Но уже вечером того же дня воспитатели предстали перед Крупном. В этот день Круин был до крайности загружен делами: он разработал график полетов космолетов-разведчиков над территорией противника, и несколько разведчиков уже вылетело на дежурство. Теперь Круин писал отчет за последние два дня. С нескрываемым раздражением он спросил Фэйна и Парта, зачем они явились.

— Сэр, пленники предложили перейти в их дома и там продолжать обучение, — начал Фэйн.

— Каким образом они это предложили?

— Главным образом жестами, — ответил Фэйн.

— И вы сочли, что это бессмысленное предложение достойно моего внимания?

— Мы решили, что нам следует поставить вас в известность относительно некоторых аспектов этого вопроса. Наставление по порядку действий и дисциплине обязывает нас докладывать вам о любом возникающем вопросе, — упрямо продолжал Фэйн.

— Хорошо, хорошо, — уже доброжелательней сказал Круин. — Так в чем же суть вопроса?

— Время — это важный фактор. Чем скорее пленники изучат наш язык, тем лучше. Однако пленников угнетает их положение. Они слишком много думают о своих друзьях и семьях. Будучи у себя дома, они бы поддавались обучению гораздо эффективнее.

— Слабый аргумент, — хмыкнул Круин.

— Это еще не все. По своей природе туземцы наивны и дружелюбны. Мне кажется, что нет причин опасаться их. Будь они настроены воинственно, они бы давно напали на нас.

— Совсем не обязательно. Осторожность — первейшая мудрость. Устав обороны подчеркивает это неоднократно. Вполне вероятно, что эти создания решили выяснить, что мы собой представляем, прежде чем предпринимать какие-либо шаги.

Фэйн быстро сориентировался и повернул слова Круина в нужное ему русло.

— Именно это меня и тревожит. Ведь сейчас в нашем лагере находятся шесть пар глаз и шесть пар ушей противника. К тому же, отсутствие шестерых жителей может вызвать тревогу в их городе. Если же принять их предложение, тогда туземцы будут спокойны, а мы будем видеть и слышать все, что происходит у них.

— Резонно, — вставил Джузик, присутствовавший при разговоре.

— Молчать! — рявкнул на него Круин. — Я не помню ни одного параграфа наставления, который разрешал бы подобные вещи. Сейчас проверю.

Он взял стопку наставлений и уставов и углубился в них. Прошло немало томительных минут, прежде чем Круин отложил книги в сторону и хмуро заявил:

— К данной ситуации подходит лишь одно положение: в случае особых условий, не предусмотренных настоящими руководствами, командующему предоставляется право самостоятельного решения, если оно не идет вразрез с существующими уставами и наставлениями. Где находятся жилища пленников?

— До них час ходьбы, — ответил Фэйн. — Если что-нибудь с нами и случится — что весьма маловероятно, — будет достаточно одного нашего космолета-разведчика, чтобы стереть с лица земли их городишко. Они даже не успеют понять, в чем дело. Один разведчик, одна бомба, одна минута.

— Что же, почему бы в конце концов не воспользоваться их глупостью? Действуйте! — заключил Круин, неохотно уступая.

Когда воспитатели в сопровождении помощника командующего направились к выходу, Круин заметил, что Джузик чему-то улыбается.

— Что означает ваша улыбка, Джузик? — остановил его командующий.

Лицо Джузика моментально стало торжественно-серьезным.

— Выкладывайте, выкладывайте!

— Я подумал о том, сэр, что три года на корабле — это очень долго, — задумчиво ответил Джузик.

Круин резко встал из-за стола.

— Очевидно, для других это было не дольше, чем для меня.

— Мне кажется, что для вас это время тянулось даже дольше, чем для других, — с уважением, но несколько вызывающе сказал Джузик.

— Вон отсюда! — взревел Круин.

— Восьмой этап: «Отражение первых атак методами, изложенными в Уставе обороны». — Круин фыркнул и провел рукой по своим орденам.

— Но никаких атак не было, — сказал Джузик.

