Да на манистеж промеж понагей и крестов на гайтане две прониски золоты решетчаты да две королковые белые, да две королковыеж червчаты, да прониска яшмовая зелена. И 135 г. марта в 28 д. с сего маниста золотую чепочку государыни царица и в. к. Евд. Лук. взяла к себе государыне в хоромы. Да маия в 3 д. с сегож маниста государыня царица взяла две прониски королковыя. (138 г. мая 3, с сего царицына мониста золотую чепочку с наконечники, которая была во 135 г. с тогож маниста снята, выдала от царицы из хором боярыня Катерина Бутурлина, а велела на нее положить царицыно манисто по прежнему).
Из этой описи мы видим, что в собственном значении монистом называлась снизка икон, крестов и пронизок и что цепочка, как и шелковый гайтан — шнур, представляли только составную и разумеется необходимую его часть. В самом заглавии описи крестам и манисту, кресты указаны отдельно по той только причине, что после крестов маниста описывается еще несколько крестов, хранившихся особо. Впрочем в конце XVII ст. монистом называлась снизка бус, жемчугу или металлическая цепочка с крестом, — который носили на этой снизке или цепочке. Само собою разумеется, что иногда таких снизок и цепочек носили с крестом по нескольку, а в древности даже и мущины. В 1147 г. «бьюче Кияне Михаила отторгоша хрест на нем и с чепьми, а в немь гривна золота» (Ип. 34). В XVII ст. у царевны Ирины Мих. находим «крест золот литое дело и три цепи золоты воротные». Были ли носимы воротные цепи, как простое ожерелье, без креста, неизвестно.
Заметим в заключение, что на свадьбах монистом или панагеею по обычаю благословляла новобрачную родная мать. Царицу Евдокею, как видели, монистом благословила ее свекровь, инока Марфа Ив. — Должно также упомянуть, что упомянутые выше корольковые пронизки на гайтане мониста, принизывались к монисту не без особой цели. В старинных лечебниках о корольках между прочим говорится: аще который человек на манисте кралки носит, того колдование и иное никакое ведовство неимет; а как тот человек позанеможет, то кралки красные белети станут, а как поздоровеет тот же человек, так кралки опять станут черны… От тех же кралков дух нечистый бегает, понеже кралек крестообразно растет».
Ожерелъе. Именем ожерелья (от слово горло, жерло) обозначался шейный наряд или убор, состоявший собственно из атласного и редко другой шелковой ткани, низанного жемчугом, стоячего воротника. От мужского подобного же ожерелья оно отличалось лишь своею длиною, также характером низанья и других украшений. Мужское низалось обыкновенно в шахмат, а женское во — рефид. Шириною такое ожерелье бывало не более 3 вершков и кроилось во всю ширину атласного полотнища (от 8 до 12 верш.). Эта лента ставилась на александрийскую (картузную) бумагу и подкладывалась киндяком, а по нем алою тафтою, вероятно по настилке из хлопчатой бумаги. К платью оно прикреплялось посредством шелкового мутовыся или мутовоза, особой вздержки, которая сплеталась по нижнему его краю. Напереди ожерелье застегивалось богатыми пуговицами. Его носили как стоячий воротник; рис. I, II; но располагали также около шеи и несколько отклонно к плечам; причем, разумеется оно и выкраивалось иначе, в нижней части шире, чем в верху, в самой горловине. Рис. IV, 7; VII, 4.
В 1328 г. Иван Калита в числе золота отказал своей дочери Фетиньи ожерелье, не обозначив подробно какое оно было; а двум меньшим дочерям Марье и Федосье отдал наряд с двух своих кожухов с аламы с женчугом — на ожерелья. Князь Верейский, 1486 г., отдает дочери ожерелье с великими яхонты, сажено с зерны с великими; другое ожерелье пристежное с передци низано.
Кн. Волоцкая, 1503 г., отказывает сыну своему Ивану ожерелье сожено с пугвицами с большими, а своей внучке Овдотье ожерелье сожено, а исподней ряд снизон да 4 у него пугвицы жемчужны…
В казне князя Дмитрия Ив. (ум. 1509) находились: «ожерелье на цках на золотых розрушано с яхонты и с жемчуги и с плохим каменьем в 13 жеребьех и с придельными жеребьи; да ожерелеицо сажоно жемчугом гурмыским и новогородцким.
