Эти слова, сказанные ласковым тоном, вдруг донесли до молодой королевы истинный смысл всего происходящего: и радостной суеты прислуги, когда она распоряжалась приготовлениями к свадьбе, и двусмысленных поздравлений от гостей, и отеческие намёки короля Леодегранса, и наставления священника, и завистливый шёпот дам, и оценивающие взгляды рыцарей! На неё рассчитывают, как на хорошую племенную кобылу!

— Так, достаточно. — твёрдо сказала она, отстранив руки служанок. — Я хочу побыть одна.

Оставшись в одиночестве, она подошла к окну и открыла ставни.

Холодный ночной ветер ворвался в помещение, задувая огонь на ароматных свечах. Расшитая французскими кружевами батистовая ночная сорочка затрепетала, как парус, а свет полной луны охватил фигуру королевы призрачным сиянием.

Сзади раздался прерывистый вздох, и Джиневра стремительно обернулась.

В шаге от неё стоял одетый в одежду для сна король Артур. Его кадык под красной бородой нервно дёрнулся, а в глазах горели лунные блики.

— Моя королева… — прошептал он и протянул к ней руки.

Сердце Джиневры ухнуло и бешено заколотилось. Как молния, мелькнула мысль, что этот человек будет теперь приходить к ней каждую ночь и усердно предаваться супружеским трудам, чтобы обзавестись наследником, и лучше не одним!

Времени на раздумья не было, поскольку царственный муж уже обнял её и опытной мужской рукой увлекал к постели.

— Нет, нет, послушайте… — залепетала она, но он лишь засмеялся.

— Вы боитесь, моя леди? Не стоит так пугаться, у меня немалый опыт в общении с молодыми жёнами и юными девицами. Я буду нежен с вами, моя царственная роза!

Артур думает, что она девственница! А девственница ли она? Конечно нет, она же была замужем! Или нет, погодите… была или не была? Так это сон или не сон? Нет, в любую другую ночь она может быть ему женой, но не в эту!

Меж тем, она уже лежала на супружеском ложе, а король склонялся над ней.

Ну всё, подумала Джиневра, и неожиданно спокойно вдруг сказала:

— Сейчас, мой король, не торопитесь так. Дайте мне время, чтобы придти в себя.

Он неохотно повиновался и прилёг на подушку, не сводя с неё взгляда. Глаза Артура неспокойно поблескивали в темноте.

— Позвольте, я закрою окно, а то так дует. — ровным голосом произнесла Джиневра и, не дожидаясь ответа, легко поднялась и отошла к окну. Закрыла ставни и вернулась к своему супругу.

— Ну вот, а теперь позвольте мне немного разгладить на вашем лбу эти недовольные складки.

Пальцы Джиневры легли на разгорячённый лоб короля, и возбуждённое дыхание его стало тише.

— Сейчас, мой король, сейчас. — завораживающе говорила она, проводя одной рукой от переносицы до темени Артура, а второй массируя его виски. По тыльной стороне ладоней пробегали лёгкие токи, а пальцы наливались горячей пульсирующей силой.

Тело короля расслабилось, дыхание стало глубоким и медленным, но пальцы королевы не остановились — с них сбегали маленькие искры и уходили в голову спящего мужчины. Он вдруг заулыбался, немного застонал и прошептал:

— О, моя королева…

Ему снились сладостные сны, один другого чудеснее. Король что-то шептал, обнимал руками воздух, дрожал в экстазе, метался по кровати.

Джиневра сидела в кресле у открытого окна и смотрела на полную луну — её красный диск тяжело висел над ночным лесом, и королеве казалось, что на этом круглом щите явственно виден багровый дракон, распростёрший перепончатые крылья.

— Я рада, брат мой король, вашей доброй женитьбе. — эти слова произнесла красивая, хотя уже и не юная женщина — сестра короля Артура, леди Моргана, жена Уриенса, короля Северного Уэльса.

Она не присутствовала на свадьбе по каким-то не известным Джиневре причинам, но между царственными братом и сестрой, кажется, эта проблема уже была разрешена.

Сегодня утром, после окончания свадебной недели, когда все гости, наконец-то, разъехались по своим владениям, королева Джиневра вышла из своих покоев. Она устала от утомительной праздничной суеты, а сегодня как раз был день, когда всё, наконец, возвращалось в обычное русло. И вот, в свой поздний выход из опочивальни она слышит новый голос.

Джиневра неторопливо сходила по лестнице, стараясь вспомнить, кому принадлежит этот резкий голос с нотками дикой кошки. И, едва лишь глянула вниз через перила, как тут же встретила острый взгляд утренней гостьи. Леди Моргана! Вот кого не было на свадьбе!

— … и очень надеюсь, что этот ваш брак принесёт дому Пендрагонов скорые плоды, которые укрепят вашу власть над землями Британии. — договорила Моргана благочестивым голосом, а сама полным яда взглядом окинула подходящую королеву.

На Моргане было надето роскошное платье чёрного атласа для езды верхом, иссиня-чёрные локоны её волос были длинны, а надо лбом высоко уложены. Богатый плащ, крытый чернобуркой, множество драгоценных украшений. В правой руке Моргана держала щегольский дамский хлыст и нетерпеливо похлопывала им по высокому голенищу изящных дорожных сапог, которые выглядывали из-под укороченного переда платья. В левой она держала флакончик с благовониями, который время от времени подносила к своему безупречно прямому носу и томно вдыхала экзотический аромат. При этом она искоса оглядывала углы и стены помещения, не упуская из виду ничего, и выражение её лица было таким, словно она брезгует варварской обстановкой королевского двора.

Моргана была старше своего брата, ей было уже около сорока, но выглядела она удивительно молодо. В этой женщине сквозила циничная надменность и алчная зависть. Ни для кого не было секретом, что Моргана спит и видит, как её муж, король Северного Уэльса, становится верховным королём Британии. К тому же, говорили, что Моргана усвоила многие уроки от друидов и в совершенстве овладела чёрной магией. Не этим ли объяснялся её цветущий вид?

"Ах, ты змея! — с невольной внутренней яростью подумала Джиневра. — Так я и поверила, что ты желаешь своему брату заиметь детей! Уж не твоя ли рука помогла двум королевам благополучно сойти в могилу, так и не оставив Артуру наследника?!"

И тут вдруг до Джиневры дошло, что она сама способствует планам Морганы. Она обманывала своего супруга каждую ночь, заставляя его переживать во сне видение упоительной ночи любви.

— Я ценю, сестра, вашу заботу обо мне. — с достоинством отвечал король. — Я полагаю, что очень скоро я и моя супруга порадуем наших подданных появлением наследника.

— Да? — кисло спросила Моргана, и вдруг её чёрные глаза расширились и прямо-таки впились в лицо Артура. В следующий момент, когда она обратилась к Джиневре, лицо королевы Уэльса приобрело выражение ехидного злорадства.

"Неужели поняла, гадина?!" — подумала Джиневра. Неужели сестра короля обнаружила наложение чар на своём брате?!

— А что же вы, сестра, не прибыли к нам на свадьбу? — невинным голосом спросила Джиневра.

— Ах, мне так жаль! — сладчайше ответила Моргана. — Но мой супруг, добрый король Уриенс, сильно занемог, и мне пришлось сидеть около его постели день и ночь.

"Ну да, конечно! — насмешливо подумала Джиневра. — Твоего супруга перекосило от известия о новой свадьбе короля!"

— Надеюсь, что наш добрый король Уриенс не слишком страдает от подагры? — с преувеличенным сочувствием спросил король Артур. — А то я опасаюсь, как бы нам не потерять его.

Он ни в малейшей степени не обманывался относительно своей родни.

Моргана хотела что-то ответить, но тут со стороны раздался громкий топот и по широкой лестнице, ведущей в зал, скатился сэр Гавейн.

— Маманя! — заорал он и, широко раскрыв объятия, побежал к Моргане.

— Тьфу, что за дурак! — невольно прошипела королева Уэльса.