Мабел спросила:
— Итак, Джилли убили по ошибке. Это должен был быть Гектор, или Кен, или я. Или одна из собак Эм!
— Или любой человек, которого бы ты лечила этим йодом, а им вполне мог оказаться и африканец, — сухо добавила Эм, — Мне это кажется слишком уж невероятным и все равно не объясняет исчезновение ножа и пузырька с йодом. Как это все можно связать воедино?
— Нельзя, — сознался Грег — Это даже не вписывается в мою версию преступления.
— А какова твоя версия? Или ты предпочитаешь держать нас в неведении? — с ехидством спросила Эмили.
Грег внимательно изучал ковер под ногами, потом поднял глаза на слушателей, ждавших его слов с напряженным вниманием; не было ни малейшего сомнения в том, что он отметил все перемены в выражении окружавших его лиц.
— Нет, наоборот. Нет причин таить от вас мою версию, Я уверен, что я прав, но доказать это не могу. Я убежден, что Джилли умер от яда для стрел, его убийство было тщательно спланировано заранее. Все здесь присутствующие, а также вся долина знает, что он много пил, можно было быть уверенным, что он напьется и на пикнике, если там будет выпивка, а выпивки взяли много. Я думаю, что кто-то взял мертвую змею с собой на пикник вчера и положил ее рядом с Джилли, пока тот спал, уколол его руку чем-то острым, предварительно смочив кончик ядом, и оставил следы на руке на манер укуса змеи.
Первой заговорила Лайза:
— Но почему именно так, будто его укусила змея?
— Потому что хотя при вскрытии невозможно обнаружить в теле наличие яда для стрел, но он может остаться на внешней поверхности тела. По крайней мере, в достаточном количестве, чтобы определить — это яд. Но если мы имеем дело со змеиным укусом, первым делом всегда надрезают место укуса или выше. Следовательно, надо было имитировать укус змеи, тогда убийца мог рассчитывать, что следы его преступления кто-нибудь ненамеренно уничтожит. Не важно, кто это сделает, лишь бы было сделано. Так и произошло. Никто не стал присматриваться, живая ли змея, если она свернулась рядом со спящим человеком. Змею сразу начинают убивать первым предметом, что попадет под руку. А под ударами кажется, что змея движется. Да и кто будет наблюдать за змеей, когда рядом умирает человек. Все довольно престо.
— Но ты же сказал, что яд мог быть на ноже или в йоде. Это твои слова — прошептала Лайза.
— Могло быть и так. Потому что эти два предмета неожиданно исчезли. Но более вероятно, что Джилли был отравлен по крайней мере за полчаса до того, как применили нож или йод. Яд вызывает рвоту, а твоего мужа тошнило. И примерно с половины четвертого он находился в состоянии комы.
Мабел сжала руки на коленях:
— Надеюсь, это было не так. Ведь я слышала, как его рвало. Если б я пошла к нему сразу же! Но я подумала, что он просто слишком много выпил, лучше оставить его одного. Ах, если бы я тогда пошла к нему!
— Это ничего бы не изменило, если моя версия верна. Ведь для такого яда нет противоядия.
— Нет, ты ошибаешься в своей версии. — Мабел резко выпрямилась — Так не могло быть. Разве можно уколоть человека в руку и не разбудить его? Он бы вскрикнул. А я бы услышала. Но я ничего не слышала, никаких звуков. А ты, Эм?
— Боюсь, что я спала, — неохотно призналась Эмили. — Я даже не слышала, что его тошнило, и, уж конечно, я бы не пошла к нему, даже если б слышала.
Скова заговорил Грег:
— Макхем отсыпался после изрядной выпивки, а прежде чем в медицине открыли анестезию, больному в те времена перед операцией давали полбутылки виски, чтобы приглушить боль. Если его резко кольнули в руку, то он мог проснуться на несколько секунд и опять задремать. Что такое, мисс Кэрил?
— Ничего, — вздрогнула Виктория. — Я ничего не сказала.
— Но вы о чем-то подумали.
— Да. Но это мелочь. Вчера, когда я сидела у озера, я слышала чей-то храп, а потом такой звук, будто спящего резко разбудили. Я подумала, что это храпел мистер Макхем. Потом вскоре храп продолжился.
— Сколько было времени?
— Точно не знаю. От половины третьего до трех.
