— А вы не могли предположить…
— Предполагали, Сигизмунд Иосифович, поверьте мне, предполагали, — улыбнулся одними губами Захаров. Непрост он оказался, этот служащий в песочном плащике. Силён и тонок Николай Николаевич, шляк бы его трафил. — Существовали ведь всего три возможности. Первая — нас опередили конкуренты. Вторая — передачу забрали вы, и третья — её взял кто-то со стороны. Должен признаться, сначала мы склонялись к первому варианту. Но после того как наши «друзья» развернули такую бешеную активность в поисках вас, он отпал сам-собой. Осталось всего две линии — вы и кто-то третий. Вероятность того, что за такое короткое время кто-то неизвестный случайно обнаружил и опустошил тайник, ничтожно мала, поэтому подобный вариант мы тоже отбросили.
Его умозаключения один в один совпадали с теми, что в своё время сделали сам Войцех Казимирович и Сергей.
— Зря вы так, — заметил Профессор.
Сверху, по спуску Славы, к ним шла весёлая компания подгулявших мужиков.
Обняв друг друга за плечи, они громко смеялись, болтали, не слушая друг друга, время от времени пытались затянуть «Чёрного ворона», но дальше второй строчки дело у них не шло.
Войцеху Казимировичу показалось, что было ещё достаточно рано, чтобы так наколбаситься. К тому же компания неспешно, но неуклонно двигалась прямо к ним.
Профессор напрягся.
— Да нет, не зря, — вздохнул Николай Николаевич. — Ведь дискета у вас, правильно? По крайней мере, мы считаем, что там должна была быть дискета. Но, возможно, там было что-то другое. Где оно?
Людей вокруг становилось как мух в сортире. Микроавтобус с тонированными, как у «БМВ», стёклами медленно-медленно ехал по проезжей части.
— Вы должны были прийти один, — укоризненно сказал Войцех Казимирович.
— Где это? — уже жёстко повторил Захаров. От его прежнего дружелюбия не осталось и следа.
Профессор начал медленно отходить к воде. Николай Николаевич двигался следом, не спуская с него глаз. Правую руку он держал в кармане плаща.
— Вам не следовало так поступать, — быстро проговорил Войцех Казимирович.
— Это ошибка.
— Я тоже так считаю, — бесстрастно произнёс Захаров. — Но, к сожалению, решения принимаю не я один.
Компания, работавшая под «загулявших», перла на них, как танк на полевую кухню. Значит, приказ уже получен, все приступают к задержанию. К чертям собачьим разговоры, они с самого начала собирались действовать именно таким образом. Холера! Хороши, оказывается, и те и другие, цена им — грош и веры никакой. Все службы похожи одна на одну, как двойняшки.
Микроавтобус «Ниссан» остановился, и в его раскрывшиеся двери посыпались люди в штатском с оружием в руках.
— Мы не можем рисковать, — продолжал Захаров. — Слишком многое поставлено на карту.
Но Профессор уже не слушал. Время разговоров закончилось, пора уходить. К сожалению, договориться не получилось. Эта шушера тоже хотела прежде всего наложить на них свои лапы. Поэтому язык придётся сменить. Музы снова умолкают, говорят пушки.
Старик с федералом продолжали двигаться, причём со стороны их движение должно было являть весьма любопытное зрелище. Первым, в рачьей манере, не выпуская из поля зрения Захарова и всех остальных, пятился Войцех Казимирович.
За ним впритык, с правой рукой в кармане, как приклеенный, держался Николай Николаевич. От проезжей части прямо к ним направлялась веселящаяся компания.
Слева от них замерли супруги с коляской. Ещё дальше, к дороге, от микроавтобуса бежали вооружённые люди. Группа студентов во главе с преподавателем, сломав стройные шеренги, с неизвестно откуда появившимся оружием растянулась цепочкой, грамотно охватывая их с правой стороны. Ну, просто операция «Буря в пустыне», масштаб 1:1000. И все это ради бездомного бродяги в преклонном возрасте. Мерси, господа, за доверие.
Захаров чувствовал происходившее за его спиной, хотя ни разу не обернулся.
Поэтому он тоже отбросил все поли-тесы и наконец-то достал из правого кармана свой шпалер.
