КОММУНИСТИЧЕСКИЕ УТОПИИ: роман И.Ефремова "Туманность Андромеды" (1956) [64] и повесть А. и Б.Стругацких "Полдень, XXII век (Возвращение)" (1966) [15].
Я вполне сознательно привожу примеры коммунистических утопий — для своего времени это были великолепнейшие произведения, оказавшие громадное влияние на всю современную отечественную фантастику. К сожалению, сейчас многие утопические произведения рассматриваются вне связи с тем временем, когда они были созданы об этом очень верно сказала В.Чаликова (1991) [65]: "Братьев Стругацких, типичных "шестидесятников", обвиняют в "коммунистическом утопизме"; восторг, с которым в 1957 году мы приняли утопический роман Ивана Ефремова "Туманность Андромеды", сейчас кажется почти постыдным".
Действие романа И.Ефремова происходит в коммунистическом обществе далекого будущего, лишенного частной собственности. Для жителей бесклассового коммунистического общества труд — жизненная необходимость, приступы равнодушия к работе считаются одним из тяжких заболеваний. Общество управляется несколькими Советами (Советом Звездоплавания, Советом Экономики). Главенство какого-либо одного Совета невозможно — их деятельность слишком взаимосвязана. Совет обслуживают консультативные органы — Академия Горя и Радости, Академия Стохастики и Предсказания Будущего — и т. п. Советы, используя данные консультативных органов, направляют дальнейшее развитие общества, решают, целесообразно ли проводить ту или иную работу. Советом руководит председатель; решения Совета принимаются на заседаниях Совета, а затем поступают на утверждение Контроля Чести и Права. Детей обучают подчинению общественной дисциплине, счастью отказа от личной собственности, счастью помощи другому человеку, истинной радости работы.
В повести А. и Б.Стругацких описывается коммунистическое общество XXII века — социальное устройство во многом напоминает утопию И.Ефремова — нет частной собственности, жизнью общества управляет Мировой Совет, в который входят специалисты по различным отраслям человеческих знаний. Непосредственно Мировому Совету подчиняются более мелкие подразделения — например, Экономический Совет северо-западной Азии. Люди работают не из-за денег, а потому, что им очень интересно заниматься своим делом. Слово "тунеядец" становится одним из наиболее крепких ругательств. Дети воспитываются опытными учителями в интернатах.
Деление на социалистические и коммунистические утопии произведено мной условно, ведь и в коммунистических, и в социалистических утопиях выполняется основной принцип коммунистического общества — от каждого по способностям, каждому по потребностям (в частности, об этом писал, рассматривая "Красную звезду", В.Ревич (1970) [66]; о "Красной Звезде" как о коммунистической, марксистской утопии говорил А.Бритиков в книге "Русский советский научно-фантастический роман" (1970) [67, С. 51–55]).
ГАНДИСТСКАЯ УТОПИЯ: повесть Э.Ф.Рассела "И не осталось никого" [68].
Колонисты с Земли (Терры), последователи учения М.К.Ганди, создали на далекой планете гандистское общество. В этом идеальном обществе нет никаких начальников и руководителей, каждый волен делать то, что ему нравится — ни один человек не может подчинить себе других. В этом обществе существует система обмена обязательствами. Быть перед кем-то обязанным — значит иметь об. Можно набирать обы, но затем необходимо их отдавать — гасить. Население планеты малочисленное, новости распространяются быстро, поэтому все стараются погасить обы как можно быстрее — в противном случае "хапуга" (местное название злостного задолжника обов) везде будет получать отказ.
МИЛИТАРИСТСКАЯ УТОПИЯ: книга Р.Хайнлайна "Звездные рейнджеры" (1959) [69].
В этой утопии за каждым мужчиной или женщиной по достижении ими 18-летнего возраста закреплено конституционное право принимать участие в Федеральной (военной) службе и обрести таким образом полные права гражданства — избирать или быть избранными в органы управления Федерации. Не прошедшие воинскую службу в управлении Федерацией не участвуют; в этом идеальном обществе воин, солдат наиболее достойный человек — ведь от него зависит всеобщая безопасность.
В нашей печати до 90-х годов об этом книге почти никто не писал — за исключением разве что Вл. Гакова — в 1980 году он назвал произведение Р.Хайнлайна откровенно милитаристским [70, С. 46] (подробнее о "Звездных рейнджерах" см., напр., в книге В.Гакова "Ультиматум" (1989) [71, С. 166–169].
