Учитывая то, что за все время сотрудничества Юсупов ни разу никак не скомпрометировал себя, не попытался как-то подставить или надуть Абдуллу, тот по праву считал его одним из лучших помощников и всецело доверял ему. И сейчас весь хитроумный план, ради которого они затеяли эту встречу, разработал именно Умар.

И хоть доверие к Юсупову не подвергалось сомнению, эта афера, задуманная им, была уж слишком масштабна и глобальна. Хасан немного нервничал, боясь сделать неверный шаг.

– Думаешь, все получится? Ты во всем уверен? А что, если русские не купятся? – с сомнением и заметной тревогой в голосе спрашивал он.

Хасан, по природе человек недоверчивый, за время своего «полевого командования» вообще привык сомневаться во всем.

Довольное выражение на лице Юсупова сменилось на гримасу нетерпения и раздражения. Он, видимо, предчувствовал, что Хасан будет нервничать и переживать. Поэтому он твердо и уверенно заявил:

– Что значит «не купятся»? Да я, между прочим, в России двадцать восемь лет прожил, пока сюда не отправили. Я их знаю – купятся. Иначе и не бывает.

Кавказец почти кричал, и его голос эхом разлетался по берегу. Его можно было услышать на расстоянии нескольких сотен метров. Однако это обстоятельство совершенно не смущало Умара, поскольку место было абсолютно пустынным.

Сомалиец никак не отреагировал на столь эмоциональное заявление своего собеседника. Он лишь немного отошел назад и кивком головы показал, что в принципе согласен с мнением кавказца. Затем, видимо, он хотел еще что-то уточнить, но успел произнести только: «А если…», как Умар, полностью оправдав свой горячий горный темперамент, быстро его оборвал:

– Мы абсолютно ничего не теряем.

Абдулла вновь закивал в знак согласия и, демонстрируя свое понимание ситуации, произнес:

– Слушай… – тут он как-то понизил голос и чуть приблизился к Умару, – а с этим… немцем что потом делать? Того? – Он провел большим пальцем правой руки вдоль шеи, по-звериному оскалив белоснежные зубы, которые сверкнули, отражая лунный свет.

Кавказец удивленно вскинул брови и с выражением недоумения уставился на Хасана.

– Зачем? – спокойно, уже без всякого нетерпения произнес он. – У меня другие планы. – Юсупов ехидно улыбнулся и подмигнул полевому командиру.

Тот, впившись глазами в лицо собеседника, продолжал слушать с нетерпеливым выражением лица. Проблема ликвидации того или иного человека для него была настолько обычным явлением, что он думал об этом только лишь с практической точки зрения.

– Парусник – это только часть. А ведь мы можем заработать и куда более серьезные деньги, – вкрадчивым тоном продолжил Юсупов.

– Ну и какие же у тебя планы? – поинтересовался сомалиец. – Мне надо знать их…

Этот, казалось бы, закономерный вопрос вновь вызвал бурю эмоций у кавказца, который резко остановился и затараторил:

– Послушай: мы знакомы уже столько лет, и что – я тебя хоть раз подводил? Правильно – нет. До этого с твоим отцом работали, пока его на рынке в Могадишо не повесили. А почему, кстати, повесили? Я скажу тебе, в чем дело. Да потому, что меня не послушался. Ты, наверное, забыл об этом? – На этих словах он еще более ускорил темп речи: – А тебя я еще сопливым пацаном помню… и ты, подчеркиваю, никогда никаких вопросов мне не задавал. Хочешь умереть очень старым и богатым – слушайся меня. Хочешь закончить, как твой папа, – не слушайся. Все очень просто, и твой плюс в том, что у тебя есть такой человек, как я. Который думает обо всем. Кстати, об одной немаловажной детали, – сменил тему разговора Юсупов, делая многозначительную паузу.

– О чем ты?

– Тебе Фогс деньги дал? – Кавказец хитро прищурил глаза и покосился на африканца.

– Дал, говорит, аванс, – кивнул полевой командир.

– Половина мне, как и договаривались. Кто вас свел? – не терпящим пререканий тоном заявил Умар. – Естественно, я. Что, разве не так?