— Знаю, — оборвал его командующий. — Я бы хотел, чтобы на нас нападали. Мы готовы к бою. Чем скорее они начнут военные действия, тем скорее они поймут, кто хозяин этой планеты. До каких пор мы будем бездействовать? Вот уже девять дней, как мы здесь, и ничего не происходит.

Круин перевернул страницу устава;

— Девятый этап: «Развивать успех согласно положениям Устава обороны». Как мы можем развивать успех, которого нет?! Доложите, как проходят разведывательные полеты.

— Сегодня я еще не собирал разведчиков для доклада. Все восемь разведчиков должны уже вернуться, но они почему-то опаздывают.

Круин со злостью отбросил устав. Его крупное широкоскулое лицо побагровело от гнева.

— В наставлении говорится, что в случае невозвращения разведчика район его полета должен быть немедленно опустошен. Никаких полумер! Пусть это будет им уроком!

Джузик напряженно вглядывался в утреннюю дымку через иллюминатор.

— Сэр! Первый разведчик приземляется. Второй тоже заходит на посадку, — с облегчением сообщил он.

— Выяснить причину опоздания и доложить мне.

Линия обороны заканчивалась там, где полоса пепла переходила в зеленые луга, усыпанные лютиками и гудящие от несметного множества пчел.

Круин пришел сюда для того, чтобы оценить со стороны оборонительную позицию отряда. И здесь, в тени развесистых деревьев и цветущих кустарников, перед его глазами открылась потрясающая картина: четверо механиков корабля номер семнадцать возлежали на спинах в траве, блаженно раскинув руки и лениво переговариваясь. За разговором они не услышали, как подошел Круин.

— Встать! — заорал командующий.

Механики мгновенно вскочили на ноги и выстроились перед Крупном: плечом к плечу, руки по швам, с покорно-бессмысленным выражением на лицах.

— Фамилии?

Сделав пометки в своем блокноте, Круин скомандовал:

— Шагом марш! Я займусь вами позже.

Механики отдали честь и четким строевым шагом пошли в лагерь. Круин проводил их злым взглядом до самого корабля. Только после этого он отправился дальше. Поднимаясь на холм, он не снимал руки с рукоятки пистолета. С вершины холма ему была видна вся долина, в которой расположилась его армада. Безукоризненный звездный строй. Молчаливо-зловещий лагерь Гульды.

По другую сторону холма простиралась сельская местность. Лесистый склон сбегал к небольшой речке, исчезающей где-то в туманной дали. На противоположном берегу речки четко вырисовывался большой участок обработанного поля, на краю которого стояли три дома.

— Доброе утро, — неожиданно услышал Круин у себя за спиной. Это было сказано приветливо, на гульдском языке со странной интонацией.

Круин резко обернулся. Рука его потянулась к кобуре пистолета, а лицо приняло суровое начальственное выражение.

Встретившие его чистые зеленые глаза искрились смехом.

— Вы меня помните? Я — Марва Мередит, — сказала она медленно, с видимым трудом. Ветер играл в ее золотистых волосах. — Я теперь немного говорю по-гульдски. Всего несколько слов.

— Кто тебя научил? — грубым тоном спросил Круин.

— Фэйн и Парт.

— Они живут у вас?

— Да. Кальма и Хефни — у Билла Глисона. Фэйн и Парт у нас. Отец привел их к нам. Они живут в комнате для гостей.

— В комнате для гостей?

— Конечно.

Марва уселась на тот же уступ скалы, на котором сидел Круин. Она подобрала под себя свои стройные ноги и уперлась подбородком в коленки.

— Конечно. В каждом доме есть комната для гостей. Правда?

Круин молчал.

— А у вас дома есть комната для гостей?

— Дома? — как эхо откликнулся Круин.

Он отвел от Марвы глаза и стал смотреть куда-то вдаль. Он больше не держался за кобуру пистолета. Пальцы его рук дрожали; его руки, как бы не находя себе места; то нервно сжимали одна другую, то расслаблялись.

Глядя на беспокойные конвульсии рук командующего, Мередит ласково и нерешительно спросила: