Бежать! Немедленно бежать! Каждый миг, который она проводит в замке, грозит гибелью её возлюбленному. Но как убедить в этом Ланселота?! Ведь он до сих пор находится во власти иллюзий, что служит своему королю. О, как ей переломить это простодушное упрямство?!

Невольно Джиневра принялась вспоминать, когда настанет день того спасительного для неё и для Ланселота обмана Мордреда — когда тот прибежит в замок со лживым воплем о том, что на Уэльс напали саксы. Ведь сразу после этого король Артур отправится в поход, даже не дожидаясь возвращения своего рыцаря. Конец Камелота будет избавлением от всего, что так долго мучило Джиневру. История идёт своим путём, и знающий её ходы, может воспользоваться ими. Но выходило, что ждать этого дня оставалось долго — только на следующий год, зимой произойдёт нападение саксов. Сейчас бы Ланселот ещё должен томиться в подземной ловушке Турквина, а потом полгода медленного выздоровления. Просто события сдвинулись из-за того, что Джиневра вмешалась в них.

Она решила не выкидывать эту прядь волос, как ни была противна ей эта вонючая находка. Однажды она покажет эту мерзость Ланселоту, когда других доводов у неё не останется.

***

Конец ноября. Давно минуло лето, и теперь всё больше задувают холодные ветры с моря, несущие мокрый снег и промозглую сырость. Рыцари за Круглым столом откровенно скучали. Наступал долгий сезон ничегонеделания. Жизнь в замке словно замерла. Но вот нынче вечером, когда рыцари собрались у Круглого Стола, намереваясь в который раз пересказывать все прежние истории, случилось нечто неожиданное. Внезапно распахнулась от удара дубовая двустворчатая дверь, забилось пламя в камине, и в зал ввалился, едва держась на ногах, Мордред. Зажимая рану на плече, он протащился к круглому Столу и пал на его край с громким криком. Он был весь окровавлен и порядком обморожен, лицо его хранило следы множества ударов.

— Что такое?! — вскочил с места король Артур. — Мордред, мой мальчик, что с тобой случилось?!

— Саксы… — прохрипел тот, поднимая на короля свои глаза, в которых сквозило неподдельное страдание.

— Откуда ты?! — попытались поднять его рыцари. Ответом был ужасный крик — в боку Мордреда торчало острие стрелы.

— …напали… на Уэльс напали… — бормотал он. — Уриенс погиб, матушка бежала. Мой отряд весь разгромили… я сумел пробиться…

Король побледнел от ярости и обвёл взглядом своих рыцарей.

— Кто пойдёт в Уэльс? — спросил он в полной тишине.

— Позвольте мне, мой король. — тут же выступил Озёрный.

— Хорошо. — коротко кивнул Артур. — Остальным готовиться в поход. Нынче высылаем разведку — наверняка саксы не пойдут прямым путём, а предпримут обходной манёвр.

Он был в своей среде, король Артур, живущий более войной, нежели миром. Предстоящая схватка вызвала в нём свирепое оживление и голодную ярость. Подлинный дракон, ищущий добычу.

Джиневра молча смотрела на это и лишь немного улыбнулась, когда по своему обыкновению Ланселот провозгласил, что посвящает свою будущую победу ей — королеве. Она-то знала, что это лишь обман, и Мордред прибег к хитрости. Но не понимала, отчего всё это случилось на год раньше. Ей необходимо предупредить Ланселота о том, что его ждёт. Уэльс не подвергся нападению, но вот Камелот вскоре будет оставлен беззащитным.

— Я должна пойти и приготовить для рыцарей бальзам, чтобы им было чем врачевать боевые раны. — с этими словами она поднялась из-за стола и вышла, сопровождаемая обожающими взглядами — королева лично заботится о рыцарях своего царственного супруга. Теперь у неё есть вполне приличная причина, чтобы посетить Ланселота в его покоях — первый рыцарь короля отправляется в поход, и его следовало снабдить тем чудодейственным бальзамом, что так быстро залечивает раны. Хотя, король скорее предпочёл бы, чтобы Ланселоту вместо бальзама подали яду.

— Послушай, Ланселот, послушай свою королеву и ничему не удивляйся. — такими словами она прервала его нежные объятия. — Есть нечто, о чём ты знать не мог. Ты отправляешься в предвкушении подвига и надеешься тем прославить свою любовь.