Сомалиец тяжело вздохнул и полез в нагрудный карман камуфляжа. В его руках появился белый конверт, такой толстый, что казалось, он вот-вот лопнет. Чернокожий своими толстыми, но ловкими пальцами на удивление быстро пересчитал банкноты, казавшиеся такими маленькими в его громадных руках. Деньги приятно хрустели, вызывая положительные эмоции у собеседника, наблюдавшего за этим увлекательным процессом. Отсчитав ровно половину, Абдулла протянул купюры Юсупову.

– Да и про вторую половину не забудь, когда остальное получишь, – словно невзначай обронил кавказец, спрятав деньги во внутренний карман пиджака.

Хасан вяло улыбнулся – ему уже начинал надоедать разговор на такую тему.

– Ну что ж, теперь мне пора, – заявил кавказец, будто прочитав мысли Абдуллы.

Обменявшись крепким рукопожатием, они разошлись. Кавказец, несмотря на свой возраст, проворно, словно озорной мальчишка, запрыгнул в джип. Свет фар озарил берег и спугнул нескольких птиц на краю берега. Они с шумом взлетели. Джип развернулся и помчался прочь. Шум мотора постепенно растворился в ночном хоре джунглей.

Абдулла медленно побрел к своей амфибии. Открыв люк и забравшись внутрь, он исчез в чреве машины. Амфибия, словно громадный жук, поползла в воду и скрылась в океане.

Надувная лодка с подвесным мотором аккуратно опустилась на воду. Курсанты, стоя на борту парусника, провожали ее взглядами. В лодке расположились несколько офицеров, включая старшего лейтенанта Павлова. Команда должна была обследовать мотобот, столь неожиданно появившийся на их пути. Полундра скомандовал взять курс на мотобот. До него было всего несколько миль, и поскольку погода была благоприятной, а волнения за бортом не наблюдалось, лодка довольно быстро достигла своей цели. Приближаясь к мотоботу, дрейфующему по океанскому безбрежному пространству, словно одинокий айсберг, Полундра жестом указал рулевому замедлить ход. Осторожно они подплывали к объекту, вызвавшему столько разговоров.

С ловкостью акробата Полундра перевалился через борт судна. Первое, что отметил он, – мотобот был довольно вместительным. С десяток человек, бывших там, тут же устремили взгляды на неожиданно появившегося гостя. Полундра был собран, словно пружина, однако увидел, что люди сами взирают на него со страхом. Перед ним стояли примерно десять чернокожих мужчин, на вид совершенно измученных и исхудавших. Они со страхом попятились от старлея, разглядев его военно-морскую форму. Полундра жестом попытался их успокоить и принялся осматривать мотобот более детально. Под небольшим навесом, служившим укрытием от дождя, он обнаружил еще двух африканцев: чернокожего плюгавого мужчину и женщину. Мужчине на вид было не больше тридцати лет. При виде офицера военно-морского флота он с мольбой в глазах поднял руки, выставив вперед розовые ладошки, видимо ожидая, что его будут бить. Полундра хмыкнул и перевел взгляд на женщину. Типичная запуганная мусульманка была беременной, причем, судя по размерам ее живота, на последнем месяце.

– Только этого еще не хватало, – произнес Полундра вполголоса, – хорошенький сюприз…

Женщина при виде постороннего мужчины тут же завопила и принялась закутывать лицо в хиджаб. Плюгавый, видя, что Полундра не собирается их убивать, немного осмелел и принялся успокаивать плачущую женщину. Офицер отошел от навеса и задумался. Ему сейчас предстояло решить, что делать с этими «пассажирами», непонятно как очутившимися в открытом море. Вообще-то, особенно богатого выбора у старлея не имелось: учитывая присутствие на борту женщины, к тому же находящейся в положении, надо было забирать всех с собой, а там уже пусть решает командир. Полундра жестами показал испуганным африканцам, что он не причинит им никакого вреда. Размахивая руками и указывая на лодку, ожидавшую рядом, он кое-как объяснил, что им следует грузиться в нее.

На палубе парусника творилось настоящее столпотворение. Доставленные с мотобота чернокожие стеснительно жались в кучку и вытаращенными глазами разглядывали молодых курсантов. Полундра доложил Стенину «о проделанной работе» и вкратце обрисовал ситуацию. Мотобот взяли на буксир, чтобы доставить в ближайший порт.