Возможно, кому-то покажется странным отнесение "Звездных рейнджеров" к утопии, но убедиться, что это утопия, не трудно автор не скрывает своих взглядов [69, С. 21]:
"Насилие, откровенная сила в истории человечества решала гораздо больше вопросов, чем какой-либо другой фактор, и противоположное мнение не имеет права даже называться концепцией. Глупцы, забывающие эту главную правду в истории человечества, всегда платят, или, во всяком случае, платили за это недомыслие своей жизнью и свободой…"
Косвенно это подтверждают и некоторые другие произведения Р.Хайнлайна, в которых без труда можно обнаружить подобные приведенному выше откровенные заявления — например, в книге "Имею скафандр — готов путешествовать" (1958) герой говорит представителям инопланетных цивилизаций [72, С. 206–207]: "Черт с вами, забирайте нашу звезду, вы ведь на это способны. На здоровье! Мы сделаем себе новую звезду, сами! А потом, в один прекрасный день, вернемся в ваш мир и загоним вас в угол, всех до одного!" Или афоризм из этой же книги [72, С. 218]: "Лучшие страницы истории написаны теми людьми, которым надоело, что ими "помыкают"". Или же вспомним слова из книги "Кукловоды" (1951) [73, С. 524]: "… если человек претендует на главную роль — или хотя бы на роль уважаемого соседа, — ему придется доказывать себя в борьбе. Перековывать орала на мечи; первый вариант — это бабушкины сказки". Заключительные слова из этой же книги — "Смерть и разрушение!" вполне могут подойти в качестве эпиграфа к "Звездным рейнджерам".
Попутно отмечу, что в книге Ю.Кагарлицкого "Что такое фантастика?" (1974) одно из произведений Р.Хайнлайна определяется как РЕАКЦИОННАЯ УТОПИЯ [74, С. 302–303]: "Существуют в современной литературе и произведения особого рода, которые вернее всего назвать реакционными утопиями. Все, против чего антиутописты предостерегают, здесь, наоборот, представлено как счастливый выход для человечества. Пример этого — роман Роберта Хайнлайна "Пропасть" (1952). Хайнлайн рисует общество, где вся власть принадлежит своеобразной "организации сверхчеловеков", по-военному поставленной и генетически обособившейся от остального человечества. На этот раз перед нами не антиутопия, а реакционная утопия — Хайнлайну нравится общество, которое он изображает". В работе "Реализм фантастики" (1972) [75, С. 102] Ю.Кагарлицкий противопоставляет "Пропасть" утопии И.Ефремова "Туманность Андромеды", называя произведение Р.Хайнлайна элитарным и антигуманным.
Если здесь речь идет о повести Р.Хайнлайна "Бездна" [76], то с Ю.Кагарлицким трудно согласиться — это произведение, конечно же, не утопия. В повести описываются времена, когда земная цивилизация достигла такого уровня своего развития, при котором люди с обыкновенными мыслительными способностями уже не могут эффективно управлять обществом, предупреждать глобальные кризисы. Именно поэтому сверхлюди (сверхмыслители) вынуждены БУДУТ постепенно отстранять обыкновенных людей от управления жизнью общества, иначе люди могут попросту сами себя уничтожить. В повести рассказывается, как двое сверхлюдей ценой собственной жизни спасают Землю от уничтожения. Какая же это утопия, да еще и реакционная?
В заключении вспомню книгу, утопией не являющейся, но содержащей утопические допущения — это роман-сказка Н.Носова "Незнайка в Солнечном городе" (1958) [291]. В книге не рассматриваются институты управления общественной жизнью, например, совершенно не понятно, кто "курирует" милицию. Тем более, нет последовательного описания общества — даются только фрагменты общей картины жизни коротышек. Но вместе с тем это произведение с элементами утопии: обитатели Солнечного города живут по иным законам, чем в Цветочном городе (из него прибыл Незнайка со своими друзьями), более совершенным и правильным (с позиции автора). _Упрощая_, можно сказать, что в Солнечном городе применяется принцип "от каждого по способностям — каждому по потребностям": "- […] У вас просто: иди в столовую и ешь, чего душа пожелает, а у нас поработай сначала, а потом уж ешь. — Но и мы ведь работаем, — возразила Ниточка. — Одни работают на полях, огородах, другие делают разные вещи на фабриках, а потом каждый берет в магазине, что ему надо" [291, C. 330].