Грег повернулся к Мабел и спросил, слышала ли она храп, но Мабел, смутившись, сказала, что она задремала, а разбудил ее звук рвоты. Но она ничего не стала делать, просто подумала: «Бедная Лайза», что-то в этом роде. А котом она помнит голос Гектора: вставай, нам пора возвращаться домой.
— Хм, — промычал Грег и надолго замолчал. Напряжение было настолько велико, что Кен Брэндон не выдержал. В абсолютной тишине он не совладал с собой, его голос сорвался:
— Нечего смотреть на меня! Я не подходил к нему. Клянусь, не подходил. Я его не трогал. Никто его не трогал, кроме Стрэттона и леди Эм. Я не собираюсь сидеть здесь, чтобы меня обвиняли только из-за того, что я выбросил мертвую змею! Отец прав! Вы не имеете права так поступать. Мы не арестованы, и я ухожу!
Он вскочил, сжимая и разжимая кулаки; теперь он уже не казался писателем из группы Сердитых Молодых Людей а был просто маленьким мальчиком, который вышел из себя, не совладав со своим страхом.
— Нет, Кен, дорогой мой, — застонала Мабел, ломая пуки — Не говори так. Конечно, ты не подходил к Джилли. Грег это знает. Мы все это знаем. Останься, дорогой!
Грег терпеливо сказал:
— Садись, Кен. Ты ведешь себя как осел. Я ведь никого ни в чем не обвиняю.
— Пока, — передразнил Кен. — Ты сам так сказал раньше. Пока. Но потом будешь обвинять. Хотя у тебя нет никаких доказательств. Хотя ты и сам допускаешь, что Джилли мог умереть от инфаркта. А на чем основана твоя грандиозная версия? На том, что потеряны нож и пузырек с йодом! Может, они лежат сейчас там, в траве, а по ним ходят твои пустоголовые помощники.
— Кении, дорогой, — запричитала Мабел, рыдая. Но Кен не слышал мольбы матери, слова вырывались из него в нервном приступе детской ярости:
— Зачем они вообще нужны, нож и пузырек? Ты сам сказал, что они тут ни при чем. Ведь сказал? А если Джилли и отравили, то за полчаса до применения ножа и йода. Так что совсем не важно, нашли их или нет. У тебя нет никаких доказательств, что совершено убийство. Никаких. А значит, нет преступления. Нечего расследовать. Ты не имеешь права держать нас здесь и разговаривать с нами подобным образом.
Он замолчал, чтобы перевести дыхание, а Грег спокойно отвечал:
— Я сказал, что исчезновение этих двух предметов не вписывается ни в какую версию. Вот поэтому они меня и интересуют, вернее, их пропажа, почему кто-то захотел убрать их, а теперь лжет по этому поводу. Должна же быть причина для такого поведения? Я считаю, что тот, кто спрятал или уничтожил эти вещи, подозревал убийство и убийцу. Решив, что убили с помощью яда, а яд был либо на ноже, либо в пузырьке с йодом, он решил спрятать эти предметы. Но если совершено убийство, то единственный человек, который не стал бы прятать эти предметы, — убийца, потому что пропажа этих вещей вызвала бы подозрение на факт совершения убийства; в противном же случае можно счесть причиной смерти змеиный укус, а если сделать вскрытие — то поставят диагноз: смерть от инфаркта, вызванного большим количеством алкоголя. В душе я уверен, что нож и пузырек ни при чем. Когда мы их найдем, мы докажем, что на них нет яда. Поэтому сейчас я прошу признаться того, кто их взял. Это кто-то из вас, и уж точно не убийца. Помогите мне сами. Признайтесь.
После слов Грега в комнате опять повисла тишина, но если кто-то и собирался признаться, то его опередил Кен, заявивший громко и недовольно:
— Ну нет! Мы не дураки, хотя ты нас считаешь таковыми. Ты стараешься, чтобы один из нас вызвал подозрение на кого-то другого, чтобы мы обвиняли друг друга, правда? Может, те вещи и ни при чем. Но кто-то подумал иначе, значит, у него была на то веская причина. А ты хочешь выяснить эту причину. Тебе нас не провести. Делай сам свою грязную работу! Я ухожу. Пошли, мама, отсюда.
Мабел встала, бледная и трясущаяся, за ней медленно и неохотно поднялся Гектор.
Гилберт медленно подошел к двери и загородил ее собой. Ровным голосом он обратился к Кену:
