окопного быта». Смысл и причины принятия тех или иных решений в СССР нельзя верно понять вне этой реальности. Моральные конфликты вокруг этих решений на деле были лишь прикрытием позиций в мировом конфликте. И Сахаров, и Солженицын читали нам нотации и учили нас «жить не по лжи» уже из-за линии фронта.

Надо признать, что США умело использовали трудности, возникавшие в лагере противника, «подталкивали» развитие событий в нужном направлении в точках неустойчивого равновесия, «раскачивали» или «гасили» процессы. Так можно одним пальцем раскачать тяжелые качели — а можно остановить. Надо только вовремя тыкать пальчиком.

У нас возможностей было меньше. Не было материальных средств поддержать «третий мир» — помогли лишь устоять Вьетнаму и Кубе, немного Анголе и Мозамбику. У нашего лагеря главные проблемы были в Европе, и здесь наши противники «раскачивали» вовсю. Ясно, что чехи, венгры и поляки считали себя частью Запада и тяготели к нему — независимо от идеологических установок отдельных личностей. Вот, в Польше и Венгрии к власти пришли социалисты, бывшие коммунисты — и тут же проситься в НАТО. Тяга к родной цивилизации сильнее партийности. Они, думаю, и сегодня хотели бы социализма, но по-европейски, а не по-русски.

Эти страны были включены в «советский блок» в результате нашей победы в войне. Это было своего рода нашим трофеем, а кое для кого и наказанием за участие в войне против нас — хотя мы этого никогда не поминали. Косвенно и чехи сыграли большую роль в той войне. Вспомним: в 1938 г. немцы стали угрожать Чехословакии. СССР имел с ней договор о взаимопомощи 1935 г. (он предполагал совместные действия с Францией), но Франция отказалась помогать. Тогда СССР заявил, что готов оказать военную помощь Чехословакии один. Правительство Чехословакии помощь отвергло. В сентябре 1938 г. в Мюнхене западные правительства разрешили Германии занять Чехословакию, и она сдалась без боя. А ведь в тот момент Германия не могла еще вести войну даже с Чехословакией, которая имела 40 дивизий против 39 немецких, более 1500 самолетов, достаточно танков и артиллерии. Оккупировав Чехословакию и разоружив ее армию, Гитлер сразу смог мобилизовать и вооружить 2 млн. человек. А дальше Чехословакия стала «оружейным цехом» Гитлера. Представьте, в 1940 г. только заводы «Шкода» в Чехии выпускали столько же вооружения, сколько вся английская промышленность!

Так что включение Чехословакии в «советский блок» было логичным пунктом уговоренного послевоенного порядка. И в этом «блоке» Чехословакия стала крепкой стабильной страной, одной из наиболее развитых промышленных стран мира. Но насильно мил не будешь, и попытки вырваться до срока были — то в Венгрии, то в Польше. Пражские события 1968 г. стали первой операцией той кампании нового типа, что включала в себя и нашу перестройку.

Можно различать расстановку сил в материальной и в духовной сфере. Материальная сфера — политические и экономические режимы, определяющие потоки ресурсов. Духовная сфера определяет авторитет этих режимов, согласие граждан на их сохранение. «Пражская весна» создала для СССР опасную ситуацию. США «раскачивали» качели, а когда СССР сделал сильный ход для восстановления его позиций в материальной сфере, они перенесли всю опасность в сферу духовную. И здесь уже были использованы все ресурсы психологической войны. Положение СССР в духовной сфере резко ухудшилось и уже не выправлялось. Что произошло?

На сторону противника СССР в холодной войне перешла левая интеллигенция Запада, включая руководство его главных компартий («еврокоммунизм»). СССР утратил важное средство сдерживания противника. Такие авторитетные ученые, друзья СССР как Джон Бернал, Жолио-Кюри, а ранее Эйнштейн ушли в прошлое. Другие или молчали, или делали антисоветские заявления. Для СССР начался новый этап холодной войны — не только без союзников, но и с западными компартиями в роли скрытых, а то и явных противников.

Поскольку советская интеллигенция, включая обслугу верхушки КПСС, была в общем западнической, она, с некоторым отставанием, совершила тот же поворот — к еврокоммунизму, а затем либерализму. Это означало отказ в легитимности всему советскому строю. Вторжение в ЧССР сплотило «шестидесятников» как открыто антисоветскую силу. Недаром в перестройке так активны были обществоведы, исключенные из КПСС в 1968 г. за то, что писали в ЦК письма с протестами. Кстати, эти исключенные из КПСС интеллектуалы составляли вроде бы опальную, но привилегированную касту; номенклатура как бы говорила им: «Ребята, мы с вами, но это пока секрет, погодите чуток».

«Пражская весна» стала экспериментом над нашей либеральной интеллигенцией, как кислота, которой проверяют фальшивую монету. Конечно, вторжение не было реальной причиной их поворота к измене в холодной войне, а лишь удобным поводом, моральным прикрытием. В мемуарах западных лидеров еврокоммунизма это говорится открыто, к 1968 г. «развод» с СССР уже назрел, а вторжение лишь сделало этот развод более скандальным — возникла возможность устроить истерику.