Так они и просидели до вечера, будто в ожидании боя. Только днем сходили в рабочую столовую. Но у Семена пропал аппетит, он помешал в тарелке ложкой, ковырнул вилкой гуляш, на том и закончил трапезу. А Мастер, он обстоятельно, будто занимался делом, накладывал продовольствие в желудок. Он был спокоен.

Ему было под шестьдесят, но в нем еще чувствовалась сила. И Семен, глядя на то, как Мастер ест, припомнил одну из баек. Подробности стерлись, но, словом, Мастер уволок однажды целый сейф. Инструмента, что ли, не было под рукой, в общем он взял его в охапку и за ночь отбухал десять верст. А утром этот сейф собирали по клочьям. Таково содержание байки, и это воспоминание не облегчило Семенову задачу.

— Выпить бы еще, — сказал Семен. — Может, сыграем в очко на пальцах? Продувший берет бутылку. Идет?

Это был ход. На правах хозяина Мастер должен оскорбиться и сказать дрожащим голосом:

— Зачем обижаешь? Какое может быть очко? Бутылка с меня, и о чем тут разговоры.

Но Мастер оказался прижимистым. Он кивнул — идет, мол. Только сказал:

— Начинаем с тебя.

— Ну, с меня, — неохотно уступил Семен.

И Мастер принялся считать На счете три они выбросили пальцы. Семен повел игру осторожно и показал всего два очка. У Мастера было десять. Это было равносильно проигрышу для Семена. В следующий раз он опять покажет десять, и тогда перебор.

— Будя? — спросил Мастер.

— Чего уж там. Моя монета, я гоню, — согласился Семен безнадежно.

— Возьмешь потом. В Москве, — сказал Мастер.

Когда стемнело, Мастер начал собираться. Он принес откуда-то из недр дома фибровый чемоданчик. Вытер старой газетой его обшарпанные бока и поставил под стол. При этом до чуткого Семенова уха из чемоданчика долетел тихий перестук. Это и был знаменитый инструмент Мастера. Тот самый, немецкой работы, и небось обернутый тряпочками.

Мастер поставил чемоданчик и уселся в прежней позе — ноги вперед и пальцы на стол. Это возвестило о том, что его сборы закончены. Мастер готов в дорогу.

Семен проснулся от толчка.

— Приехали, гражданин. Скоро Голутвин, — сказала проводница.

До Москвы еще было ходу полтора часа. Полтора часа — это все-таки сон. Но Семен накануне просил разбудить под Голутвином.

Весь предыдущий день Семен подспудно боролся с Мастером, стараясь осилить его тяжелый характер. Но пока все сводилось к защите собственного самолюбия. Мастер бесцеремонно занял нижнюю полку, причитавшуюся Семену, и то и дело гонял его за пивом в вагон-ресторан. Словом, не ставил ни во что.

Семен перевидал всякое в исправительных колониях, но до сих пор не встречал человека с таким жестким характером. У Мастера характер не пружинил, уж как к нему ни подступай.

— Э-э! Алло, — сказал негромко Семен, наклонившись, и потряс Мастера за плечо.

Мастер открыл глаза, будто и не спал вовсе.

— Сходим в Голутвине, — сказал Семен, готовясь покончить со всем этим разом: или — или. И черт с ней, с этой затеей.

Но все обошлось гладко. Мастер не проронил ни слова и начал послушно собираться в полумраке, сопя и сморкаясь.

Потом они вылезли на перрон и сошли по ступенькам на узкую привокзальную площадь. Было еще очень рано, и все смотрелось будто через папиросную бумагу. Ветер мел под ноги сухие грязные обертки.

Семен огляделся. У киоска «Пиво — воды» одиноко стояла «Волга» с шашечками на бортах. Водитель спал себе на сиденье, прикрыв фуражкой лицо.

Судя по номеру, машина пришла из Москвы, однако была из другого парка. Это успокоило Семена. А Мастер ждал безучастно и зевал во весь рот, скаля крупные желтые зубы.

Семен забарабанил по крыше, и водитель поднял помятое лицо, на котором отпечатались все швы и складки рукава, словно древние растения на сланце. Семен запомнил одну такую картинку из школьного учебника.

— Чего хулиганишь? — спросил спросонья водитель.

— Поехали, — сказал Семен и подергал дверцу.

— Сейчас, — сказал водитель и начал устраиваться за рулем.

Семен забрался вглубь, на заднее сиденье. Мастер полез следом, грузно, точно напролом. Машина заходила ходуном на рессорах, а водитель и Семен закачались точно в люльке.

Они выехали за город на шоссе и там припустили Семен глядел на пустынную дорогу. Впереди еще было серо. В приоткрытое окно водителя задувал резкий ветер. Цифры счетчика ползли одна за другой, копейка за копейкой, так и наматывая кругленькую сумму. Поездка обходилась сторицей, и денег столько ушло, что было жаль. На гулянку другое дело, на то они и деньги, чтобы на них гулять. И иные траты Семен не признавал. Не в его это натуре — раскатывать на деньги. Лучше пройти пешком, но зато потом покутить где-нибудь с дружками в «поплавке». И будь его воля, трястись бы Мастеру на попутной машине. На пыльных и твердых мешках. Но Учитель сам разработал этот план, и Семен был вынужден с ним согласиться.

А потом он подумал, что сейчас, по сути, ему и не с кем пить, и совсем успокоился. По требованию Учителя он давно порвал со старыми друзьями, а в таксопарке держался особняком от остальных, чтобы легче было скрыть свои расходы.

Такси вкатило в Кратово. Семен погонял его по кривым переулкам и остановил подальше от Опушкина проезда. Потом метров семьсот они молча шли пешком и свернули к даче. Мастер, видно, отсидел ногу и слегка прихрамывал. Семен пошарил под крыльцом и, не найдя ключей, стукнул в дверь. Но за дверью было тихо. Тогда он подергал ее, и она с тихим скрипом отворилась Мастер невозмутимо стоял внизу у крыльца, держал свой чемоданчик. Он ждал, когда Семен пройдет вперед.

Они миновали прихожую и в первой же комнате наткнулись на чудеса. Там блистал накрытый стол, точно в ресторане. Бутылок «московской» прямо залейся и целый склад бычков в томате, не говоря уже о соленых огурцах. Семен дважды обошел вокруг стола, удивляясь.

Но в это время скрипнула лестница, ведущая сверху, и появился Сергей Сергеич.

Он был в темном костюме с узкими брюками, подтянутыми вверх, чтобы было видно всем, какие у него яркие носки. Туфли Учителя сверкали, а белую рубашку на груди украшал галстук бабочкой. Что и говорить, Учитель умел производить эффект.

— А я тут заработался немного и думаю, кто же это к нам пожаловал, — сказал Сергей Сергеич.

— Здравствуй, дорогой гость, — сказал вторым номером Сергей Сергеич и, сделав улыбку, пошел торжественно вниз с протянутой рукой.

Когда Учитель спустился, Семен заметил на его носу пенсне, обычно он носил очки в металлической оправе.

А Мастер стоял спокойно у стены, расставив ноги, и его это нисколько не трогало. Он был неуязвим для подобных штучек и даже не подал руки. Учитель остался с протянутой рукой, но его не смутил такой оборот, он потер пальцами, счел нужным пояснить всем в назидание:

— Через порог нельзя. Не та примета, ясно? Ну-с, прошу за стол с пути-дороги, — сказал Сергей Сергеич.

— Вот что, — открыл Мастер рот. — Вначале договор, а уж потом здоровкаться и пить. Если поладим.

Он прошел в комнату, не раздеваясь, сел верхом на стул, приставив к ноге чемоданчик, и полез под плащ за сигаретой.

— Правильно! Совершенно верно, — непонятно почему обрадовался Сергей Сергеич и, посерьезнев, сказал: — Сема, погуляй на воздухе.

Это означало приказ нести сторожевую службу. Семен прихватил огурец и ломоть хлеба на голодный желудок и оставил их вдвоем.

«Помытаришься ты с ним. Нажуешься перца, а с меня довольно», — подумал Семен, закрывая дверь.

Под крыльцом он увидел свалку пустых бутылок. Дня три назад их еще не было. Значит, Весло гулял вовсю со своей компанией. Плюнул на запрет Сергея Сергеича.

Семен покуковал на крыльце, съел огурец и, поерзав, подкрался к окну. Там, за столом, сидели лоб в лоб два «великих» человека и ловчили друг перед другом. Каждый старался по-своему. Мастер пер напролом, стараясь сбить с позиций. А осторожный Сергей Сергеич ловил его исподтишка.