— Вы не понимаете, — сказал он, явно сомневаясь в умственных способностях Войцеха Казимировича. — Мы не можем выпустить вас. Нельзя допустить, чтобы дискета попала в их руки. Пусть лучше она исчезнет и не достанется никому, чем её найдут те и именно сейчас. Тогда вся страна полетит к чёртовой матери.
Ну, вот это уж вряд ли. Чтобы вся страна… из-за каких-то паршивых… Это Николай Николаевич загнул. Да и разболтался он, что-то негоже для профессионала. Видно, соратники за спиной расслабили, слегка притупили бдительность, затуманили недреманное око.
Значит, пора действовать. И Профессор вкатил Николаю Николаевичу концом трости в живот. В треть силы, не убивать же человека. В последний момент пожалел, что не в голову — вдруг на нем бронежилет. Их сейчас надевают когда угодно, даже на пустяковые операции. И вся полнота Николая Николаевича не от хорошей жизни, а благодаря ему, бронированному. Вот тогда — труба. Второго удара Захаров ему нанести не даст. Однако трость вошла в Николая Николаевича мягко, как в подушку. Повезло, но в следующий раз нужно думать до того, как делать.
Удар Войцех Казимирович совершал, делая уклон вперёд и вправо. Это оправдало себя, потому что выстрелить Захаров успел. И завалил бы он Профессора, как лося, а теперь они поменялись ролями. Взгляд Николая Николаевича поплыл, руку с пистолетом свело в локте, ноги заиграли. Профессор перехватил Захарова плотнее тростью под подбородком, не давая упасть, и начал отходить под его прикрытием. Оружие он заботливо отобрал, пока оно не выпало из ослабевших пальцев Николая Николаевича.
Бежавшие к ним все ещё находились далеко, поэтому огонь не открывали, двигались несуетливо, без спешки. Понимали, что деваться Войцеху Казимировичу некуда. Лидировала все ещё «весёлая» компания любителей хорового пения.
Да и молодая семья Профессора, как он вынужден был признать, удивила.
Дамочка лихо выхватила из детской коляски винтовку с оптическим прицелом и, установив её на это средство передвижения, взяла Войцеха Казимировича на прицел. Её живот, столь умилительно на него подействовавший, исчез, вместо этого появилась небольшая упругая подушка, которую она использовала как упор для правого колена. В это время её мнимый супруг говорил с кем-то, поднеся к уху трубку мобильного телефона. Наверное, докладывал, как проходит задержание.
Профессор уже был почти у самой воды. Звук лодочного мотора одного из рыбаков, звеневший в воздухе уже несколько минут, приблизился, и острый нос взятой на станции у Мироновича «Казанки» мягко ткнулся в берег чуть левее его.
— На таких переговорах, — раздался голос Сергея, — главное — вовремя смыться.
Захаров начал приходить в себя и ворочаться в руках Профессора. Сотрудники Николая Николаевича, увидев такой поворот сюжета, когда объект уходит в неожиданном направлении, которое они не догадались обезопасить, наконец-то открыли огонь. Войцех Казимирович от всей души понадеялся, что Николай Николаевич не окажется каким-нибудь мелким винтиком, «шестерочкой» в их ведомстве и они пожалеют убивать Захарова у него на руках.
Похоже, что пока Профессору везло и надежды его не были беспочвенны. Те, что охватывали их полукольцом, стреляли поверх голов и даже женщина-снайпер всаживала пули в землю рядом с Войцехом Казимировичем, стараясь не подпустить его к лодке.
Самое интересное, что компания подгулявших, начавшая обращать недоуменное внимание на поднявшуюся вокруг них суету и непомерное количество неизвестно откуда взявшегося народа, при первых же выстрелах грохнулась наземь и стала отползать в обратном направлении. Объёмистые зады мужиков раскачивались посреди лужайки, как арбузы на баштане во время бури. А Профессор с горечью подумал, что ошибся второй раз подряд.
Ещё одна пуля шлёпнулась в песок у ног Войцеха Казимировича, и он перестал тянуть резину. Сейчас парню с мобильником дадут указание не мешкать и решать вопрос кардинально, невзирая на потери в личном составе.
