Я задумалась.
– Обычно ты соображаешь гораздо лучше, – мягко заметил Андрей. – Или просто не хочешь посмотреть неприятной правде в глаза.
Я не могла произнести имя. Это сделала Татьяна.
– Вадим Высоцкий?!
– Наиболее подходящая кандидатура, – кивнул следователь. – И найденные в овраге ребятки очень удачно вписываются в схему. От губернатора их недавно попросили. Там подсевших на героин не держат.
– Но могли использовать для разовых поручений, – сказала Татьяна. – Или турнули фиктивно.
– Возможно, истинный заказчик рассчитывал, что мы так и подумаем. И что Иван Захарович Сухоруков так подумает. Он ведь не знает здесь людей, мелких подводных течений… Проводящему расследование человеку со стороны как раз должно показаться, что губернатор вроде бы отправлял эту пару негодяев в отставку фиктивно, а потом от них избавился. Но ребятишки дали знать в определенных кругах, что готовы на любые поручения, только за хорошие бабки. На них вышли – и соответствующие поручения дали. Цепочку вполне реально проследить.
– Но почему меня?
Я с трудом сдерживала слезы. Я не могла поверить, что Вадим, в доме которого я здесь жила, с которым занималась любовью, который всячески демонстрировал свою заботу, отправит киллеров меня убивать!
Чтобы подсластить пилюлю, Андрей заметил, что я должна считать случившееся комплиментом. У меня из горла вырвался непонятный хрип. Я сама не знала, что это было – всхлипывание или хмыканье, или и то и другое одновременно.
По мнению Андрея, Вадим Высоцкий очень высоко оценил мои умственные способности и способности к разгадыванию криминальных загадок. Плюс наблюдательный Пашка. Плюс съемка.
– Что получили в Питере из наших съемок? – перебила я Андрея.
– Не знаю точно. А что?
Я пояснила, что мы же отдали все заснятое Вадиму, чтобы он организовал пересылку материалов в Питер. Теперь вставал вопрос, переслал ли он все. А если не все, то что именно не отправил?
– Высоцкий сам предложил организовать пересылку? – уточнил следователь.
– Пожалуй, нет… Наверное, я спросила, нет ли такой возможности. Он тут же сказал, что все организует.
– У тебя хоть копии остались?
– Да, он вернул все. Но мы, конечно, не проверяли. Теперь придется просматривать… Хотя удастся ли вспомнить, что есть, а чего нет?.. Я не уверена. Мне в голову не могло прийти…
– Подозревать всегда нужно всех, – заметил следователь. – Я теперь уверен, что вы видели что-то, чего не должны были видеть. Что-то очень важное. Да и Высоцкий не мог быть уверен, что вы отдали ему все. Вы отдали материал для пересылки в холдинг. А если вы сняли что-то для Сухорукова и не довезли до дома Вадима? Например, спрятали у священника или еще где-то? Я бы посоветовал вам срочно отправляться домой. Мы вас не задерживаем. Вы все показания дали, протоколы подписали. Спасибо за помощь следствию.
– И Иван Захарович настоятельно звал домой, – заметила Татьяна. – Давай-ка прямо сейчас ему позвоним. Опасно тебе, Юлька, в тот дом ездить, да и мне тоже.
– Там же Пашка! И Артур Небосклонов мог вернуться! Он же не на шутку испугался, а Вадим разрешил ему пожить у себя.
Я не знала, что делать. А если все-таки не Вадим? Я не могла, не хотела в это верить… Зачем ему убивать Седого? Зачем Травушкина? Хотя я могу и не знать всех причин…
И тут резко всплыло одно воспоминание. «Анькин негритос». Про него говорили киллеры, как сообщил Артуру покойный Женя. У них был заказ еще и на «Анькиного негритоса». Мог губернатор знать, что у Анны в Москве есть родственники и один из них Кирилл? Ну, в принципе… Вадим знал точно. Мало того, что он тесно общался и с Анной, и с Седым, и с Маринкой, так еще и Анна сообщила ему о пребывании Кирилла в домике – после того, как услышала про побег. И Вадим точно знал, что Кирилл-Карл нашел тайник. Вадим ведь меня очень подробно обо всем расспрашивал, а я, дура, рассказывала.
– Звони Ивану Захаровичу, Юля, – мягко сказал Андрей. – Пусть отдает приказ готовить самолет к взлету. Он ведь стоит на летном поле и ждет вас. И в Питере тебя заждались.
Я позвонила. На звонок ответил верный оруженосец Ивана Захаровича Виталя Лопоухий.