Описания ожерелий цариц XVII ст. мы не встречаем по той причине, что их низанье сохранялось всегда в ларцах и шкатулах за хоромною печатью и не поступало в руки дьяков для описи.
У царевны Ирины М. было ожерелье: по цке серебреной золоченой низано жемчугом рогатым большим; в ожерелье меж жемчугу 20 изумрудов в золотых гнездех; у ожерелья 6 пугвиц зерна гурмыцкие большие на золотых спнях; у пугвиц в закрепках 3 яхонты лазоревы да 3 лалы в золотых ногтях, подложено тафтою алою.
Более употребительный узор низанья ожерелий, особенно во второй половине XVII ст., был рефидь, или арефидь, рис. III, 2; V, 4.
Приводим несколько описей женских ожерелий из свадебных рядных записей XVII ст.: 1643 г. Ожерелье жемчужное низано врефидь пугвицы золотые цена 150 р., другое ожерелье — обнизь пугвицы серебреные позолочены цена 70 р. — 1667 г. Ожерелье жемчужное обнизь пугвицы золоты с искрами яхонтовыми. — 1674 г. Ожерелье жемчужное большое низано врефить с пуговицы; другое ожерелейцо малое пришивное с каменьем. — 1677 г. Ожерелье жемчужное низано врефидь пугвицы золотые с яхонтовыми и с изумрудными искрами и с зерны бурминскими; ожерелье уское с изумруды и с зерны кафимскими, у него три пугвицы лад да изумруд да яхонт с зерны бурминскими.
Ожерелья — воротники составляли наиболее богатый и видный убор этого рода, по той причине, что обнизанные жемчугом, а нередко и каменьями, представляли в убранстве больше узорочья, чем ожерелья простые, низанные в снизку на нитях. Закрывая высоко шею и грудь, они кроме того в полной мере отвечали требованиям постнического идеала не раскрывать обольщений женской красоты, а потому и составляли самый употребительный и обычный наряд не только для женщин, но и для девиц, которые разумеется употребляли и простые снизки жемчугу на нитях пользуясь свободою открывать по крайней мере хотя одну шею. У царевны Анны М. находим два таких ожерелья, одно зерна гурмыцкие, другое — жемчуг рогатый большой. (См. т. I, Матер. № 446).
Серьги. Обыкновенная, наиболее употребительная и вероятно самая древнейшая форма серег состояла из кольца, вдеваемого в ухо, к которому прикреплялась висящая булавка или спень с надетым на него дорогим камнем, всегда просверленным для этой цели, ибо в древности иначе не умели укреплять камни в подобных случаях. Конец спня, остававшийся ниже камня, украшался кроме того двумя большими жемчужными зернами, точно также надетыми на спень одно к другому. Взамен зерен ставились и золотые бубенчики (бусы дутые), а также каточки (бусы литые). Это были серьги одинцы, одиначки. Иногда таким же образом укреплялись два камня на двух спнях, тогда серьги назывались двойчатыми, двойчатками, двоечками, двоинками; если три — тройчатыми, тройнями.
Серги — лапки назывались так, если ушное кольцо к низу устраивалось в виде лапки. В лапки вставлялись жемчужины или дорогие камни.
Серьги — колты, серьги колодкою, состояли из ушного кольца, которое в нижней части оканчивалось различной величины и различной формы бляхою, кубовастою, круглою, овальной, или на — углы, также сенчатой островерхой и т. п., что собственно и называлось колтом (колодка, брусок). К этому колту снизу прикреплялись подвески из жемчужных зерен, а самый колт всегда украшался финифтью или каменьями. У древнейших серег на таких колтах изображались финифтью птицы, звери, сирены, львы, цветки и т. п.
Серьги — запоны состояли из ушного кольца, и прикрепленной к нему запоны разного вида. Запоною называлась вообще бляшка в виде репья, у которой в средине ставился дорогой камень, большего размера, а вокруг его несколько камней меньших, или же несколько искор. Внизу запаны почти всегда ставились три привески из жемчужин или из золотых бус с алмазами. Такие серьги составлялись иногда из нескольких запан разной величины, которые отделялись друг от друга золотыми с каменьями привесочками с жемчужинами по концам.