— Да, я ни от кого не скрываю, что лишь тобою очарован. — согласился рыцарь, вновь предпринимая попытку поднести к своим губам её руку.

— Слушай меня. — перебила она, чувствуя, что лишается решимости от соблазнительной близости Ланселота. Как хорошо было бы сейчас покинуть этот проклятый, провонявший множеством людей Камелот! Уехать вдвоём и скрыться! Но это невозможно, ей ещё предстоит избавить своего возлюбленного от всех тех иллюзий, среди которых он живёт.

— Мордред всех обманул. — заговорила вновь Джиневра и, видя расширившиеся от изумления глаза рыцаря, продолжила: — Ты должен знать: Уэльс не горит, это всего лишь хитрость Мордреда, а, может, и самой Морганы. Ты убедишься в лживости племянника короля очень скоро, тогда не тяни время и возвращайся назад.

— Откуда ты это можешь знать?! — вскричал Серебряный.

— Тебе очень многое не известно. — нежно заговорила королева, гладя Ланселота пальцами по юношески свежей щеке. — Ты не посвящён в очень многие замковые интриги. Ты уезжаешь и приезжаешь, и, кроме подвига, тебе неведомо ничто. А я живу тут и очень многое вижу и слышу из того, что говорится втайне и делается исподтишка. Ты даже не знаешь, какие предпринимались мерзкие затеи, чтобы лишить тебя заслуженной победы на турнире. Уже тогда у тебя были враги. Неужели ты не заметил, как охотилась на тебя Моргана?

— Я, кажется, заметил. — смущённо признался он. — Но мне подумалось, что это… Нет, всё же королева Уэльса, важная дама!

— У важных дам есть свои грешки. — возразила Джиневра. — А эта просто одурела от страсти.

— Ты хочешь сказать, что всё подстроено специально, чтобы я отправился в Уэльс?! — отшатнулся от неё поражённый рыцарь.

— Вполне возможно. — подтвердила королева. — Поэтому не стремись попасть в самый замок Морганы, а просто пройди немного по дорогам.

— То-то она так и ластилась ко мне! — глухо проговорил рыцарь. — Я так удивился, когда нашёл её под тем деревом — с таким громадным синяком, что глаз заплыл.

Джиневра удивлённо и встревожено выслушала сбивчивый рассказ о том, как Ланселот имел разговор с Морганой в том самом месте, где королева так неосторожно оставила свою соперницу лежать без чувств. Да, наверно, это было зрелище, когда пожилая красотка Моргана пыталась обольстить юного рыцаря! В немногословном изложении Ланселота эта сцена выглядела почти комичной.

— Как не стыдно! — покачал он головой. — Такая старая, а пристаёт к молодым!

***

Артур собирался в поход. Когда его жена вошла в его покои — теперь супруги все ночи проводили врозь — он недовольно обернулся и промолчал, ожидая, что она ему скажет. Высокая, статная фигура короля выглядела массивной из-за доспехов, которые он уже давно не надевал. Но голова его была неприкрыта, и он, кажется, забыл об этом.

— Я вижу, ваша рана уже зарубцевалась? — спросила королева, глядя на круглый безволосый участок кожи размером с золотой — как раз чуть выше линии волос.

— Да, благодарю вас за заботу. — ответил король. — Ваш бальзам сотворил чудеса.

Это было всё, что ей нужно — посмотреть на его шрам. Она уже направилась к двери, как её остановил голос Артура, и так много невысказанной боли было в этом голосе!

— Скажите, Джиневра, вы когда-нибудь меня любили?

— Я и сейчас люблю вас, мой король. — стараясь не обнаружить перед ним внезапной дрожи, ответила она.

Ей меньше всего хотелось смотреть ему в глаза, но это долгое молчание за спиной вынудило Джиневру обернуться к тому, кого она давно уже предала в своих мыслях.

В лице короля не было угрозы, но только бесконечная усталость.

— Возможно, у нас более не будет времени для разговора. — проговорил он. — И я хотел бы открыть вам маленькую тайну замка Камелот. У меня скверные предчувствия касательно грядущего, но ваша жизнь, Джиневра, дорога мне, как в тот день, когда мы встретились впервые.