– Юлька, он сейчас не может подойти. А ты оставайся пока в прокуратуре, – резким тоном сказал Виталя.
– Откуда ты знаешь, где я?
– Ну неужели ты думала, что мы вас с Татьяной отпустим ездить по этому городу без сопровождения? Так что сиди на месте и не дергайся! Ты поняла? Юлька, хоть раз в жизнь не суй свой любопытный нос куда не следует! Дай мне слово, что будешь ждать нас в прокуратуре!
Я обещала.
За нами заехали примерно через два часа. Мы уже все извелись от отсутствия информации, правда, успели за это время обсудить немало вещей. Татьяна считала, что дело совсем не в том, что мы с Пашкой что-то видели и засняли, хотя это вполне могло быть второй причиной. Главное – это уязвленное мужское самолюбие Вадима. После нашего с ним знакомства в Питере, после того, как он жил у меня, я не понеслась за ним в Сибирь, как он явно рассчитывал, и не обрывала ему телефон. Да, я вспоминала о нем, но в моей жизни были и другие мужчины. Я выбрала карьеру, а не его.
Но делать репортаж я в Сибирь поехала. В Питере убивают Седого и Травушкина, я оказываюсь в центре событий и прилагаю немало усилий, чтобы оказаться на родине Вадима, но не для того, чтобы встретиться с ним. Это идет вторым, третьим планом. В первую очередь мне требовалось его содействие! Я ехала проводить расследование, собирать информацию, снимать сюжеты о сибирских острогах. Из-за убийства Седого я поехала, а ради живого Вадима нет.
– А если заказчиком убийства Седого на самом деле был Вадим, а не губернатор? – спросила Татьяна. – И, как считает Андрюша, высоко оценил твои способности к расследованию? Он не мог исключать, что ты каким-то образом докопаешься до сути. Зачем ему риск? Прости, но зачем ему тебя жалеть? По-моему, это не тот человек.
– Тогда меня следовало убить раньше, – заметила я. – До прилета в Сибирь. Сделать так, чтобы я тут вообще не появлялась.
– Так попытка и была предпринята. Но ты выжила.
Я в первое мгновение не поняла, что имеет в виду Татьяна.
– Самолет?! Вадим хотел взорвать самолет из-за меня?!
– Террорист, вероятно, был человеком Вадима.
– Но он же как раз говорил, что ему приказано нас не трогать! Тебя, меня и Пашку.
– Чтобы усыпить твою бдительность, – пожала плечами Татьяна. – Чтобы записать это в «черный ящик». Ведь в нем записываются разговоры в кабине пилотов. Он там и говорил – не для органов, для Ивана Захаровича.
– Но самолет взорвался только ночью. Сколько времени прошло после взлета! К этому моменту мы должны были покинуть его!
– Террорист погиб и не успел нажать на что следовало, – пожала плечами Татьяна. – А потом кого-то из оставшихся на ночь мужиков понесло куда не надо. И он что-то замкнул, или нажал, или наступил. Этого мы теперь не узнаем никогда.
Я сидела с закрытыми глазами и думала. Вадим спланировал побег с зоны Бориса Семеновича, которому что-то был должен, Коли и Данилыча. Беглецам предлагались два варианта пути – выход на шоссе и к губернаторскому дому. Насколько я поняла, им практически сразу же сообщили, что направляться следует к дому. Вероятно, сообщение и карта лежали в первом сброшенном капсюле. Далее они уже шли целенаправленно. По пути следования им сбрасывали капсюли. Они навряд ли выдержали бы путь вначале к шоссе, а потом к дому. Двое были немолодыми людьми, да и, вероятнее всего, они бы заблудились. По зимней тайге вначале сюда, потом туда… Значит, они о выбранном маршруте узнали вскоре после покидания зоны. Уточнить это можно только у Резо – если я его еще когда-нибудь в жизни увижу.
Но пока возьмем как данность, что первый вариант был отменен. Что планировалось изначально? Самолет садится на шоссе, забирает беглых зэков и летит дальше. На аэродроме их тут же подхватывают свои и везут в приготовленное место укрытия. Могли их посадить в самолет тайно, чтобы не видел никто из пассажиров? Вполне. Задняя часть была занята багажом. Туалет там закрыт, а выходы есть. Там бы они и находились. Возможно, «террорист» планировался с самого начала – чтобы «обелить» экипаж. А на шоссе террорист бы самолет покинул. Машина унесла бы его в неизвестном направлении. Ищи ветра в поле.
